Сергей Черемнов. В стране свободных людей. Рассказ

Мощный джип, натужно рыча мотором, медленно полз вверх по крутому горному бездорожью. Пассажиры, судорожно вцепившись в дверные ручки и подлокотники, напряженно всматривались в маячивший где-то далеко вверху горы голубой краешек неба, и старались не дышать, будто этим надеялись помочь машине достичь вершины. На очередной кочке всех подбрасывало вверх или вбок, женщины приглушённо повизгивали, мужчины крепче стискивали зубы, а водитель и хозяин машины Александр, прочно вцепившийся в руль, повторял лишь одно: «Спокойно! Скоро доберемся  до места…»

За окном проплывали стволы сосен и берёз, зелёные кустарники, огромные валуны и каменные обломки. Вылетающие из-под пробуксовывающих колёс, камешки звонко щёлкали по днищу автомобиля. Александр  плавными рывками объезжал небольшие курумы: россыпи гранитных глыб, – и деревья. А небольшие кусты джип просто подминал под себя. И упрямо поднимался всё выше и выше.

- Не бойтесь, машина – зверь! Мы с ней тёзки, - не оборачиваясь, бросил спутникам Александр. – Скоро уже… - он старался разрядить напряжение.

- Как так тёзки, Саша? – подал со своего заднего сиденья голос Олег Иванов.

- Этого южнокорейского красавца зовут Санг Йонг или, по-нашему, Саня, - водитель внимательно вглядывался в бездорожье горного склона.

- Я надеюсь, он не заглохнет! – заволновалась сидящая рядом с шофёром Тамара, когда двигатель чуть сменил натужную тональность.

- Никогда! Просто мы приехали, - джип выехал на почти ровную площадку плоской горной макушки.

Александр заглушил мотор и первым вышел из машины. За ним на вершину ступили четверо пассажиров.

Тут и там высились стволы небольших берёз. Рядом с  джипом возвышалась скала, причудливо ограненная дождями и ветром.

- Какая красота! – заохала впечатлительная Марина.

А Андрей, включил видеокамеру, которую всю дорогу держал на коленях, и молча начал снимать невероятные по бескрайней шири панорамы гор с белыми макушками, тёмно-зелёными далёкими лесами и малахитовой долиной с едва угадывающимся городом. Слева в узком распадке белели пятачки юрт туристического поселка, словно шляпки грибного семейства.

Перед ними лежала безбрежная Монголия.

…Их самолёт Ту-134 приземлился в аэропорту Улан-Батора около четырёх часов тёплого летнего дня 2000 года. Делегация Сибирского региона во главе с губернатором Антоном Туевым провела в полёте несколько часов и изрядно устала. Восемьдесят человек в тесноватом, далеко не новом самолёте, о чём красноречиво говорили многочисленные потёртости и даже дырки в обшивке салона, успела слегка выпить, закусить, громко пообщаться с соседями по креслам и даже подремать. «Мне кажется, наш самолётик от древности крыльям помахивает…», - толкнул острым локтем Олега в бок сосед Андрей, слегка подвыпивший оператор областной телекомпании.

- Не каркай! - оборвал его Олег. – Долетим без проблем, ведь Туев с нами. Ему плохой самолёт не подсунут, на десять рядов перепроверят, - и он снова уткнулся в иллюминатор, разглядывая плывущие внизу безжизненные горные хребты, блистающие шапками ледников, которые изредка рассекали русла рек замысловатыми изгибами.

Международный аэропорт Улан-Батора встретил их ярким летним солнцем, пустыми стоянками для самолётов и серьёзными смуглыми лицами местного персонала. Пограничник долго рассматривал паспорт Олега, сверяя его лицо с фотографией. Наконец с размаху приложил к документу печать и вернул владельцу.  

Для Туева к трапу подогнали небольшой автобус «Мерседес». Иванов видел в окно, как губернатор наскоро обнялся с встречающими и укатил. В распоряжении остальной части делегации  оказались три больших экскурсионных автобуса. Олег с коллегами по журналистскому цеху сел в средний. Остальные члены делегации: мэры сибирских городов, директора угольных карьеров и крупных промышленных предприятий, депутаты и чиновники разных мастей, – расселись по местам, и автобусы двинулись в путь. Когда выезжали с территории аэропорта, Олег заметил на углу аэровокзала знакомую фигуру Александра Альтмана, тот стоял, опершись на капот своего любимого джипа и энергично махал руками.

