Дмитрий Казнин: «Я живу и радуюсь каждый день от того, что живу»

20  октября  2021 года оборвалась жизнь известного российского радио и телеведущего Дмитрия Казнина. Ему было 47 лет. В последние годы он тяжело болел.

Его детство и юность были связаны  с Кузбассом. По-человечески объяснимо то, что мы продолжаем интересоваться судьбами земляков, успевших заявить о себе в своих краях или уехавших в большие города. Наверное, это естественно, что кто-то из них затерялся среди «понаехавших», а кто-то взлетел на новую высоту.   

В полной мере это можно отнести к журналисту Дмитрию Казнину. Он взлетел. Но не слету. Перед этим он основательно  готовился к старту – в родительском  доме и в иных местах проживания: в Грузии, где родился и проводил потом школьные каникулы, приезжал в отпуск; в Кемерове, где учился  в школе № 1 и на филологическом факультете Кемеровского госуниверситета.

О своих летних каникулах, проведённых в Грузии, он всегда вспоминал с улыбкой, лёгкой иронией, с радостью и грустью. Вот запись одного из его многочисленных интернет-пабликов:

«...Хороший шашлык найти очень трудно. Самый вкусный шашлык, кстати, я ел в кафе Ламазо. И в детстве, в деревне Акура, когда дедушка Ушанги готовил его на виноградной лозе, а также в той же Акуре, у дедушки Калины. ...Грузин! На всё лето уезжал в Тбилиси, а там что ещё делать 11-летнему мальчику из Кемерова? Конечно, только жарить шашлык».

А вот его чуть ностальгические строчки о жизни в Кемерове:

«Как у любого, заставшего СССР, у меня сохранилось воспоминание о виниле (старая грампластинка), который кружился средь зеленых обоев и забарабаненных окон нашей кемеровской квартиры, тёплым звуком и добрым потрескиванием растапливая ледяное масло зимних дней...»  

К середине его обучения на филфаке родители вместе с сыном переехали в Санкт-Петербург. Однако за «кемеровский период» особое место в его жизни, на мой взгляд, успело занять  областное радио Кузбасса.

В Кемерове у него появился близкий друг, университетский однокашник Евгений Иванов, который уже сотрудничал с облрадио. Дмитрий поначалу просто приходил в гости к нему в редакцию. А потом и сам стал участвовать в радиоэфирах – в вечерней информационно-развлекательной программе «Саквояж». Расширился  и его товарищеский круг среди радийцев.

Расставшись с Кемеровом, Дима сохранил теплые отношения со своими друзьями. Время от времени они навещали его в городе на Неве. А потом и в Москве, куда молодой журналист перебрался на постоянное жительство. 

Когда я тоже работала на областном радио, помнится, как-то нас с Евгением Ивановым руководство телерадиокомитета отправило на курсы повышения квалификации в московский Институт усовершенствования работников телевидения и радиовещания. Женя не преминул воспользоваться близким расстоянием между Москвой и Санкт-Петербургом и на несколько дней съездил к другу. Возвратившись, рассказал мне, а позже – и на летучке коллективу нашего облрадио не только об учебе, но и о поездке к коллеге. 

Дмитрий к тому времени окончил факультет журналистики Санкт-Петербургского университета. Однако  после вуза не сразу нашёл работу по специальности. Вот как он сам вспоминал о том времени:

«Окончив университет, я год работал курьером. Папа очень переживал: «Твои однокурсники уже на телевидении работают, а ты – курьер», – горько сетовал он». (Между прочим, папа Дмитрия Юрий Федорович Казнин, был в Кузбассе известным человеком:  ученым-экологом, избирался от Кузбасса депутатом Верховного Совета СССР.  И в этом качестве нередко бывал в студиях нашего областного радио).  

