Ежовые рукавицы для детей

Все события и имена героев соответствуют исторической действительности.

(От автора: Меня всегда интересовало прошлое. Всегда хотелось приподнять завесу времени и взглянуть на события минувших лет.

Странный трепет охватывает, когда всматриваешься в страницы истории, участниками которой были твои деды и даже прадеды. Какое-то необъяснимое волнение испытываешь, вглядываясь в их лица, характеры, судьбы.

На эту заметку я натолкнулся совершенно случайно, просматривая архив газеты «Советская Сибирь» за 1939 год. И, наверное, я даже не обратил бы  на нее внимания, если  бы не такой факт:  в публикации  шла речь о нашем городе. Вернее,  Ленинск – Кузнецкий был композиционным центром, вокруг которого развивались все события, предшествовавшие написанию заметки).

Сегодня он, а завтра я…

Как  уже было сказано, события, о которых пойдет речь, происходили в 1937 – 39 гг. Живых свидетелей тому осталось немного. А если кто-то и слышал об этой истории, то только как о факте, имевшем место быть. С точки зрения сегодняшнего дня  нелегко понять диалектику тогдашнего бытия. Всё происходившее  выходит за рамки здравого смысла, и,  скорее,  напоминает кошмарный сон. И, чтобы хоть как-то разобраться во всем этом, необходимо окунуться в 1937-39 годы, попытаться примерить на себя всю абсурдность обстановки тех лет.

Вождь народов

1937 год. К этому времени Сталин уже успел расправиться практически со всеми соратниками по революции. Троцкий, Каменев, Зиновьев, Бухарин, и еще десятки, сотни, тысячи «неблагонадежных», пытавшихся строить советское государство не так, как этого хотел «царь» Иосиф. Но, внутрипартийные чистки нередко становились лишь поводом для проведения более масштабных акций. Постепенно репрессии охватили одну шестую часть суши, именовавшеюся РСФСР.

Закаленный в горниле революции, отец народов в своих действиях  руководствовался массой причин, одной из которых историки называют патологическое чувство страха. Как писал Солженицин в «Архипелаге Гулаге»: «Чем больше людей успевал Он лишить жизни, тем настойчивей угнетал его страх за свою».

Со временем, Вождь ввел в подобное состояние и все свое племя. Страх,  подобно непроницаемому  туману,  накрыл каждого жителя страны Советов. Люди прислушивались к глухим шагам на лестницах, каждую секунду ожидали стука в двери. Никто не мог предположить, где он окажется завтра: дома с семьей или в подвалах НКВД. Любая, даже самая нелепая,  причина могла стать поводом для обвинения в контрреволюционной деятельности.

Время действия: 1937 год. Место действия: Ленинск – Кузнецкий

В последнее время родители многих ленинск –кузнецких семей стали замечать странности в поведении своих детей. Школьники становились замкнутыми, чего-то боялись, некоторые приходили домой с запахом спиртного. Расспросы не давали никаких результатов. Учителя отмечали то же самое: частые пропуски уроков, состояние затравленности. Все же к родителям попадали какие-то крохи информации. И они  недвусмысленно говорили о том, что их детей кто-то терроризирует и запугивает. Неоднократные обращения в милицию результатов не приносили. Дело дошло до того, что одни родители стремились отдать своих чад в школы близлежащих городов. Другие пытались попросту покинуть Ленинск – Кузнецкий.

«Хитрая избушка»

Где-то в районе Пионерского парка располагалась, как её называли «хитрая избушка». Кстати, название это сохранилось и по сей день. Так называют обыкновенные притоны. Однако этот притон выделялся тем, что здесь собирались дети от 10 до 15 лет. В основном все друг друга хорошо знали. Но в этот раз здесь появился новичок – 14-летний Димка Коромыслов. Пригласил его сюда Володька Бузылев. Бузыля – как его называли подростки – был предводителем этой шайки. Ему было также 14, но он уже руководил этим маленьким преступным сообществом. Это была своего рода экскурсия для новобранца. Димке предложили  вступить в банду. На вопрос, что это означает, было дано разъяснение: будем собираться, выпивать, весело проводить время (благо деньги от воровства были всегда).

«Познакомишься со всеми. Позже»,- сказал Бузыля,- «найду тебе хорошую девочку». Да, как бы это не выглядело дико, зачастую в  таких компаниях присутствовали 10 – 14 –летние девочки. Иногда их принуждали, иногда они по собственной воле вступали в интимные отношения с кем-либо из преступной группы.