- Стой! – закричал Иванов водителю. – Тормози!

Водитель, испуганно сверкнув раскосыми глазами, резко вдавил в пол педаль тормоза.

- Тамара, Марина, Андрей, - позвал Олег, - выходим! Нас встречают на персональном авто.

Подхватив сумку и пластиковый пакет,  он выскочил из автобуса и бросился к Александру:

- Привет, старина! Не нас ли поджидаешь?

Альтман расплылся в улыбке и, широко раскинув руки, шагнул навстречу Иванову:

- Земляки! Как же я рад вас видеть! – они крепко обнялись.

Оба среднего роста и примерно одного возраста, только Олег – стройнее, Александр – коренастый, круглолицый. У светлоглазого Иванова густая русая причёска, а блестящую на солнце лысину Альтмана тёмные волосы украшали лишь с боков. Его сливового цвета умные глаза прикрывали большие модные очки в тонкой металлической оправе. Чёрная кожаная куртка, узкие джинсы, светлые кроссовки довершали образ собственного корреспондента Российского информационного агентства «Новости» в Монголии.

Олег приехал в эту экзотическую страну уже во второй раз. С Альтманом они сошлись ещё в первую поездку – год назад. Благодаря Александру, Иванов узнал много интересного об этой необычной республике. А Альтман с помощью Олега встречался с губернатором Туевым. В результате на ленте «Новостей» вышла целая серия материалов о том, как Сибирский регион активно сотрудничает с южным соседом. Публикации были хорошо встречены политическим истеблишментом и в России, и в Монголии. За эту работу Саша стал лауреатом какого-то монгольского конкурса.

Альтман выручал земляков своей машиной и в свободные вечера возил и показывал им интересные места.

- Кого ты на этот раз взял с собой? – Альтман  с интересом разглядывал спутников Олега.

- Это – Тамара Алова, директор нашего Сибирского гостелерадио, - Тамара протянула Альтману узкую крепкую руку.

- Марина Александрина, корреспондент, - Марина сделала лёгкий книксен. – А это – Андрей Дементьев, оператор.

- Андрей, - повторил тот и показал, что руки у него заняты сумкой и видеокамерой.

- Чего стоим, команда Иванова?! – Александр пошел открывать багажник. – Усаживайтесь быстрее…

От аэропорта до столицы было километров двадцать. Александр быстро догнал и обогнал автобусы с делегацией. Он ловко объезжал многочисленные ямы и ухабы монгольского шоссе, не переставая расспрашивать гостей о жизни на родине.

- Да! – внезапно вспомнил Олег. – Заболтал ты меня, я и забыл про сувениры, - он обернулся назад. - Андрей, дотянись-ка, достань из багажника мой пакет, – оператор передал Марине камеру, встал коленями на сиденье и вытянул из горки сумок в багажнике блестящий пакет, скрепленный по верхнему краю пластиковыми кнопками.

Олег принял его и рывком раскрыл. Салон машины наполнился ароматом свежекопчёной колбасы. Александр шумно втянул в себя воздух:

- Что это, старик? – не поворачивая головы, спросил Альтман.

- Сухая, твердого копчения, салями. Наш продукт. Тут несколько палок.

- Вау! – искренне обрадовался Альтман. – Спасибо! Как мне надоела местная еда…

- Ещё две мягкие игрушки – детям. И фотоальбом о нашей области. Чтобы ты знал, с кем имеешь дело…

Они выехали на край широченной долины, и, окружённый холмами и  горами, светлый город раскинулся перед ними во всей своей красе. Ряды пятиэтажек «а-ля хрущёвки», разбавленные девяти- и двенадцатиэтажными жилыми домами так называемой  «97 серии» с улучшенной планировкой квартир, издалека выстраивались в панораму точь в точь как во многих больших российских городах.

- Если бы не знать, что мы в Монголии, подумал бы, что мы в России! – подал голос Андрей. – Похож на наш город, даже телевышка такая же.