И вот через какое-то время Дмитрия пригласили корреспондентом на радио «Северная столица».  Потом на радио «Спутник» он вёл утреннее шоу. После ушёл на Радио «Свобода», где проработал корреспондентом три года – до закрытия бюро в Санкт-Петербурге.

В 2007 году  он переезжает в Москву. Работает на телеканале «Дождь» – ведёт выпуски новостей и программу «Онлайн». Также работал на радиостанциях «Сити  FM» и «Москва  FM». Трудится с интересом, с хорошей отдачей.

Специалисты отмечают его высокий профессиональный уровень. Десять лет назад – в 2011 году – вместе с коллегой-соведущей Натальей Пешковой он признан победителем ежегодной национальной премии радиовещателей  «Радиомания» в номинации «Лучший ведущий разговорного эфира». А это – главная награда в сфере радиовещания в России, иначе её еще называют российским радийным  «Оскаром».

Его коллега Никита Павлюк-Павлюченко так вспоминает об этом периоде:

– С Димой мы вместе работали почти два года на радиостанции «Москва ФМ»: я писал тексты, а он озвучивал их в эфире. Иногда Дмитрий запинался – было понятно, что что-то с моими словами и предложениями не так – надо переделать, переписать, чтобы дальше, в следующем часе не рушилась эфирная гармония шоу «Встань москвичом», которое Казнин и Наталья Пешкова вели ежедневно с 7 до 11 утра... 

«У них с Наташей  замечательный тандем! – восхищались радиослушатели. – Отличное настроение дарят каждый день. Уже привыкли слушать их или в машине, или тихонечко в наушнике в метро и даже на работе...»

Дмитрий был активен и в социальных сетях. Правда, на какое-то время делал передышку. Но потом, как оказалось, передышка эта была связана  с его тяжёлым онкологическим заболеванием.

В начале  2000-х открылся ещё один талант Дмитрия: он всерьёз увлёкся живописью. О нём заговорили как об одаренном художнике. «Это как арт-терапия, я серьёзно к этому отношусь, – признавался Дмитрий. – Ты создаешь какие-то миры, и в какой-то момент тебя это захватывает. Это служит таким камертоном для твоей будничной жизни, когда ты можешь взять и уйти во всё это».

Одним из художников-учителей Дмитрий считал художника Виктора Мымрина. Правда, ко времени первого знакомства Казнина с его работами, учителя уже не было в живых. Вот как об этом рассказывал сам Казнин:

«В Петербурге был прекрасный художник Мымрин. Он не так давно умер, прожив, как мне видится, большую и непростую жизнь. Работал дворником и отказался идти работать в Академию художеств, чтобы не утерять себя. Писал Петербург, старух, дворников, алкашей, автопортреты. Его стиль невозможно не узнать. Он был скромен, как настоящий советский человек и ярок, как веселый Достоевский.

У моих родителей висит несколько его работ, так как семья, после смерти художника, раздала картины тем, кто интересовался творчеством этого малоизвестного человека. В том числе нам досталось несколько его чистых, неиспользованных холстов. Я с трепетом забрал их в Москву. Предвкушая некую мистическую, как будто из кино или книги, связь с большим художником через его холст, я набросал сюжет и сделал первые мазки.

Надо сказать, что особый трепет во мне вызвал один из трех неиспользованных холстов. Он был подписан. Мымрин В.М. Блокадницы вспоминают. 1978 год. Как бы выглядела та картина? Должен ли я написать именно этот сюжет, продолжая во времени внутреннее действие художника, или имею право написать поверх его замысла что-то своё?

Но всё закончилось, не начавшись. После первых же ударов кисти, стало ясно, что холсты очень плохого качества, что писать по ним практически невозможно. Но я не сдаюсь. Даже по такому холсту я хочу написать картину, преодолеть сопротивление времени и сойти-таки на моём личном полустанке, зафиксировав этот миг, протянув руку с кистью в прошлое, завершив так и не начатое, но задуманное Художником, душа которого, вполне возможно, ждёт от меня невидимой каллиграфической точки в истории трёх холстов»...

