Народная заступница (О роли муниципальных газет на примере газеты города Таштагола «Красная Шория»)

(Автор – Олег Ефимович Максимов родился в 25 декабря 1944 года. Им написаны тысячи стихотворений и пятнадцать книг. Он – выпускник литературного института им. Горького, уроженец Молдавии, считающий своей второй родиной Горную Шорию. Олегом Ефимовичем создан гимн города Таштагола. В разные годы он работал в различных изданиях – от «Красной Шории» до «Комсомольской Правды». Член Союза писателей СССР и России, поэт).

«Красная Шория» была всегда. Во всяком случае, так мне всегда казалось. А пуще всего мне нравилось в газете то, что она всегда была заступницей неправедно обиженных земляков своих. Особенно доставалось обидчикам всех мастей и рангов от Ивана Шмеля. Жалящие его фельетоны таштагольцы читали запоем. О том, что героям фельетонов крупно достаётся на орехи, читатели узнавали из заметок под рубрикой «По следам опубликованного».

Высшей же похвалой газете была крылатая фраза: «Ну, всё! Не хотите по-хорошему, я обращаюсь в «Красную Шорию».

Что самое сегодня удивительное, угроза эта была настолько действенной, что многие конфликты решались на первой стадии, и необходимость обратиться в газету отпадала сама собой.

На самом же деле легендарный Иван Шмель был всего лишь литературным псевдонимом. Так подписаться под своим фельетоном мог любой работник тогдашней газеты. Но таштагольцы свято верили в своего неукротимого заступника и адресовали жалобы реально действующему журналисту Ивану Шмелю, под личиной которого, бывало, выступал и автор этих строк.

ЦЕНТР КУЛЬТУРЫ

Так уж объективно сложилось, что в конце пятидесятых – начале шестидесятых при «Красной Шории» сбилась плотная группа талантливых людей: Олег Мандрик, Витя Козько, Лёша Лернер, Нина и Анатолий Петуховы. Приехав по комсомольским путёвкам на строительство Казского рудника, все они оказались яркими молодёжными лидерами и вскоре были приглашены в Таштагол.

Занимаясь каждый своим делом, они объединились любовью к литературе и жаждой культурной деятельности. Центром естественного тяготения стала для них «Красная Шория». Будучи журналистами по призванию, сначала здесь «прописались» Козько, Мандрик и Лернер. Затем, внешатными корреспондентами, «подтянулись» Петуховы.

Выполнив редакционные задания и заслав очередной номер газеты в производство, часами напролёт читали запрещённых тогда Цветаеву, Ахматову, Пастернака, жёстко обсуждали собственное творчество.

Собравшись с духом, я показал мэтрам свои стихи и был на удивление тепло принят. Скорее всего, им просто любопытен был рабочий паренёк, взахлёб читающий Есенина, Гумилёва, Хлебникова, Мережковского и прочих «запретных». А может быть, они и вправду углядели что-то в моих юношеских стихах?

Бесконечные наши бдения привлекли в редакцию всю здешнюю пишущую братию, и сообщество это стало официальным литературным объединением при газете «Красная Шория». Занимаясь впоследствии в Литературном институте имени Горького в Москве, я вдруг понял: всё происходящее на таштагольской ниве поэзии тех лет вполне тянуло на творческий семинар Литинститута.

Говоря о шестидесятых, следует помнить: то было время знаменитой хрущёвской «оттепели». Освобождённые от сталинского гнёта литература и искусство стремительно обретали новые формы.

Пусть не столь масштабно, но «оттепель» согревала и Таштагол. Нас уже не устраивали обычные вечера поэзии, хотя повсюду и всегда они проходили с неизменным успехом. Душа жаждала театрального действа, и мы инсценировали «Бабий яр» Евтушенко и «Реквием» Рождественского. Душой и режиссёром этого дела был неистовый Лёша Лернер, а успех постановок превзошёл все наши ожидания.

Оригинально решила проблему новизны в искусстве всеобщая любимица Нина Петухова.

- Почему «Красной Шории» можно, а мне нельзя? - сказала она однажды и создала в своей школе литературное объединение «Гренада» с выпуском одноимённой газеты на множестве ватманских листов. Объединение прожило долгую и счастливую жизнь, сплотило прекрасным целую плеяду талантливых старше-классников. Думаю, ничего подобного в Кузбассе тогда не было.