Предложение, сделанное Бузылей,  было высказано где-то по-детски, где-то наивно, но отказаться от него было практически невозможно. После отказа  ты автоматически становился объектом преследования. Коромыслов вступил в банду. Все было, как и обещал Бузылев: водка, девочки, веселье. Деньги получали воровством, отличникам и пионерам не давали прохода. Чувствуя свою безнаказанность, горе - хулиганы стали все больше и больше зарываться. Дело дошло до нападения на школьников и даже на учителей. Вот только один эпизод:

Нина Гусева, выходя из школы, заметила Володю Курбатова. Они встретились не случайно. Когда-то Нина дружила с Курбатовым, была знакома с его друзьями, но однажды у нее состоялся неприятный разговор с родителями, и те запретили дочери появляться в подобных компаниях. Курбатов, однако, не оставил в покое Нину, а несколько раз встречал её и угрожал. Сегодня, после непродолжительного разговора, он вытащил нож и нанес школьнице несколько ранений. После этого проводил истекающую кровью девочку до дома, взяв обещание не рассказывать о происшествии родителям.

Возможно,  этот  или один из таких случаев стал последней каплей в переполнившейся чаше терпения взрослых.

Отчаявшись хоть как-то исправить положение,  родители обращаются в ленинск- кузнецкий отдел НКВД с настойчивой просьбой принять меры. И меры были приняты. Незамедлительно. За короткое время были проведены аресты и допросы, в ходе которых выяснилось, что в городе действует разветвленная преступная группа, состоящая,  в   основном из несовершеннолетних. Постепенно стала проявляться и инфраструктура группировки.

Сенька  Белый

В сентябре 1937 года из колонии г. Комсомольск, отсидев очередной срок за воровство, возвращается некто Семен Осипович Балуев – Клюев (он же Сенька Белый). Ему 22 года и, поскольку между отсидками он регулярно возвращается в Ленинск -Кузнецкий, в уголовной среде это личность довольно известная.

Из   уже сформированных  или только  начинающих формироваться  групп он сколачивает обширную группировку, состоящую в большинстве своем из несовершеннолетних. Предводитель каждой маленькой банды подчиняется непосредственно ему – Сеньке Белому. Основной вид промысла – воровство, но малолетки не брезгуют ни грабежами, ни вымогательствами. Избить пионера или отличника – дело принципа. Но не все останавливались на этом.

Директор школы №33 (в 1937 году) чем-то обидела одного из своих учеников. Тот, затаив злобу, раздобыл нож, и три дня кряду следил за директором  с одной  единственной мыслью – отомстить.

Уже упоминавшийся Бузылев пытался убить одного из бывших членов своей шайки, который начал делиться информацией не с тем, с кем нужно. Поджигатель (примитивное огнестрельное оружие) у Бузыли отобрал кто-то из взрослых  и,  тем самым,  спас жизнь школьнику.

В рамках уголовного дела были арестованы не только дети, но и взрослые – родители малолетних хулиганов и содержатели притонов.

Заговор детей

На задымленной кухне своей квартиры при тусклом свете единственной  свисающей с потолка лампочки, сидел и нервно мял в руке папиросу следователь городского отдела НКВД Савкин. Совсем недавно он завершил производство по уголовному делу,   главными обвиняемыми по которому проходили 11 человек. Большинство – несовершеннолетние. Дело было передано в Народный комиссариат внутренних дел по Новосибирской области. Сегодня пришел ответ. Дело возвращалось на доследование.   

Начальнику Ленинского НКВД
мл. л-ту Гос. Безопасности т. Лунько

«Материалами дела установлено, что в Ленинске-Кузнецком действует троцкистско-террористическая группировка, ставящая своей задачей развал и срыв учебы в школах города, склоняющая учеников к подрыву Советской власти, распространению и внедрению фашистской свастики и лозунгов, популяризирующих троцкизм».

Было указано на множество недостатков в ведении следствия. При этом выводы  были сделаны однозначные:

«Упор в следствии взят на вскрытие фактов уголовного порядка,  и следователи забыли самое главное – придать делу политическую окраску». Возвращая следственное дело, ПРЕДЛАГАЛОСЬ устранить указанные недостатки в самые короткие сроки.