Как художник Дмитрий начал участвовать в выставках с 2000 года. Одна из выставок Дмитрия Казнина «Прорастание» проходила в московской галерее локального искусства «Квартина» в октябре 2018 года. Здесь на экспозиции автор представил не только произведения живописи, но и графические работы. Центральное место было отведено полотнам в технике масляной живописи, над которыми он работал в последнее время.

«Прорастание» включало несколько десятков картин Дмитрия. Как отметил на открытии вернисажа он сам, эту серию объединяет тема «взаимопроникновения всего и вся». По мнению художника, «прорастание»  – это метафора повседневной жизни, где всё «переплетено и связано невидимыми нитями». А участники выставки подметили, что, несмотря на сложные сюжеты, картины художника Казнина очень нравятся детям.

Ещё одна крупная выставка – более 50 работ – Дмитрия Казнина «Большое и маленькое» проходила в январе 2020 года в Галерее XXI века Объединения «Выставочные залы Москвы».

Специалисты писали о ней: «У автора нет специального художественного образования, но, помимо врожденного таланта рисовальщика, он обладает редким даром находить темы для работ там, где профессионал зачастую прошёл бы мимо. Дмитрий не причисляет себя к какому-то стилю или школе, предпочитая писать картины-истории, в которых допустимо использовать и магический реализм, и сюрреализм, и карикатуру.

Особенность произведений художника – повествовательность, литературность. Сочетание несочетаемого рождает сюжет... Каждый раз, обживая реальность, мастер рассказывают зрителю историю о том, как наша обычная, повседневная действительность однажды взяла, да и столкнулась с вечностью. Наивность линий сочетаются со сложной драматургией, а помимо аллюзий на знаменитые сюжеты, в каждой работе можно почувствовать поэтизацию детских воспоминаний, надежд и страхов.

Это картины – истории о неожиданных соотношениях, казалось бы, очевидного: отцов и детей, людей и зверей, игрушек и тех, кто в них играет. О том, что большое часто незначительней малого, а дитя сильнее своего отца. О том, что внешние и внутренние пропорции не совпадают. Эти картины – игра форм и размеров, искаженная оптика и отношения, какими их видит ребёнок в свой странный детский бинокль...»

Между прочим, картины Казнина экспонировались также на выставках в Петербурге, Таллине (Эстония), Берлине (Германия), Нанси (Франция).

Позже, когда болезнь начинает одолевать его, он скажет: «Заболев, я стал на холст переносить позитивные эмоции».

Дмитрий Казнин  и в этой своей второй профессии, как и в первой, был востребован. Его картины раскупались ценителями  его творчества. Друзьям  же он их часто дарил.

Были у Дмитрия и другие любимые увлечения. Одним из его хобби стало собирание старых грамзаписей. В интернет-дневнике он рассказывает о своём «виниловом» собрании:

«Есть в коллекции и что-то из прошлого. Помните, фирма «Мелодия» на излёте СССР выпускала серию с зарубежными звёздами? Оттуда у меня Роллинги, Битлз, Криденс и остальные. Есть пластинки, которые дарят друзья. Есть то, чего не может не быть, вроде Синатры. Есть случайные или необычные для моего простенького вкуса пласты типа мюзикла Нью-Йорк, Нью-Йорк с Лайзой Минелли и Робертом Де Ниро. Несколько пластинок совсем мимо, но я терплю их, как чужих детей, зашедших в гости и подзадержавшихся, в ожидании тортика. Никакого вывода тут быть не может. Просто ещё одно хобби после сорока. Осмысленное и от этого такое щемяще приятное»...

Несмотря на болезнь, Дмитрий продолжал много работать на радио, рисовать и проводить собственные художественные выставки.