- А что вы хотели, ребятки? – усмехнулся Александр. – Этот город  строили советские строители с двадцатых годов. Союз в Монголию столько денег «вбухал». Если бы не СССР, они, может, и сегодня в юртах бы жили. Я же тебе рассказывал, Олег… 

- Помню, - кивнул Иванов. – Теперь они тоже демократии хотят…

- Все туда хотят, - согласился Альтман. – Хотя, вон тот район, - он показал на город, - до сих пор называется Брежневским.

По дороге в отель они проехали через пригород из бессчётного числа прилепившихся вплотную друг другу юрт, сараев, строительных вагончиков, деревянных и каменных домишек, крытых разноцветными крышами. По мосту, украшенному четырьмя сооружениями напоминающими пантеоны, пересекли небольшую реку.

- Река Туул или Тола, - рассказывал спутникам Альтман. – Рыбная. А помнишь, Олег, местные не ловят и не едят рыбу?

Ещё в первый приезд Иванов узнал, что здесь рыбу не едят по религиозным соображениям. От пожилого аборигена он услышал тогда чудную легенду, что Мать-Рыба является прародительницей монгольских племён, которые поверили в божество Будду.  

- Рыбы у них нарисованы и на государственном флаге, - Александр сунул руку в бардачок и выдернул из него открытку с монгольским флагом. – Видите? – он передал открытку сидящим сзади. – Тут говорят: это – рыбы, никогда не смыкающие глаз, это – символ бдительности монгольского народа. Хотя, - засмеялся Альтман, - местная молодёжь в Будду и Рыбу-Мать уже не верит. И ловят её, и едят потихоньку. Рыбы в местных реках видимо-невидимо! Хотите, на рыбалку вас свожу?

- Нет-нет, - откликнулась Тамара. – Мы работать приехали. Освещать визит губернатора и делегации…

- Да, боюсь, не до рыбалки нам, - поддержал её Олег.

Тем временем они подъехали к гостинице «Баянгол» - почти в самом центре столицы.  Иванову она понравилась ещё в прошлый раз: просторные номера, а, главное, все официальные учреждения, как говорится, «в шаговой доступности».

Альтман попрощался с гостями – на сегодня у сибирской делегации официальных мероприятий не было.

- Спасибо, что подбросил, - протянул ему руку Олег.

- Спасибом не отделаешься, - Александр не отпускал его ладонь. – Мне нужна встреча с Туевым для интервью моей «конторе». Только без посторонней прессы! Эксклюзивчик, так сказать. Могу рассчитывать?

- Думаю, можешь, - кивнул Иванов, и они расстались.

…Их расселили на восьмом этаже второго – двенадцатиэтажного – корпуса отеля. Из окна номера Иванова был виден  большой «кусок» забитой автотранспортом широкой улицы и просторная площадь.

Рядом с «Баянголом», уже знал по прошлым приездам Иванов, находятся центральная площадь имени Сухэ-Батора с мавзолеем герою монгольской революции и огромным памятником Красному коннику, Дворец правительства, главпочтамт, банки, исторический музей. Недалеко – так называемый дипломатический район. В общем, место прекрасное. И до магазинов, развлекательных центров, ресторанов и кафе рукой подать.

Олег быстро переоделся. Убрал в шкаф официальный пиджак и галстук, чистые рубашки, наглаженные ещё дома женой, умылся в ослепляющей чистотой и блеском кафеля ванной, одел светлую футболку, джинсы, лёгкую куртку, кроссовки. И спустился в фойе, к стойке администратора гостиницы, где договорился встретиться с коллегами, чтобы где-нибудь перекусить и выпить кофе.

Журналистской команды здесь ещё не было, зато громко гомонили сибирские артисты из ансамбля «Казачок» и известный в их городе эстрадный дуэт певцов Лёши и Даши Большовых.

- Привет! – тут же подошёл к Иванову Лёша. – Мы в кафе собрались, Бекова ждём. Айда с нами!

Как по мановению волшебной палочки из лифта к ресепшену  энергично шагнул Виктор Иванович Беков, начальник департамента по культуре администрации Сибирской области. Это был высокий, крупный мужчина с красивым русским лицом, в тщательно выглаженном, подогнанном по фигуре костюме. Свои длинные светлые волосы он зачёсывал назад, а небольшая бородка клинышком и аккуратные усы добавляли его улыбчивому лицу необходимого авторитета. В правой руке – неизменный дорогой портфель.

