Галина Калишева. «...В сыскании руд помешательства чинить не велеть». (К 115-летию начала истории Кемеровского рудника)

20-е годы XVIII столетия в Российской империи были благодатными для рудознатцев, имевших «старание о прииске каменного угля»: рудоискатель Г. Капустин открыл уголь на Дону; крепостной крестьянин И. Палицин в паре с М. Титовым – в Подмосковье. А Михайло Волков, имя которого вот уже около трехсот лет славит наш Кузбасс, нашел в 1721 году «горелую гору» «в 7 верстах от Верхотомского острога». То памятное место ещё сохраняется. Позже, с организацией Кемеровского рудника, мощный угольный пласт назвали «Волковским».

Находки были приняты к сведению, но в течение последующего столетия использовались минимально. Кузнецкая земля с её богатыми недрами исключением не была.

В 1910 году горный инженер Владимир Мамонтов, назначенный управляющим Кемеровским рудником, написал отчет «О Кемеровском месторождении каменного угля», где назвал тех, кто в разное время в 80-х годах XIX столетия безуспешно подавал прошения на аренду угольных участков. В 1890 году были утверждены «Правила для частной каменноугольной промышленности в Алтайском округе ведомства кабинета его императорского величества», после чего отдельные прошения были удовлетворены.

Суета предпринимателей вокруг Кемеровского месторождения заставила руководство Алтайского округа форсировать разведывательные работы. С Кольчугинского рудника в сторону деревни Кемерово была послана группа специалистов по горному делу: Николай Вьюков, Виктор Шалков, Николай Чарухин, Александр Жарков. После проходки шурфов они заложили 4 шахты.

Это был сентябрь 1907 года – год рождения Кемеровского рудника.

«Государь император устав сей высочайше утвердить соизволил...»

Интерес к кемеровскому углю возрастал, но сил и средств наладить работу на угольных рудниках у Алтайского горного округа не хватало. Выход был найден: сдать здешние земли в аренду предприимчивым людям, которыми, по счастью, российская империя не оскудела. В их числе был тайный советник В.Ф. Трепов, Русско-азиатский и Международный коммерческий банки и консорциум французских банков.

В ноябре 1912 года Николай II утвердил Устав акционерного общества «Кузнецкие каменноугольные копи» – Копикуз.

В 1913 году газета «Сибирская жизнь» писала: «Село Щеглово (будущий город Кемерово) является центром для района верст на 80 – 100 в диаметре. Здесь находится Верхо-Томское волостное правление, резиденция крестьянского начальника, школа, торговля разными товарами и верстах в двух от села угольные копи. На угольных копях французская колония готовится к усиленной добыче угля...»

Собственно, добыча угля потихоньку набирала обороты. В 1909 году Кемеровский рудник выдал 93 тыс. пудов, а в 1911 году – 150 тыс. пудов угля (около 2,4 тыс. тонн. – Прим. ред.).

Сибирский уголь на рынках сбыта играл роль менее заметную, чем хотелось бы. И Копикуз попытался ситуацию изменить. В 1913 году «Журнал общества сибирских инженеров» писал о совещании угольщиков, где фактически были разделены сферы влияния угольных регионов юга России и Копикуза, который добился снижения тарифов на перевозку кузнецкого угля и отстоял право снабжать топливом уральские заводы.

Это было начало. Далее последовал выпуск акций на шесть миллионов рублей, оговорено право разведки железорудных месторождений в Горной Шории и Салаире.

Денег катастрофически не хватало. Владимир Трепов метался по банкам, используя связи своих братьев. (Из трех братьев Треповых он один занимался бизнесом. Дмитрий и Александр были крупными чиновниками). А Иосиф Федорович, директор – распорядитель Копикуза, возил в Кузбасс иностранцев, в надежде заинтересовать их блестящими перспективами.

«Милостивые Государи, не угодно ли Вам изъявить согласие на дальнейшее увеличение акционерного капитала на 24 млн рублей путем выпуска новых акций», – таковым было обращение председателя правления В. Трепова к чрезвычайному собранию акционеров по поводу нехватки денег.

«Милостивые государи» согласие изъявили, поскольку работы велись размашисто и одновременно в нескольких направлениях: оборудовались рудники и Гурьевский металлургический завод. Близ Кемерова закладывали шахту «Центральная» и коксохимический завод. Строилась железная дорога на Кольчугинский рудник, а для транспортировки угля на нужды Сибирской магистрали – ветка от Щеглова до Топок.