Не каждый автор удостоится быть отмеченным в Википедии – и как неординарный журналист, и как интересный художник. Это всё свидетельствует о немалых профессиональных достижениях Дмитрия Казнина.

Многие его коллеги отмечали и его человеческие качества.

Максим Димов, руководитель  департамента радио АО Москва Медиа:

«...Дима Казнин,  один из самых ярких журналистов, художник, муж, отец двоих детей. Человек, энергии которого лично я завидовал и буду завидовать всегда. Человек, с которым многие были с полуслова на одной волне. Интеллектуал, профессионал, настоящий мужчина, боец и просто офигенный  парень».

Мой коллега  по областному радио в Кузбассе Александр Винокуров, которого на протяжении долгих лет связывала дружба с Дмитрием Казниным, трогательно и эмоционально отозвался  о пришедшей печальной вести:

«Димка, прощай! Добрый, весёлый. Талантливый журналист. В 90-х мы веселились в молодёжной редакции «Радио Кузбасса» и на безумных дискотеках  в ночном клубе «Мартъ». В 2000-м, когда я приезжал в Питер, ты принимал меня у себя на радио. В Москве виделись у тебя на выставке, созванивались и переписывались до и после. Спасибо тебе за то, что ты есть, потому что тебя не может не быть. Дима создавал настроение. Его голос и шутки, и фирменный возглас «Эгегей!» сопровождали  тысячи москвичей по пути на работу, заряжали их энергией. Каждый день Дмитрий спрашивал у своих слушателей: «Как ваши дела?» и желал им хорошего дня. То есть, делал то, чего иногда и от близких-то людей не дождёшься. Поэтому для своей аудитории Казнин был не просто ведущим, а близким другом...»

Коллеги отмечали мужество Дмитрия. Гендиректор  телеканала «Дождь»  Наталья Синдеева поделилась: «У него была очень тяжёлая ситуация. Когда поставили первый диагноз, говорили, что не очень много надежд. Но шесть лет Дима с этим боролся. Как-то морально, мне кажется, он победил, не пускал в себя эту болезнь… Внутренне не пускал в себя эту болячку».

Однажды в интервью радио «Москва 24» Дмитрий признавался: «Я живу и радуюсь каждый день от того, что живу. Главное, я для себя понял: нужно каждый день жить, получая удовольствие от того, что происходит с тобой и неважно, что происходит».

Обратила внимание, что многие  сообщения о Диме 20 октября, начинались так: «Ушёл из жизни известный журналист из Кемерова». И хотя в его жизни, кроме Кемерова, были Тбилиси, Санкт-Петербург и Москва, такой посыл, такая увязка с Кемеровом не случайна.

Ответ я нашла в опубликованной беседе Димы Казнина с Владимиром Гусаровым, во время которой Дмитрий давал характеристику каждому из этих дорогих для него городов, признавался в своей человеческой  привязанности к ним. Прежде, чем читателям  сайта «слово-сочетание.рф»  предложить ниже полный текст беседы Дмитрия Казнина и Владимира Гусарова, я хочу привести из неё  только одну  фразу: «В Кемерове главную ценность представляли люди».  

На днях мы созванивались с земляком-кузбассовцем Александром Винокуровым, ныне – главным редактором Фонда независимого радиовещания (Москва). Он был на панихиде прощания с Дмитрием, на которую пришло немало коллег, друзей, близких. Александр особо отметил, что здесь были и радиослушатели – они прощались со своим любимцем как с родным человеком.

Александр Винокуров поделился и такой новостью. Радиостанция «Москва FM» вновь завоевала высшую награду – премию  «Золотой микрофон» на всероссийском конкурсе «Радиомания-2021», итоги которого подвели 25 ноября в Москве. Лучшим радиошоу 2021 года  признана программа «Москвы FM» «Встань москвичом». Почти 10 лет именно её вели Наталья Пешкова и Дмитрий Казнин. В этот раз коллеги посвятили награду памяти Дмитрия.