Артисты любили своего начальника, обступили, трогали его за руки, наперебой задавали вопросы, девушки заглядывали в глаза, парни приветливо покашливали в ладони.

- Стоп, стоп! – остановил он этот галдёж. – Сейчас пойдём…

- Олег! – позвал он Иванова. – Ты с нами?

- Не знаю, - пожал тот плечами. – Мы ещё не определились.

- А чего тут определяться. Мы идём в «Сеул», помнишь это место? В прошлый раз там были. Подходите, будем ждать! - И шумная толпа торопливо выкатилась на улицу.

Олег и подошедший Андрей ждали своих спутниц ещё минут двадцать. Наконец красивые и возбуждённые, в фойе появились Тамара и Марина. «Ну, повелевай, - командным голосом предложила Тамара. -  Ты тут всё знаешь».

- Беков своих артистов в «Сеул» повёл. Звал нас присоединиться. Пойдём? – Олег посмотрел на дам. – В прошлый раз мы там были, по обстановке напоминает совковое заведение,  по меню – острое, вкусное и, вроде бы, не очень дорого…

- Веди нас, Олег, мы согласны, - дурашливо потупилась Марина.

На улице самым сложным оказалось перейти через автомагистраль. День повернул на вечер – время здесь идёт на час впереди, чем в Сибири – и дорога была плотно забита машинами. Какого только транспорта здесь не было! В этом поистине «броуновском» движении, не соблюдающим никаких правил, кружились японские джипы, особенно много – белых «Лэнд Крузеров». Впрочем, ехало немало и других авто самых разных моделей и модификаций. Шустрили разноцветные корейские машины, чёрные «Мерседесы» двигались вальяжно и неторопливо, призывно пиликая клаксонами. Изредка мелькали «Волги», в основном ГАЗ-24.  И даже «Уазики» с брезентовым верхом были замечены,  хотя скромно прижимались  поближе к тротуарам.

- Светофоры здесь только для формальности висят, - со знанием дела сообщил спутникам Олег. – Поэтому делаем лица тяпками и переходим через дорогу, - Иванов подхватил Алову под локоть и увлёк за собой на проезжую часть. – Не отставайте! – крикнул он Марине и Андрею

Он вскинул руку в предупреждающем жесте, и непрерывно текущий поток авто, действительно, начал притормаживать, пропуская гостей  столицы.

Круглое двухэтажное здание из красного кирпича Олег нашёл без труда. Отметил, что с прошлогоднего посещения в «Сеуле» мало что изменилось – стены отделаны всё теми же старыми деревянными панелями, пол явно протирали лишь вчера, скатерти на столах можно было бы уже заменить. Зато в круглом зале было просторно, много воздуха.

Местных посетителей было мало, а за столами сидела уже добрая половина сибирской делегации. Правда, сидели сибиряки порознь: за разными столиками вели тихие, неспешные беседы знакомые угольщики, пара-тройка директоров больших предприятий. Их столы были уставлены закусками, графинами и гранёными лафитничками. И лишь у подопечных Бекова, которые сдвинули вместе столы и балаболили во всю ивановскую, с закусками и напитками было скромно.

- Идите к нам, - позвал прессу Беков.

- Нет, Олег, к нам давайте, - приподнялся из-за соседнего столика Владимир Ларин, генеральный директор объединения «Сибюжуголь». – Угощаем!

- Не, мужики, спасибо. Мы пока – сами. Может, потом, - Иванов пододвинул Тамаре стул к свободному столику. – Садимся…

Не успели они расположиться, как молодой, высокий, стройный  абориген в униформе уже раскладывал перед ними меню в фирменных папках из толстой кожи.

- С заказом не торопитесь, - предупредил Олег. – Сначала сделаем ценовой анализ…

Они выбрали по дешёвому корейскому салату. Олег предложил попробовать местный хлеб – булочки из дрожжевого теста, приготовленные на пару. В «Сеуле» их начиняли бараньим мясом и обжаривали во фритюре до золотистого цвета. «Вкуснятина!», - отрекомендовал блюдо Иванов.