Первые грузы по новой ветке пошли в сентябре 1915 года, первые пассажиры проехали по ней в декабре того же года. На левом берегу реки Томи возникла железнодорожная станция Кемерово. Строились казармы для рабочих и особняк для управляющего.

«Кому война, а кому – мать родна...»

Военная обстановка стимулировала работу по проходке штолен Волковского, Кемеровского, Владимирского, Лутугинского пластов. Несколько миллионов рублей, полученных в качестве аванса от Главного артиллерийского управления, оказались кстати. К 1917 году выросла шахта «Центральная» с проектной мощностью 333 тыс. тонн угля в год. Подвесная дорога через Томь доставляла уголь на коксовые печи.

В 1916 году развернулось строительство коксовой батареи на 50 печей, бензольного и рекуперационного цехов. И. Федоровичу пришлось немало поездить в поисках специалистов по строительству коксовых печей. Ни одна из фирм не желала рисковать капиталом в дикой Сибири. Тогда Иосиф Иосифович обратился к французскому инженеру-коксовику Пиррону из фирмы Оливье Пьетта и, предложив ему солидное вознаграждение, заручился согласием и чертежами будущего завода.

В фондах Кемеровского областного краеведческого музея хранятся отчёты, докладные записки со штампом акционерного общества и подписью «И. Федорович».

Горный инженер Иосиф Иосифович Федорович, выпускник Санкт-Петербургского Горного института с первого дня и до 1919 года работал директором-распорядителем Копикуза. Сын контр-адмирала И. Федоровича – участника первой обороны Севастополя, награждённого золотой саблей «За храбрость», отошёл от семейной традиции и посвятил свою жизнь горному делу. На Кемеровском руднике его знали все: от инженеров до шахтёров, которые уважительно называли Федоровича «Осип Осипыч».

После национализации промышленных предприятий и переименовании Копикуза в «Сибуголь» он недолго заведовал технической службой Сибугля, откуда был отозван в Москву в Главуголь. Как всякого крупного специалиста, его не миновали репрессии: в 1928-м он был арестован, отправлен в тюрьму. В 1932 -м срок заменили поселением в Караганде. В 1937 году Федорович вновь был арестован и расстрелян.

Мы глубоко признательны сотрудникам УФСБ РФ по Кемеровской области, которые помогли музею найти фотографию и открыть последнюю страницу в судьбе инженера И.И. Федоровича, под началом которого рождался Кемеровский рудник.

Исследователи

Шахтёрам и жителям Кузбасса знакомы названия: Лутугинский пласт, Бутовская шахта. Названия остались с тех времен, когда по приглашению Иосифа Федоровича в Кузбасс прибыли геологи для детального исследования бассейна.

Профессор Санкт-Петербургского Горного института Леонид Иванович Лутугин возглавлял группу геологов. Это были специалисты высочайшего класса, увлечённые и преданные своему делу. Лутугин, обладающий чутьём на талантливых людей, сам сформировал свой коллектив. В него входил Авенир Авенирович Снятков, бывший студент Горного института, считавший диплом буржуазным предрассудком и потому отказавшийся сдавать дипломную работу; буйный нравом Александр Александрович Гапеев, дважды исключавшийся из института за опыты с химическими бомбами; другая талантливая молодежь.

Их было 14 человек. На шести из них лежал запрет на государственную службу, на двух – проживание в столицах. В марте 1914 года группа Лутугина отправилась в Кузбасс.

Леонид Иванович Лутугин, только что составивший подробную карту Донбасса, которая получила на Всемирной выставке в Турине золотую медаль, свои исследования начал с Кемеровского рудника.

Здесь, возле деревни Балахонка он открыл свиту пластов, названную Балахонской, и обозначил её структуру. Балахонская свита простиралась на десятки километров. В ней насчитывалось 35 рабочих пластов. Их общая мощность составляла 55 метров.

Пребывание Л.И. Лутугина в Кузбассе закончилось его трагической кончиной в августе 1915 года в Кольчугине (ныне город Ленинск-Кузнецкий). Соратники Леонида Ивановича Лутугина – А.А. Гапеев, В.И. Яворский, П.И. Бутов, А.А. Снятков продолжили исследовательскую работу.

В 1927 году Географическое общество СССР наградило медалью имени Н. Пржевальского итоговый труд В.И. Яворского и П.И. Бутова «Кузнецкий каменноугольный бассейн».

Сибирская советская энциклопедия, изданная в марте 1931 года, писала: «Запасы углей Кемеровского рудника определяются около 84 млн тонн, в том числе действительные – 4,8 млн т, вероятные – 1,5 млн т, возможные – 77,5 млн т.