28 июня 2021 года на своей странице Фейсбука Дмитрий Казнин записал пронзительные, на мой взгляд, строки:

«...Есть полустанки, на которых мы, люди, почти не бываем, точнее, бываем безо всякого интереса. Эти полустанки – ненаписанные картины, книги, не сыгранные произведения. Это то, что уже было задумано, уже существовало, но по разным причинам не случилось.

Стоянка поезда две минуты. И даже не поешь пельменей в местном буфете с липким полом, устланном персидскими коврами нереализованных возможностей.

Эти полустанки как что-то важное из детства...»

Татьяна Микельсон,

ветеран журналистики Кузбасса

Иной Петербург художника Дмитрия Казнина

(Это необычное интервью Дмитрия Казнина провёл Владимир Гусаров. Вот что в своё время написал Дмитрий об интервьюере:

«Если отправляетесь в Петербург на майские, вот вам прекрасная возможность узнать о городе удивительные детали, славно прогуляться по местам, в которые вы сами и не забрели бы, познакомиться с ярким представителем этого прекрасного, капризного, дивного и таинственного городка.

Мой друг Володя Гусаров вкладывает в каждую экскурсию всего себя, превращая прогулку в спектакль.

Зная Володю много лет, побывав с ним не только на экскурсиях, смело рекомендую его как хранителя, гида, проводника, сталкера и знатока.

Смело гуляйте с Володей.

Попробуйте, вам понравится. (Так я говорил Володе в 1999 году, угощая свежим хычином на станции метро Приморская).

Работы Дмитрия Казнина это взгляд, цвет, мысль и очень часто – город. Обычно мы видим город исторически, статистически, социально и архитектурно, мы раскладываем его на века и биографии жителей. И только писатель, поэт и художник способны разглядеть город иначе, потусторонне, в его едином, они, если так можно сказать: ясновидят город.

Мне всегда хотелось узнать, сколько в картинах Дмитрия есть от нутра Петербурга, почему он открывает его так, а не иначе. И хотя художник говорит, прежде всего, а иногда и только – своими картинами, доброго разговора никто не отменял, и я рад, что он произошёл именно о Петербурге.

– Почему в твоих картинах, чаще глубоко фантазийных, вымышленных, город, его дома, окна, крыши, дворы, дороги, тем не менее, присутствуют в качестве контекста, а иногда и главного героя?

– Когда я переехал в Петербург в 1995 году, город, прошу прощения за банальность, потряс меня. Я же жил в Кемерове. Петербург потряс меня, как потрясает знакомство с человеком, которому затем суждено быть с тобой и влиять на твою судьбу. Каждый день я ходил пешком из университета домой, на Лиговский проспект. И мог часами сидеть в метро, смотреть на людей.

Я и сейчас, приезжая в город, ощущаю этот трепет, здесь шаг влево, шаг вправо – и открываются удивительные дома, дворы, улицы, закутки. До сих пор воспринимаю Петербург как живого, капризного, с тяжелым характером, и, чего греха таить, пьющего человека-глыбу. Состою с ним в человеческих отношениях.

Бывает же, что мужчина влюблён в женщину и после многих лет совместной жизни. И при этом она для него остается загадкой. У меня есть серия «Прорастание». Дома проросли в людей, деревья проросли сквозь дома. Так и с Петербургом. Ты врастаешь в него, вырваться можно только с кровью.

Петербург потряс меня, как потрясает знакомство с человеком, которому затем суждено быть с тобой и влиять на твою судьбу

– Что за город на твоих картинах, это Петербург, Москва, уездные городки России, или это всегда собирательный образ?

– Изначально, городом-героем моих работ стал Петербург. Переехав, я стал, как сумасшедший, рисовать даже не сам город, а его атмосферу. Пытался подсознательно пережить травму эмигранта, отразить чувства маленького человека, подружившегося с огромным существом, чутко улавливающим твои настроения. Сначала меня вдохновляли даже его помойки, его БОМЖи, у меня много картин с питерскими бродягами.  