- Маньтоу? – переспросил их улыбчивый официант с пластиковым бейджиком на груди, на котором русскими буквами напечатали имя «Бадма».

- Тебя зовут Бадма? – вопросом на вопрос ответил Олег. – По-русски понимаешь?

Бадма радостно закивал головой:

- Ага, русский понимаю, инглиш понимаю, монгол понимаю…

- Бадма, маньтоу должны быть свежими и горячими.

- Салат я съем, а баранину не буду, - подал голос Андрей. - А что будем пить, товарищ начальник? Тут ресторан всё-таки, - и нервно потёр ладони.

- Есть водка «Архи», «Чингиз», - предложил официант, он взял у Иванова меню, открыл на нужной странице и снова подал Олегу.

Тот бегло глянул на цифры, которыми заканчивались короткие строчки, и заказал:

- Архи, двести грамм… - потом посмотрел на недовольно нахмурившегося Андрея. – Ладно, двести пятьдесят. Завтра работать.

- Я спиртное не пью, - объявила Тамара. – Мне соку принесите, пожалуйста, апельсинового.

- Я бы вина выпила. Какое вино пьют в Монголии? – спросила Марина у гарсона.

- Разные пьют, - ещё больше разулыбался тот. – Итальян, франсе, бела, красна, сладка, суха…

- Мне бокал сухого красного, - сказала Марина. – На ваше усмотрение, - она глянула на Тамару. – Немного ведь можно?

– Можно, - кивнула та.

Официант повторил их заказ и исчез. Олег принялся вспоминать, как в прошлый приезд сидели в «Сеуле» с Альтманом, угощались водкой «Архи», но не заводского, а кустарного производства: «Здесь её называют «хитрая вода», делают из козьего молока. И она молочного цвета».

- Бр-р, - поморщилась Тамара.- Какая гадость!

- Зря ты так… пили с удовольствием, - Олег даже глаза прикрыл, припоминая вкус местного напитка. – Пьянеешь незаметно. А сейчас заводской водки принесут. По крепости, как наша…

Они с Андреем выпили по первой, закусили острым салатом, и Олег почувствовал, что надо «помыть руки».

- Я на минутку, - он стремительно вышел из зала.

А когда вернулся, их столик исчез. Иванов растерянно оглянулся по сторонам.

- Мы здесь, Олег! - сквозь гул голосов услышал он Алову. – Иди к нам! -  махала она рукой из противоположной части зала.

Пока он отсутствовал, их стол перенесли к столам артистов. Тамара сидела рядом с Бековым, а пустой стул с другой стороны от Виктора Ивановича предназначался Иванову.

- Садись, садись, - Беков пододвинул Олегу тарелку с аппетитным куском мяса и жареным картофелем и начал разливать по узким бокальчикам коньяк, если судить по этикетке, французский.

- Я не буду, - предупредила Тамара.

- А я, вроде, водку монгольскую пил, - напомнил Олег.

- Вон ваша водка – пусть её Андрей с моими пьёт… Давай, за встречу на монгольской земле! – Виктор Иванович поднял бокал. – Тамара, ты с нами?

Та чокнулась с ними и вернула полный бокал на стол. А мужчины выпили и принялись с удовольствием жевать сочное, прожаренное мясо.

- Где-то был мой салатик? - спросил Иванов у уплетающей запечённую рыбу Тамары.

- Съели мои архаровцы, - ответил за неё Беков. – Ешь, что дают.

В ресторане заиграла протяжная монгольская мелодия, извлекаемая как будто  смычком из скрипки, к смычку прибавилось низкое «жужжание» горлового пения.

- Что загрустили? – Беков похлопал Олега по спине. – Давай ещё по коньячку…

На бейдже маленького, толстого официанта, который обслуживал Бекова, значилось имя Дэлгэр. Он почтительно склонился перед Виктором Ивановичем и спросил, пряча взгляд узких тёмных глаз:

- Сказите, пазалста, это Даша, певица? Мы её харашо помним! Харашо поёт!

- Видишь, запомнили! – хмыкнул довольный Беков. – Помнишь, как она тут пела? – спросил он Олега.

