Кира Ивановна Бровикова – и диктор, и режиссёр областного радио

Кира родилась в 1921 году. В 1943-м окончила Омское театральное училище. Вскоре молодую выпускницу приняли на работу диктором на областное радио. В её трудовой книжке это событие помечено датой – 12 августа 1944 года и печатью Комитета по радиофикации и радиовещанию при Кемеровском облисполкоме. Через два года она перешла на другую работу, но где бы ни трудилась, постоянно вспоминала свой небольшой творческий коллектив. Поэтому 1 апреля 1952 года, после перерыва, вновь вернулась диктором на радио. И отработала в этой должности ещё 7 лет.

А 1 апреля 1959-го её перевели на Кемеровскую студию телевидения, где стала ассистентом режиссера.

В феврале 1962 года перед коллективом областного государственного радио поставили задачу: улучшить звуковое оформление радиопередач, которые для своего времени звучали «суховато», слишком официозно, что снижало интерес слушателей. А решать её позвали Киру Бровикову. Так она снова вернулась в Дом радио, на этот раз – режиссером.

В этой должности Киры Ивановна отработала более 16 лет. Она постоянно помогала различным редакциям областного радиовещания подобрать исполнителей, как можно интереснее оформить передачу. Поддерживала постоянную связь с народными театрами и коллективами художественной самодеятельности.

При её активном участии по радио удачно прошёл ряд спектаклей и инсценировок. Коллеги вспоминают, что для режиссёра Киры Бровиковой была характерна высокая требовательность к занятым в программах актёрам и дикторам. Она всегда добивалась самого правильного и чёткого звучания текста, умело подбирала музыкальное оформление. Она всегда успешно справлялась с самыми сложными и ответственными творческими заданиями.

Кира Ивановна занималась подготовкой самых разных радиовыпусков: как общественно-политических, так и художественных, постановочных передач. А в свободное от работы время активно помогала своим коллегам решать их бытовые, семейные проблемы, вела большую общественную работу. За эту черту её характера, за большой авторитет среди сотрудников радио Киру Ивановну несколько лет подряд избирали председателем или заместителем председателя местного комитета профсоюза. Кроме того она являлась членом президиума обкома профсоюза работников культуры, пользовалась.

В 1972 году её, как перспективного специалиста, область направила на курсы Института усовершенствования квалификации работников телевидения и радио в Москве.

За профессиональный и творческий подход к своему делу в 1970 году её наградили государственной наградой – медалью «За трудовую доблесть». Работу Киры Ивановны неоднократно ведомственными грамотами и дипломами.

Кира Ивановна Бровикова прожила интересную, полную событий и творчества долгую жизнь. К сожалению, 21 июля 2013 года её не стало. Одна из первых дикторов Кузбасса ушла от нас на 92-м году жизни…

«Наша большая потеря...»

Коллеги до сих пор вспоминают её добрым словом.

Евгений Иванов, председатель областного комитета по взаимодействию с религиозными организациями администрации Кемеровской области, бывший директор областного Дома радио:

- Мы потеряли замечательного человека... Впервые ее голос прозвучал в эфире областного радио в годв Великой Отечественной войны. С того момента история Радио Кузбасса и история собственной жизни стали для Киры Ивановны неразрывным целым.
На протяжении 30 лет наша коллега, сначала диктор, затем звукорежиссер, общалась с земляками, создавая интересные, а главное, душевные, теплые радиопередачи. В нашей памяти Кира Ивановна Бровикова – не только коллега-профессионал, а и как замечательный человек – мудрый, доброжелательный, гостеприимный, как учитель и наставник.

«Слово – не воробей, поймают – вылетишь» 

Фёдор Ягунов, ветеран журналистики Кузбасса, бывший главный режиссёр телевидения ГТРК «Кузбасс» в своих заметках рассказывал:

- В 1952 году я обратился в Кемеровский Облрадиокомитет с просьбой о трудоустройстве. Мне повезло. На радио диктором работала моя старая знакомая Кира Донбай-Бровикова. Она взялась составить мне протекцию. Назначили прослушивание. В аппаратную – я видел через окно, соединяющее её со студией, – пришли председатель Комитета Екатерина Исакова – красивая видная женщина, еще несколько человек из редакций, которых тогда я еще не знал.

Некоторые навыки работы у микрофона у меня были – на городском радио в городе Колпашеве и ранее, в армии. Я прочел у микрофона несколько страничек из вчерашнего выпуска «Последних известий», объявки к концертным номерам, еще что-то. Мне сказали, чтобы я приходил вечером вести концертную программу. Таким вот образом я оказался на довольно-таки престижной по тем временам работе, определившей, как потом оказалось, всю мою дальнейшую судьбу…

В течение ряда лет по проводному кузбасскому вещанию и в эфире, на область, через Новосибирскую радиостанцию РВ-76, по утрам и вечерам звучали передачи, заканчивающиеся словами: «Текст читали Кира Бровикова и Федор Ягунов».

Забегая вперёд, скажу, что в Кемеровском облрадиокомитете я встретил доброжелательное к себе отношение и нашел здесь настоящих друзей. Комитет был создан в 1943 году, сразу после образования Кемеровской области. По численности это был небольшой коллектив. Он состоял из председателя Комитета, главного редактора и семи-восьми литсотрудников, здесь их называли редакторами, то есть ведущими определённую тему, рубрику, передачу... как хотите.

Располагался радиокомитет в нескольких комнатах третьего этажа правого крыла всем известного тогда в Кемерове Дворца Труда.