Потом, когда я понял, что многие мои картины не могут без домов, хотя бы фоном, на них появилось Кемерово, Москва и Тбилиси. Появились контуры моих внутренних городов. Но Петербург – главный.

– В культуре часто город представлен поработительным в отношении его жителя, ты согласен с этим и каков город для тебя?

– Как я и сказал, Петербург это некий наставник, волшебник, с очень неуравновешенным характером. Сегодня он по «фене ботает», идёт вразвалочку в клёшах, а завтра проводит экскурсию по музеям и подворотням города. Конечно, часто Петербург ведёт тебя к странным знакомствам, чудесным мирам, невообразимым вневременным пространствам, при этом, никуда далеко не уводя. Всё рядом, надо только подчиниться и поверить.

– Каков твой Петербург, и какие места в городе тебе особенно дороги?

– Закончив университет, я год работал курьером... Так вот, курьерствуя, я объездил весь город, узнал его спальные районы, новостройки, старинные окраины и убедился, – ты можешь ничего не делать, лечь посреди мира, а Петербург сам тебя найдёт и пристроит. В этом городе невозможно просто скучать. Люблю Лиговку и окружающие районы. До сих пор не разгадал Охту. Нравятся малоэтажные районы, где бы они ни были.

– Ты любишь индустриальные мотивы, иногда кажется, что новостройки тебе не меньше притягательны, чем старый город, почему?

– Новостройки – это Кемерово. Там у меня были совсем иные отношения с городом. Я бы не назвал их человеческими. В Кемерове главную ценность представляли люди, добываемые, будто полезные ископаемые, из толщи города. Город там был фоном, декорацией к увлекательным приключениям, а Петербург всегда был участником, героем.

– Что тебе нравится в старом Петербурге и его эстетике?

– Я не разбираюсь в этом. Мне нравятся оранжевые и охряные потёртые брандмауэры. То, что по Фонтанке можно идти-идти и прийти в совершенно неожиданные пространства, где застыла история, отчаяние сплелось с меланхолией, пыль там цвета песка, а аборигены не подчинились никому.

Нравится сочетание несочетаемого. Любуюсь каждый раз набережными. Огромные площади и дворики, куда попадаешь через темнющие арки, будто через нору кролика, а там тоже кипит жизнь, лениво двигаются в неуверенном свете богемные жители города, красивые петербуржцы, самодостаточные и несчастные.

Их люблю больше всего.

Шли с мамой недавно по улице Маяковского, присели отдохнуть. К нам сразу подошёл пьяненький средних лет, хорошо одетый мужчина и, глядя на маму, произнёс многозначительно: как сказал три тысячи лет назад Геракл, – красота спасет мир!

– Район Лиговского проспекта, где ты жил, исторический, прежде был дорогой для первопоселенцев города, потом – каналом воды для фонтанов Летнего сада, чем он тебе близок?

– Тем, что я ходил там ежедневно и, часто, еженощно, денег на такси-то не было. По ночам приходилось возвращаться через весь город, шёл и наблюдал его ночную жизнь часами. Как-то паренёк-наркоман разбил стекло автомобиля и стал вырывать магнитолу. В окне второго этажа показалась сначала женщина в халате, потом крупный мужчина в майке и трико. Через секунду он выбежал из парадного с какой-то железякой, вырубил парня и тот стал оседать, стягивая с мужика трико. Так они и запомнились – мужик в семейных трусах и трико на коленях, а у его ног поверженный дрищ...

Заходишь в подъезд в два ночи, шагаешь в абсолютную темноту и наступаешь на чье-то тело. Или навстречу тебе спускается парень с ножом. В соседней с нами квартире всё время что-то происходило, это была коммуналка и жили там пьющие, сидевшие люди.