Сегодня это выглядит наивно и даже смешно, но впервые прозвучавшая в «Горняке» мелодия вокально-инструментальной группы стала для таштагольцев чем-то инопланетным. Привыкшие к баяну и духовой музыке, слушатели долго не могли осознать случившееся. Мы же были преисполнены невыразимой гордостью: виновниками торжества опять же были наши ребята - Феликс Крылов, Гена Пехотин и Боря Мягков. А с приходом в группу солистки Юлии Роот Таштагол вошёл в эпоху ВИА уже навсегда. Жаль только, что, возвращаясь в Москву, Крылов увёз с собой и Юлию, назвав её своей женой. Но дело, начатое первопроходцами, продолжили Володя Андреев, Серёжа Губин и другие талантливые руководители последующих ВИА.

...Приближался    новый 1962 год. Чем удивить земляков?

Автором идеи стал Володя Аулов, приехавший в Таштагол по окончании Новосибирской консерватории и сразу влившийся в нашу весёлую бражку.

- А не жахнуть ли нам рок-н-ролл?

Вопрос был явно провокационным, ведь рок-н-ролл содержался в СССР под жёстким арестом.

- Бал будет костюмированным, не так ли? - беззаботно резвился Аулов. - Вот и обрядим рок-н-ролл в пародию!

Пародию власти разрешили: высмеивание «растленной» забугорной культуры было тогда в цене. Мы наскоро состряпали несколько наглых пародийных реприз, густо приперчили их «ненавистными» ритмами загнивающего Запада и всю ночь наяривали самый что ни на есть чистый рок-н-ролл, ведь действо автоматом переместилось со сцены в фойе «Горняка» и продолжалось до самого утра. А после праздников грозный партийный дядька битый час обвинял нас в пропаганде не нашей культуры, но поезд, как говорится, уже ушёл.

О, времена! О, нравы!

Если же смотреть в шестидесятые всерьёз, то я уверен: культурная    жизнь Таштагола переживала тогда свой «Золотой век», несмотря на все идеологические запреты. Причём, многие культурные новации вызревали в стенах «Красной Шории» и клуба «Горняк».

ЛИЧНО ПРИЧАСТЕН

1967 год я встретил специальным корреспондентом газеты «Молодёжь Молдавии». А началось всё в 1962, как в сказке со счастливым концом.

...Восемнадцатилетний монтажник-высотник, вкалывающий на стройках Кишинёва, написал свой первый в жизни очерк. Очерк понравился газете «Молодёжь Молдавии» и был опубликован. Монтажник даже не подозревал, что в это самое время вовсю раскручивался республиканский конкурс, учреждённый Союзом журналистов и ЦК ВЛКСМ. Не знал, но конкурс выиграл и был зачислен в штат солидного молодёжного издания...

Счастливая сказка прервалась телеграфной строкой: «Срочно вылетай, родители тяжело больны».

Спустя сутки я уже был в Таштаголе и, как мог, содействовал в лечении отца с мамой. А когда всё немного утряслось, конечно же, наведался в «Красную Шорию». Из всех бывших работников, знакомых мне, здесь оставалась лишь Валентина Фролова, ответсекретарь газеты. Она и познакомила с Борисом Жарковым, новым редактором.

Вдосталь наговорившись о разных журналистских разностях, мы уже прощались, когда Жарков вдруг предложил командировку в Амзасский леспромхоз.

- Судя по коллективному письму, развал там полный. Гвоздевой материал может получиться. Поедешь?

Материал и вправду получился что надо. «Кубики да рублики». После его опубликования в леспромхозе работали партийная, профсоюзная и даже прокурорская комиссии. Последовали суровые наказания нескольких должностных лиц. Редакция была на высоте, а тонкий политик Жарков решил ковать железо, пока оно горячо.

- Слушай, оформляйся к нам! Хотя бы временно. А там видно будет. Что скажешь?

Я сказал «да», и «Красная Шория», бывшая когда-то средой обитания стала местом работы.

Какой она была, газета той поры?

Официально ведущим, как тогда и полагалось, был отдел партийной жизни и советского строительства. Возглавлял его Алексей Саламатников, прошедший все журналистские огни, воды и медные трубы. Корреспонденции своей темы он стряпал, как тёща блины, частенько приправляя их доброй рюмашкой.

- Заела партийная житуха! - говорил он, лучезарно смеясь. - Ежели не принять для просветления, крыша съедет!

На самом же деле бесспорным лидером газеты был отдел промышленности под руководством Алексея Калинина. В редакцию он пришёл с рудника, проблемы производственные знал профессионально. Отдел постоянно затевал всевозможные газетные компании, создавал на горячих промобъектах внештатные корреспондентские пункты, дающие практические результаты.