АИК «Кузбасс»

Акционерному обществу «Копикуз» не повезло. Начало ХХ века оказалось временем тревожным, предвоенным и предреволюционным.

Сроки пользования кузбасскими недрами – 60 лет, обозначенные договором аренды, сократила октябрьская революция 1917 года. Последовавший далее период борьбы за власть привёл рудник к тотальной разрухе и одновременно продемонстрировал революционную активность кемеровских шахтёров. Ещё в мае 1917 года на руднике был создан Союз горнорабочих, а в ноябре Совет рабочих, солдатских и крестьянских депутатов распустил рудничную земскую управу.

Гражданская война отодвинула на второй план экономические вопросы, решать которые пришлось уже новой власти.

Советское правительство в борьбе за уголь всевозможно использовало рычаги идеологического и психологического воздействия, поощряя в шахтёрах стремление к соперничеству, пробуждая самоотверженность и патриотизм.

В 1920 году Совет Труда и Обороны (СТО) принял постановление о создании «Ударной группы каменноугольных предприятий Советской России». В неё вошёл и Кемеровский рудник. На повестке дня звучали лозунги: «Шахтёр! Помни, что каждый лишний пуд угля, добытый тобою, укрепляет фронт и тыл».

Периодически объявлялись «недели труда», «недели ремонта», «красные четырёхдневки». Избирались «трудовые тройки» для контроля за работами, «чрезвычайные тройки» по борьбе «с дезертирами, разгильдяями и лодырями». Эффект от этих мероприятий был малозначительный. Разруха, отсутствие нормального оборудования, денег, продовольствия и жилья подавляло в шахтёрах желание работать.

Робкая надежда на перемены к лучшему появилась с передачей управления Кемеровским рудником Автономной индустриальной колонии «Кузбасс», ядро которой составляли энтузиасты и романтики из Америки и Европы, приехавшие в далекую Сибирь строить новое счастливое государство.

«Общество технической помощи Советской России», созданное летом 1919 года в Нью-Йорке и имеющее свои филиалы в городах США и Канады, пожелало взять на себя разработку недр и эксплуатацию некоторых предприятий с целью оказания помощи разрушенной гражданской войной стране.

Договор с Россией был заключен в октябре 1921 года. В ведении АИК «Кузбасс» первоначально находился Кемеровский рудник, коксохимический завод, а с ноября 1924 года к колонии отошли Центральный и Южный районы Кузнецкого бассейна. Руководил колонией голландский коммунист Себальд Рутгерс.

Приступив к работе, колонисты оснастили рудник инструментами, преимущества которых обсуждались даже на страницах газеты «Кузбасс».

Забойщик шахты «Центральная» Сычев с энтузиазмом рекомендовал «кирку «Акме» для мягчесредней крепости угля». Кирка позволяла продвигаться на 2 аршина вперёд, «не сокращая ширину забоя», а «обушок с вкладным коротким зубком» был «очень пригодным при более крепком качестве угля».

На шахте «Центральная» появились две немецкие врубовые машины тяжёлого типа. На шахте «Диагональная» – две машины Радголанс и два пневматических молотка. Все шахты – «Центральная», «Диагональная», «Владимирская» и ходок № 23 были частично электрифицированы.

На левом берегу реки Томи у деревни Ишаново планировалось строительство новой шахты «Пионер» с начальной мощностью в 6,1 млн пудов.

Сдельно-прогрессивная оплата труда, 90 % которой выдавалась деньгами, а 10 % – мукой, строительство школы, жилья, народного дома, бани, водопровода, организация рабочего кооператива – все эти позитивные моменты в истории Кемеровского рудника связаны с АИК «Кузбасс».

В марте 1924 года уполномоченный Народного комиссариата рабоче-крестьянской инспекции отмечал: «шахтёр пробудился... грызёт гранит науки, читает газеты, следит за политикой... Проводятся кампании воздушного флота, помощи детям Германии, протесты против убийства Воровского и ноты Керзона. Шахтёр растет».

В октябре 1927 года Кемеровский рудник и все предприятия автономной индустриальной колонии «Кузбасс» были переданы тресту «Кузбассуголь». Колония прекратила своё существование.

«Превратить Кузбасс во второй Донбасс»

1930-е годы – трудная, но светлая полоса в истории Кемеровского рудника, удивительным образом изменившая шахтёрские судьбы. Это были взлёты, о которых лет двадцать назад невозможно было мечтать.