- Это она, Дэлгэр, - Виктор Иванович поправил галстук и, ухватив за рукав, остановил убегающего официанта. – Погоди, братец, принеси нам ещё коньяку и… - он посмотрел на Тамару, Олега. – Что ещё будете кушать, ребята?

Иванов и Алова пожали плечами, но не отказались от предложения.

- А что у вас есть вкусного? – спросил Олег толстого официанта.

- Всё вкусна! – приосанился тот. - Цуйван есть – это мясо с капустой. Бузы хатишь?

- Что такое бузы? – Иванов посмотрел на парня.

- Пель… - пытался выговорить тот. – Большой пельмен… мантуун…

- Манты? – поняла Тамара. – Хочу!

- С баран или як?

Когда Дэлгэр умчался на кухню, Олег спросил у Бекова:

- Виктор Иванович, как рассчитываться будем? На командировочные не потянем.

- Не боись, - Беков по-отечески похлопал его по спине. – Ешь на здоровье, - он вытащил внутреннего кармана пиджака довольно пухлую пачку купюр с изображением Чингисхана. – Вот, - он похлопал деньгами по столу. – Тугрики, - и убрал их в карман. - Спонсорские…

Пока они ели манты и пили коньяк, администратор заведения уговорил семейный дуэт Большовых исполнить что-нибудь для гостей «Сеула», которых в зале значительно прибавилось. Монгольские мотивы смолкли.

Дашу с Лёшей долго уговаривать не пришлось, они вышли на невысокий подиум эстрады. Лёша стал копаться во внутренностях музыкальной аппаратуры, Даша отрегулировала тонкую стойку, закрепила на ней микрофон и постучала ногтем по его металлической решётке. Микрофон отозвался глухими щелчками.

Высокая, стройная блондинка Даша в коротком тёмном платьице, едва прикрывающем её стройные загорелые бёдра, в золотистых туфельках на высоких каблуках эффектно смотрелась на фоне черноволосого, коренастого, на полголовы ниже своей спутницы Лёши, на котором просторная цветастая рубашка и клетчатые брюки смотрелись немного нелепо.

Наконец, Большов разобрался в хитростях техники, достал из кармана компактную магнитную кассету, вставил внутрь магнитофона, нажал кнопки, и по залу разнеслись первые аккорды «Подмосковных вечеров».

- Не слышны в саду даже шорохи, - красиво вывела Даша.

- Всё здесь замерло до утра, – подхватил тенором Лёша.

- Если б знали вы, как нам дороги, - пели они на два голоса.

К ним присоединился весь зал: «Па-а-дма-а-ско-о-вные вечера-а», - распевали гости ресторана.

Пели взбодренные коньяком директора предприятий, пели сибирские артисты. Вдохновенно подпевали монгольские посетители. Олег видел, что песня хорошо знакома местным жителям, его распирало от гордости, и он тоже громко и тщательно выводил  знакомые с детства слова.

После Даша спела «Песенку о медведях». Вдвоём с мужем исполнила «Свадебные цветы», «Позови меня с собой», «Две звезды»… Лёша спел «Маргариту» и что-то ещё. Словом, получился настоящий концерт. Потом Лёша поставил записанные на кассету песни их дуэта и пригласил жену на танец.

Все, кто мог, повскакали со своих мест и танцевали без остановки, пары то соединялись для медленного танго, то живо распадались, ускоряясь под быстрый мотив.

Виктор Иванович пригласил Тамару. Марина пригласила Олега, его хватило лишь на один тур – ну, не любил он танцевать…

Время пролетало незаметно и неумолимо приближалось к местной полуночи. Беков с Ивановым приканчивали вторую бутылку коньяка, закусывая очередным блюдом.

- Больше не могу! – Алова решительно отложила нож с вилкой. – До отвала накормили, Виктор Иванович, спасибо!

- Поешь ещё, Та-тамара, - заплетающимся языком вымолвил Беков. Лицо его светилось довольной улыбкой.

Столы артистов были пусты – закуски съедены, и служители муз Терпсихоры и Эвтерпы допивали водку «насухую», директорат вальяжно беседовал, сыто икая, местные посетители уже удалились.