Отдел писем и быта во главе с Николаем Сибилевым считался как бы второстепенным. Но это - «как бы». На практике же он был самым, пожалуй, хлопотным. Не одно постановление принял в своё время ЦК КПСС по работе с письмами трудящихся. Исходя из них, Сибилев мог споткнуться, быть наказанным и даже уволенным на любом письме. Ведь смысл всех цековских постановлений сводился к одному: трудящийся, как и покупатель, всегда прав. Даже если он... не прав.

Но Сибилев был ещё тем завотделом! Вот уж кто, не лукавя, молвил: «Платон мне друг, но истина дороже».

Краткую, но яркую жизнь прожил в редакции Лёша Сенников. Школьный учитель, он страстно увлекался фотографией и, придя в штат редакции, стал классным фотокорреспондентом. Жаль только, что успел он так немного... Безвременный его уход из жизни каждый из нас переживал как потерю родного брата.

Как-то сразу, без видимых потуг, вписался в наш коллектив Анатолий Гуськов, только что окончивший десятилетку. Не имея никакой журналистской практики, он очень быстро вошёл в редакционную колею, писал так, будто лишь тем всегда и занимался. Как видно, это и было Призванием. Закончив университет и получив специальное образование, Анатолий пробился в большую журналистику, работает сейчас в Новосибирске.

Знаковой фигурой нашего коллектива блистала Валентина Фролова. Так ведь и была она не кем-нибудь, а ответственным секретарём редакции! Это значит, что всё написанное нами попадало в её руки, вычитывалось, художественно размещалось на газетных страницах и становилось той «Красной Шорией», которая поступала к непосредственному подписчику и читателю.

«Неохваченным» в моих заметках остаётся редактор Борис Жарков. Не сказать о нём, значит, выкинуть слово из песни. Однако говорить ещё сложней, ведь он был нашим главным начальником. Любое доброе слово может расцениваться, как грубая лесть. А потому скажем так: будучи редактором, Жарков сделал всё, что мог – он нам не мешал. Поддерживая любое толковое начинание, отстаивал позицию газеты на всех руководящих уровнях. А ведь это и есть самое главное качество настоящего редактора.

КУЗНИЦА КАДРОВ

Принято считать, что деловые качества журналиста определяются его профессиональным ростом. Что же, по большому счёту, делегировала отечественной журналистике наша «Красная Шория»?

А вот что.

Бывший заместитель редактора Василий Жутяйкин стал главным редактором отдела промышленности областного радио.

Фотокорреспондент Василий Кафо до конца своих дней трудился в «Кузбассе». На областной уровень вышел Владимир Шишватов. Об Анатолии Гуськове уже сказано.

Алексея Калинина со временем пригласили на должность заведующего сектором печати обкома КПСС, а затем назначили заместителем председателя областного комитета по телевидению и радиовещанию.

Олега Мандрика и Виктора Козько «забрала» редакция «Кузбасса».

Лёша Лернер вернулся в Москву, долго и плодотворно работал на знаменитой радиостанции «Юность», самой рейтинговой, как принято сейчас говорить.

Виктор Козько ещё раз напомнил о себе в конце восьмидесятых, когда постановлением республиканского Верховного Совета ему было присвоено почётное звание «Народный писатель Беларуссии».

Достиг чего-то на профессиональной ниве и автор этих строк.

ТАЙНА МАРАЛЬЕГО КОРНЯ

Так назвал когда-то один из своих очерков всё тот же Виктор Козько. Речь шла о сильном человеке, корнями вросшем в родную горношорскую почву и черпающем из неё силы, как черпает их могучий маралий корень. Тогда же было решено, что впредь под такой рубрикой будут печататься все очерки о верных сынах земли нашей.

Вот пришла и моя очередь воспользоваться этой рубрикой, ведь я рассказываю о газете, которая уже многие десятилетия питается жизненными соками горношорского края и передаёт этот живительный настой своим землякам-читателям.

Слава Богу и спасибо нынешнему коллективу редакции за то, что главными героями её страниц по-прежнему остаются люди труда. Представляю, как ухмыльнулись бы сейчас многие мои коллеги по центральной прессе: человек-труженик там практически забыт. В почёте «развесистая клюква»: чем больше пикантненького, пошленького, тем выше гонорар.

Ну да Бог им судья! Россия всегда была сильна провинцией. Тем радостней, что «Красная Шория» не изменила этой тенденции, была и остаётся для своих читателей тем самым маральим корнем, что обитает лишь в краях, подобных нашей Горной Шории.

Олег Максимов.

Источник: http://ognikuzbassa.ru