Савкин прекрасно понимал, что означает это «предлагалось» - ему давались прямые указания на статью 58 (антигосударственная деятельность).

Он оказался между двух огней. С одной стороны  -  дети-хулиганы и мелкие воришки, зачастую даже не осознающие своих действий, а он (следователь НКВД) должен сфабриковать дело о подрыве социалистических устоев. С другой стороны был он сам. Он точно знал, что если дети не контрреволюционеры, то контрреволюционер он – следователь Савкин, потому что не замечает  троцкистско-бухаринских настроений в своем городе, у себя под носом. Он попросту потерял бдительность.

В сущности проблемы выбора  как таковой не было. Между своей жизнью и чьей-то еще,  он всегда выбирал свою. А все сомненья – лишь отголоски уже давно похороненной заживо совести. Они хотят громкого процесса, - они его получат. Он затушил папиросу и отправился спать. Завтра предстоял трудный день.

А день был действительно нелегкий. Следователю Савкину и оперуполномоченному Белоусову предстояло передопросить всех задержанных и произвести дополнительные аресты. Число находящихся под следствием достигло 60 человек. Большинство из них – дети. Допросы велись непрерывно, с утра до вечера. Иногда заканчивались далеко заполночь. Арестованным задавались практически все те же вопросы, что и ранее, но теперь в них вкладывался совершенно иной, зловещий смысл.

- Каким образом происходила вербовка новых членов группы?

- Кто вас научил затягивать галстуки на шеях пионеров, вызывая у них состояние удушья?

- Расскажите о том, как Бузылев разбил окно в пионерской комнате?

- От кого вы получали задания на срыв плакатов с изображениями вождей партии и правительства?

- Сколько в общей сложности комсомольцев и пионеров было вами избито?

Обычно дети признавались во всем практически сразу. Да и как было не признаться?  Их часами заставляли стоять на ногах. А когда они, изнемогая,  начинали засыпать и падать, единственным желанием было, чтобы этот кошмар скорее закончился, а для этого нужна была лишь подпись в протоколе допроса.

Встречались и такие, кто попросту бравировал тем, что они якобы контрреволюционеры. На самом же деле,  вряд ли кто-нибудь из них знал достаточно о том, кто такие Троцкий и Бухарин, и что такое классово-чуждая среда, выходцами из которой они вдруг оказались.

Одним из последних был допрошен Балуев – Клюев. Ему предстояло сыграть роль одного из основных организаторов контрреволюционной группы в Ленинске – Кузнецком. Несмотря на то, что Сенька Белый был закоренелым рецидивистом, в несуществующих преступлениях признался даже он. «Несмотря на то, что я отбывал срок за уголовное преступление, я содержался и работал с политическими преступниками. Они-то и привили мне ненависть к Советской власти и существующим порядкам».

В показаниях говорилось, что по приказу Сеньки срывались плакаты вождей партии и расстреливались из рогаток революционные лозунги. Что именно он, -  Балуев- Клюев, -  в ночь на первое мая расклеивал и разбрасывал листовки контрреволюционного содержания.

Несостоявшийся процесс

Дело было почти сфабриковано, не хватало лишь последнего штриха – главного организатора подрывной деятельности – самой главной жертвы этой чудовищной фальсификации. На эту роль был выбран один из руководителей городского отдела народного образования Иван Алексеевич Лопатин.

19-ого апреля 1938 года бюро Ленинск –кузнецкого горкома Всесоюзной Коммунистической партии большевиков обращается в областной комитет ВКП(б) с просьбой организовать в Ленинске показательный процесс над классовыми врагами, пытавшимися развалить работу в школах.

Теперь, казалось, все было расставлено по местам.  Но страну в то время так лихорадило, что нельзя было быть в чем-то абсолютно уверенным. То, за что еще вчера беспощадно казнили и раздавали немыслимые сроки, сегодня являлось чуть ли не образцом для подражания.

И судьба играет с палачами злую шутку.

В конце 1938 года Сталин,  отточенным до совершенства методом,  вновь меняет свое окружение. На место Ежова приходит Берия. Очередная лавина чисток катится по стране, сметая все на своем пути. Под арестом оказывается сам начальник управления НКВД по Новосибирской области и его заместители. Дела, находящиеся в производстве,  в срочном порядке пересматриваются, так как возникает подозрение, что они сфабрикованы «с целью опорочить славные органы НКВД».