«Пора, уходим», - одними губами беззвучно прошептал Олег Тамаре. Та понимающе кивнула, а вслух сказала:

- Сходи, Олег, руки помой, а я посмотрю, как там Марина с Андреем.

Они ушли из ресторана по-английски, не прощаясь. Иванову пришлось взять под руку слегка перебравшего оператора, благо, до гостиницы было недалеко.

- Завтра приём у президента, - напомнил Олег на прощание. – Не проспите…

Президент Монголии Нацагийн Багабанди рост имел ниже среднего, был худощав и на фоне высокого Туева выглядел как подросток. Особенно непропорционально они выглядели со спины – именно с этой точки их рассматривали Олег и остальные члены сибирской делегации, расположившиеся вдоль стены церемониального зала Государственного Дворца или Дома правительства, как называли его местные.

С этого монументального четырёхэтажного бетонно-гранитного «квадрата» и начиналась площадь Сухэ-Батора. Перед дворцом стоял мавзолей с останками монгольских лидеров – Сухэ и Чойболсана. Усыпальница была уменьшенной копией той, что стоит на Красной площади в Москве. И по предыдущему приезду Олег знал, что сие заведение, в отличие от московского, закрыто для желающих. Вместе с Альтманом в прошлую встречу они хотел нарушить это правило, но все их уговоры и переговоры с местной администрацией окончились ничем: ни на монгольского главкома, ни на Красного Богатыря им взглянуть не разрешили. «Сколько лет здесь живу – не пускают!» - возмущался Александр, глядя на безразличные монгольские лица...

В ожидании начала кузбасская делегация разбрелась по бесконечным коридорам Дома правительства. Для Олега и его спутников экскурсию проводил Альтман. В центре огромного белого холла второго этажа они поглазели на непривычные круглые знамёна Чингисхана из конских хвостов. Потом долго рассматривали необычную картину – высотой метра полтора, а длинной все двадцать метров. Андрей расчехлил камеру и снимал экскурсию на видео.

- Тут вся история Монголии – от Чингиза до наших дней! - показывал Альтман на изображенные на светлом фоне картины многочисленные фигурки крохотных вооружённых и безоружных всадников, на юрты, собак, костры и гурты скота. -  Художник в одном полотне соединил 108 событий из истории страны. Если внимательно вглядитесь, увидите знакомые лица…

Впрочем, сколько Иванов не вглядывался, знакомых на полотне не обнаружил.

- Это здание в 51-м построили наши архитекторы. Его площадь под сорок тысяч квадратов, -  Александр бесцеремонно заглядывал за высокие деревянные двери, которые вели в многочисленные залы: громадный зал – для Великого хурала, поменьше – для Конституционного суда, кабинета министров, залы нормальной величины – для переговоров, встреч и приёмов иностранных делегаций. – Раньше на этом месте был монастырь 17 века.

- А монастырь куда дели? – спросила Марина.

- Известно куда, - усмехнулся Альтман. – Монгольские марксисты снесли без остатка.  

… Нацагийн Багабанди вышел к сибирякам за несколько минут до полудня. На его худощавом, суровом лице выделялись тонкие усы и брови вразлёт. Тёмный костюм сидел на президенте, точно влитой. Туев отделился от группы  директоров, с которыми общался, и, широко улыбаясь, шагнул ему навстречу. Антон тоже был одет с иголочки.

- Наш-то, пожалуй, посолиднее будет, - шепнул Иванов Тамаре, та подняла вверх большой палец.

Лидеры встретились в центре зала, сдержанно пожали друг другу руки и заговорили. Вернее, отметил Олег, говорил президент, а склонившийся к нему губернатор поддакивал, изредка вставляя слово.

- Как же он его понимает? – почесал затылок Иванов.

- Багабанди по-русски говорит не хуже тебя, - успокоил Альтман. – Он же советский инженер холодильных установок. Учился в Питерском техникуме холодильной промышленности, потом окончил пищевой институт в Одессе, академию при ЦК в Москве. Наш парень…

Ровно в двенадцать по улан-баторскому времени заиграл гимн России, потом прозвучал гимн Монголии. Местный чиновник в годах произнёс несколько фраз на монгольском, а миловидная молодая дама в строгом пиджачке и длинной юбке сообщила сибирякам, что начинается награждение. Она же переводила указ президента о награждении Туева орденом Полярной звезды. Его удостоили награды за личный вклад в развитие торгово-экономических отношений между Сибирским регионом и Монголией.