На Пушкинской 10, в гостях у Джунко, японки, жены некрореалиста Олега Котельникова, впервые попробовал настоящие суши. Подумал ещё, что это за странные рисовые шары? Как такое может быть не близко? Трамваи громыхают, напротив дома – психбольница и садик Крестовоздвиженской церкви. В окне сумасшедшего дома силуэт, мы любим с ним подолгу молча вглядываться друг в друга.

– Вспоминаю Гончарова: «Тяжелы первые впечатления провинциала в Петербурге». Человек в городе одинок или нет, что это за состояние человека, город?

– С одной стороны, одиночество в Петербурге – это часть культурного кода, предустановленная опция. Ты сидишь в огромной комнате, в коммунальной квартире на пятьдесят семей. И тебе одиноко. Ты движешься сквозь ледяной ветер и мокрый снег в лицо, и тебе одиноко. С другой стороны, питерский сплин – это всегда тяга к теплу, к зелёной лампе и зелёному змию, это просто состояние души, которое помогает радоваться и творить, которое часть города, необходимая, чтобы чувствовать себя живым.

– Более 10 лет назад ты уехал в Москву, редкая возможность сравнить. Чего Москве не хватает от Петербурга, а Петербургу от Москвы? За что ты любишь столицу?

– Разные планеты, соединённые «Сапсаном». Но при этом, одинаковые, как всё современное. При этом и Москва берёт пример с Петербурга и Петербург – с Москвы. В Москве нет ничего неожиданного, за углом тебя не подстерегает Нос! Петербург, ко всему прочему, центр северо-запада, здесь что-то от Новгорода, Петрозаводска, Пскова. Москва – как ни крути, и центр мира и огромная богатая деревня.

Москва – это автомобили, а Петербург – оттоманка и невидимая бричка.

Вообще об особенностях Петербурга должен рассказывать ты. Мне кажется, что в руках писателей, художников, тех, кто осмысляет действительность, а не только действует, и находятся настоящие отличия, которые они ловят ртом, с закрытыми глазами, как снежинки, а потом аккуратно отпускают на холст, на бумагу, в рассказы и экскурсии.

–  Наверное, ты прав, тоже думаю об этом. Знаешь, часто говорят про гнетущий Петербург Достоевского, у тебя город никогда не кажется таким, почему?

– Ну почему же, бывал он и гнетущим.

Именно Достоевский приходит на ум, когда втягиваешь полной грудью запах двора-колодца, бредёшь по зимней Мойке, заходишь в коммуналку или видишь торопящегося куда-то Раскольникова. Хотя, Достоевский, на мой взгляд, стал собой в Москве. Это к вопросу о взаимосвязи двух городов.

Но это было всегда частью характера города, а не метафизикой твоей души. Петербург, какой бы он ни был, пробуждает в тебе спящее. Заставляет лихорадочно размышлять, чувствовать. Есть ведь и Петербург Белого, Петербург Митьков, Гребенщикова, Шнура, есть Петербург Биллис Бэнд, Владимира Гусарова, Андрея Битова, Пушкина, Петербург художника Олега Котельникова, группы Север-7, Бенуа, а есть и бандитский Петербург и даже культурная столица!

При том, что Питер – город жёсткий, маргинальный. Он каждый день подходит ко мне в толпе ребят из Государственного общежития Пролетариата, и, взяв за пуговицу, цедит: слышь, меня рисуй, а то буду крайне фраппирован. И я рисую.

Беседовал Владимир Гусаров.

10 августа 2021 года

Источник: https://progulka.pro/blog/intervju-s-hudozhnikom-dmitriem-kazninym-o-peterburge?fbclid=IwAR3vRYnGx65E0iAWqf3JQF9sNTfKXrv0dgBC_z2SW7KfDIr2861Afg6yklM

Фото из личных аккаунтов Дмитрия Казнина и из Internet