Надо оговориться: это была еще дотелевизионная эпоха. Страна была читающей и слушающей. Радио наряду с газетами занимало важнейшее место в средствах массовой коммуникации.

Влияние радио особенно возросло в годы Великой Отечественной войны. Популярность, какой пользовался в народе диктор Всесоюзного радио Юрий Левитан, читавший правительственные сообщения, несравнима с популярностью всех нынешних звёзд эстрады. Слово, произнесённое в эфире, имело абсолютный вес и, как считалось, не могло подвергаться сомнению. Достигнуто это было полным исключением какого-либо иного звучания в эфире, кроме государственного.

Поэтому ответственность человека, выступающего перед микрофоном, была колоссальной. К микрофону допускались лишь штатные дикторы и в редких случаях – ответственные работники, читавшие своё выступление по заранее написанному и проверенному цензурой тексту.

Был только «живой» эфир, никаких предварительных записей не производилось. Всякие оговорки при чтении материала перед микрофоном исключались и были такой редкостью, что случаи, когда диктор ошибался, пересказывались друг другу шёпотом или становились байкой, рассказываемой в узком кругу.

Чрезвычайно опасно было оговориться или допустить какую-то вольность, читая политическую информацию. В особенности, если оговорку можно было истолковать двусмысленно. Можно было не только лишиться работы, но и угодить за решётку. Работа у микрофона требовала величайшего напряжения. После прочтения тридцатиминутной политической статьи диктор чувствовал себя так, как будто бы разгрузил полвагона угля.

Сложность заключалась еще и в том, что довольно часто приходилось читать «с листа», то есть без предварительной подготовки. К тому же иногда не отпечатанный на машинке и вычитанный редактором текст, а написанный от руки.

…По утрам, где-то в половине восьмого, передавался обзор газеты «Кузбасс». Редактор, назначенный по графику, вставал рано утром и шёл в редакцию газеты, помещавшуюся тогда возле кинотеатра «Москва». Получив там экземпляр только что вышедшей из печати газеты, спешил – на трамвае или просто пешком – на радио, во Дворец Труда. Здесь наскоро просматривал заголовки, выбирал наиболее важную, на его взгляд, информацию. С помощью ножниц, вырезая короткие фрагменты заметок и статей, наклеивал их на листы бумаги, вставляя к этим цитатам торопливо от руки написанные «связки».

Когда наступала моя или Киры Ивановны очередь диктора читать утренний «обзор», вставали в шесть утра, как только оживала радиотарелка на стене комнаты.

В редакции я заставал дежурного редактора уже в мыле, но ещё не окончившего работу. С неумолимой быстротой приближалось время эфира. По листочку выдирая из рук редактора «обзор», торопливо просматривал его, делая по ходу необходимую «дикторскую разметку», то есть, проставляя ударения, отмечая паузы, поправляя до удобочитаемого состояния редакторские каракули. Зачастую последние листы обзора редактор, крадучись на цыпочках, вносил в студию уже во время эфира.

Но и это были лишь «семечки». Настоящим страхом божьим для дикторов были большие, как правило, тридцатиминутные, пропагандистские статьи, присылаемые из Москвы, из ВРКа – Всесоюзного радиокомитета. «Вээрковские статьи» – называли мы их. Машинописные тексты, размноженные в Москве на гектографе, рассылались по местным радиокомитетам и, как правило, на месте не перепечатывались. А поскольку гектограф, тиражирующий аппарат тех лет, был несовершенным, тексты зачастую были «слепыми», читать их было трудно.

Мы – и я, и Кира Бровикова – старались получить статью, предназначенную для эфира, как можно раньше. С пером в руках внимательно прочитывали текст, делали свою разметку для логического чтения, исправляя и усиливая наиболее слабо отпечатавшиеся буквы и целые слова. Но случалось, – а такое случалось довольно часто, что подготовленная тобой статья в последнюю минуту снималась с эфира и тебе давали другую, такую же, тридцатиминутную. Почему происходила замена – нам не говорили. Видимо, председатель Комитета получал какие-то экстренные распоряжения из Москвы или из обкома партии, не знаю. Но диктор при включенном микрофоне оказывался вдруг наедине с совершенно незнакомым текстом, в котором – он знал по опыту – могли таиться любые неожиданности. Вот когда требовалась полная концентрация внимания!

В те годы дикторы областного радио в Кузбассе были известны каждому. Мы, местные дикторы, учились собранности, умению ставить логические ударения, делать насыщенные и оправданные паузы, то есть всему тому, что называется культурой чтения.

Я не застал время, когда весь радиокомитет помещался в одной-единственной комнате с задрапированными окнами.

Старожил радио Кира Ивановна Бровикова рассказывала мне:

«Комната-студия была заставлена обычными канцелярскими столами. За ними работали сотрудники редакции. Названивая по телефону или беседуя с внештатным репортёром, они готовили выпуски «Последних известий», другие передачи. Машинистка здесь же перепечатывала тексты. Потом микрофонные папки везли в Обллит – так называлась цензура. После этого они попадали в руки дикторов. Машинописные листы, как правило, пестрели исправлениями, вычерками. Мужского голоса у нас тогда не было.

- До меня, – говорила Кира Ивановна, – диктором работала Брагина. При мне приняли Маякову. Мы наскоро просматривали тексты. Когда подходило время эфира, мы просили всех сотрудников выйти в коридор. Задёргивали окна тяжелыми суконными шторами. Над дикторским столом загоралось табло: «Микрофон включен», и мы начинали передачу…»

Фото: сайт Энциклопедия телевидения Кузбасса

Источник: Internet, публикации сайта слово-сочетание.рф