В Кемеровском областном краеведческом музее хранятся документы многих шахтёров, чья жизнь от начала до конца связана с Кемеровским рудником. Один из них – забойщик шахты «Центральная» Иосиф Бобров. Дорога, которую прошёл орденоносец Бобров, типичная для кемеровских шахтёров: «До революции батрачил в Латышевке и Кедровке. Потом пришёл на шахту «Центральная» и стал забойщиком. Это – моя школа, это – мой дом».

С 1926 года здесь же работал Михаил Сырчин. Сначала – отгребщиком, позже – в забое. Окончил курсы «ликбез», потом – «рабфак». В 1938 году М. Сырчин – слушатель Промышленной академии и депутат Верховного Совета РСФСР. Мог ли малограмотный крестьянский сын предполагать, что так сложится его жизненный путь?!

Понятно, что советская власть во многом формировала героев, но это нисколько не умаляет трудового подвига шахтёров, работающих с потрясающим энтузиазмом и самоотдачей. Одной из составляющих самоотверженности и трудового героизма было осознание важности исторического момента: народ строил новое социалистическое государство. Тысячи шахтёров, может быть, впервые в жизни, почувствовали значимость собственного труда, столь необходимого для формирования будущей мощи угольного Кузбасса.

Первое пятилетнее задание – 10,5 млн тонн угля было необоснованным, сверхнапряжённым и не подкреплённым капиталовложениями. Но невероятными усилиями шахтёров объём добычи угля был увеличен в 2,7 раза.

В 30-е годы страна была одержима желанием догнать и перегнать капиталистические страны. Кемеровские шахтёры задачу конкретизировали: «Догнать и перегнать Рур». Эти лозунги ещё долго лихорадили шахтёров, заставляя их подчиниться одной, обозначенной советским правительством цели.

Азарт социалистического соревнования охватил угольные предприятия Кузбасса. На Кемеровском руднике гремели имена Боброва, Сырчина, Авраменко, Хайбрахманова. В отдельные ударные дни сменная добыча участка на электросверло составляла 300 – 350 тонн угля, а производительность 1 рабочего достигала 80 тонн.

Тяжёлый труд был несоразмерен с наградами за высокие показатели. Но понимали ли это шахтёры, получая в праздничные дни почётные грамоты и «три метра шерстянки»? Ускоренными темпами они осваивали врубовые машины, отбойные молотки, автопогрузчики и транспортеры.

В мае 1931 года вошла в строй шахта «Пионер», в 1932-м развернулось строительство шахт «Октябрёнок», «Крохалевская» («Южная») и «Северная», производительностью 1 млн тонн угля в год.

Первое пятилетнее задание по добыче угля было перевыполнено. Кузбасс вышел в правофланговые угольных бассейнов страны.

В предвоенные годы был брошен клич «Превратить Кузбасс во второй Донбасс». Кемеровские шахтёры откликнулись первым углём шахты «Северная» (1939-й год) и размахом «стахановского движения», которое вскоре приобрело массовый характер.

«Стахановцами» становились не только забойщики, но и проходчики, машинисты врубовых машин, коногоны. От отдельных рекордов шахтёры перешли к стахановским вахтам, бригадам, участкам. Совершенствовалась организация труда, внедрялись цикличные графики, создавались «бригады общественного смотра». Произошли изменения в структуре управления: в 1937 году в Кузбассе было создано несколько угольных трестов, один из них – «Кемеровоуголь» – на базе Кемеровского рудоуправления.

Достойный труд кемеровских шахтёров не остался незамеченным. В 1939 году группа шахтёров с законной гордостью надела ордена и медали.

Борьба за кузбасский уголь не знала пауз и передышек. Предвоенные пятилетки показали огромные возможности Кемеровского рудника и всего Кузбасса как мощной угольной базы, способной обеспечить потребности в топливе целого государства. Достижения первых пятилеток были началом славной истории Кемеровского рудника.

Впереди ожидали жестокие годы войны и ликвидации её последствий, грандиозные планы последующих пятилеток, наращивание темпов угледобычи и безудержное стремление шахтёров к большим рекордам.

Угольная отрасль Кузбасса совершенствовалась, а вместе с ней и Кемеровский рудник. Ещё предстояло техническое перевооружение старых и строительство новых крупнейших шахт: «Ягуновская», «Промышленновская», «Бутовская». Ещё предстояло освоить открытый способ добычи угля и отпраздновать рождение первого угольного разреза. Впереди были трудовые подвиги и заслуженные награды.

Вся слава Кемеровского рудника была ещё впереди.

Источник: http://www.ognikuzbassa.ru/category-100-years-of-kemerovo-mine/164-nachalo-istorii-kemerovskogo-rudnika?showall=&start=2

Фото: музей-заповедник «Красная Горка», Internet