Дальнейшее не оставляет места для сомнений. Дети были отпущены, а показательный процесс, который так долго и тщательно готовился, все-таки состоялся.  Только теперь на скамье подсудимых оказались сами палачи.

Газета «Советская Сибирь» от 21 февраля 1939 года

«…Вчера в 6 часов вечера в клубе им. Дзержинского Военный трибунал пограничных и внутренних войск Западно-Сибирского округа в открытом заседании приступил к слушанью дела по обвинению начальника Ленинск – Кузнецкого горотдела НКВД Лунько, следователя четвертого отдела Савкина и оперуполномоченного Белоусова в преступлениях, предусмотренных статьей 193 – 17 пункт «а» УК РСФСР, а также исполняющего обязанности прокурора,  гражданина Клип по статье 109 УК РСФСР».

Далее идет фабула обвинения, а затем фигуранты отвечали на вопросы военного прокурора:

Прокурор: Скажите, подсудимый Савкин, было или нет у вас достаточно данных, чтобы квалифицировать предъявленные детям обвинения  как контрреволюцию.

Савкин: Мне кажется, такие данные были.

Прокурор: Тогда назовите факты, укажите людей – конкретных виновников, время – когда и где это было.

Савкин: Не помню.

Прокурор: Какие у вас были данные, чтобы в составленной вами справке выдвинуть обвинение 12-летнему Логунову в том, что еще в 1935 году он в девятилетнем возрасте занимался вербовочной деятельностью и руководил антисоветской организацией.

Савкин: Не помню, как могла встретиться такая ошибка.

Прокурор: Отдавали ли вы себе отчет в том, что,  предъявляя 10 – 12-летним школьникам обвинения в тягчайших государственных преступлениях, вы тем самым клеветали на счастливую советскую детвору.

Не вызывало сомнений то, что Савкин был хорошо обработан на допросах, поэтому на этот, один из последних вопросов он выдавил из себя: «Только теперь мне стало ясно, что я поступил неправильно. Грубо нарушил закон от 7 апреля 1935 года.

Что это был за закон?

7 апреля 1935 года правительством нашей страны было принято постановление «О мерах борьбы с преступностью среди несовершеннолетних…». В постановлении говорилось: «Несовершеннолетние, начиная с 12-летнего возраста, уличенные в совершении краж, применении насилия, нанесении телесных повреждений, увечий, убийстве или попытках убийства, привлекать к уголовному суду с применением всех мер уголовного наказания». Наверное, при помощи этого постановления Сталин пытался не только в своем больном воображении, но и на практике искоренить контрреволюцию среди детей.

А военный прокурор продолжал свою бесконечную, полную разоблачений речь, время от времени прерываемую аплодисментами: «Наша партия, руководимая Великим Сталиным, наши славные органы НКВД и прокуратуры не позволяют никому в какой-то степени опорочить работу наркомвнудельцев, работников прокуратуры. Всякий, кто пытается это сделать, будет разоблачен и беспощадно наказан. Органы НКВД под боевым руководством партии и испытанного большевика – ленинца товарища Лаврентия Павловича Берия разоблачали и впредь будут разоблачать врагов народа и их пособников и беспощадно уничтожать…»

Эпилог

В процессе работы над публикацией,  я все время пытался встать на чью-либо сторону. На сторону детей? Но они действительно были распоясавшимися хулиганами, причем зарвавшимися до крайней степени. Ну, согласитесь, ходить с ножом за директором школы или изранить 12-летнюю школьницу, -  не укладывается в голове.

Тем более, что это не все факты,  известные следствию.

С другой стороны, -  вставать на сторону следователя Савкина и иже с ним, мотивируя это приказом сверху, - тоже выглядело бы нелепо. И уж конечно,  военный трибунал не должен был показаться вам судом высшей справедливости.

В конечном итоге я пришел к единственному выводу: невиновных во всей этой истории, наверное, не было. Каждый был по-своему запятнан. Да и остаться «чистым» в обстановке всеобщей вакханалии, творившейся в нашей стране в те годы, было практически невозможно. А если это кому и удавалось, то их участь – либо расстрел, либо баланда в одном из многочисленных учреждений ГУЛАГа – Главного управления лагерей. 

Игорь Кривов,
г. Ленинск-Кузнецкий.