Величественным жестом Багабанди прикрепил к груди Туева большой шестиугольник из золотистого металла с изображением герба республики и скачущим всадником.

Зал зааплодировал, а Альтман громко зашептал на ухо Олегу:

- Они награждение всегда в полдень проводят, в «Час Коня». По их поверьям – это самое подходящее время для дорогих гостей.

Затем был обмен короткими речами. Иванов попросил Андрея записать ораторов. Туев коротко поблагодарил за высокую оценку его скромных заслуг. Как всегда говорил ярко, образно, с напором. «Чиста родниковая вода, прекрасен цвет розы, крепка сталь, - сказал Антон в заключение и окинул взглядом зал. - Но чище воды, прекраснее цветов, крепче стали – дружба наших народов!», - сибиряки громко захлопали, а Туев быстро отошёл от трибуны.  

В каждом слове и жесте Багабанди свозила величавость, он высоко держал подбородок, делал паузы, давая переводчице возможность донести до гостей смысл его слов. Республика высоко оценила вклад губернатора в развитие дружественных отношений. За последний год сотрудничество между Сибирским регионом и Монголией продвинулось вперед: предприятия наладили прямые контакты, вырос объём торговли, развивают отношения в гуманитарных сферах...

- Ты не забыл о моей просьбе? - отвлёк Олега Альтман.

- Как всё закончится, - кивнул Иванов, - сразу подойдём к шефу. – А ты о моей?

- Как только будет минута, - ответил Альтман, - продиктую информацию о вашем визите твоей пресс-службе.

…Президент покинул зал сразу, Туев задержался. Он весь светился от удовольствия, принимая поздравления от земляков и пожимая протянутые руки. Выбрав момент, Олег показал ему на Альтмана: «Поздоровайтесь, пожалуйста, с Александром!»

Увидев Альтмана, Антон расплылся в улыбке, приобнял репортёра:

- Рад тебя видеть! Как жизнь, Саша, как дела? Как семья?

Тот в ответ тоже полез обниматься, расцвёл как монгольский лотос:

- Я тоже рад! Всё нормально, семья в порядке, спасибо… Хочу напроситься на интервью. В прошлый раз у нас хорошо получилась. Я такую серию про вас выдал, что контора премию дала. Скажи, Олег! – Иванов поддакнул.

- Не вопрос, - Туев задумчиво почесал подбородок. – Рано утром сможешь?

- Да не вопрос, - будто передразнив, повторил Альтман. – Где и во сколько?
- А приезжай-ка завтра в резиденцию часиков в семь, прогуляемся и поговорим заодно… Найдёшь?

- А то! – вскинулся Альтман довольно. – Я тут за десять лет все места изучил.

…Олег с Александром приехали к месту, где размещался губернатор, без пяти семь утра. Туев уже поджидал их на асфальтовой дорожке резиденции «Их Тэнгэр» или Большое небо. Трёхэтажный гостиничный комплекс, где разместили Туева с помощниками, расположился в заповеднике Маршальская падь в горах Богдо уул. Отсюда – с расстояния двух десятков километров и высоты птичьего полёта – Улан-Батор с его белыми кварталами в долине, казалось, мог уместиться на ладони.

В горах было прохладно, по небу низко плыли сплошные тёмно-серые облака, задевая подбрюшьями ближние скалы и гигантские валуны, оседая на них мельчайшими каплями тумана.

Туев был в длинном чёрном кожаном плаще, шею укутал плотным зелёным шарфом. Он скрестил руки над головой, призывая Альтмана заглушить двигатель джипа. И когда Александр с Олегом подошли к Антону, поднёс к губам палец и, не здороваясь, тихо спросил:

- Мужики, фотоаппарат есть?

- Есть, - так же тихо ответил Альтман. – А что?

- Видишь за мной этого красавца? Я сейчас его хлебом угощу… Снимай…

Олег только сейчас заметил, что метрах в десяти за спиной Туева на газоне спокойно щипал траву крупный олень с большими ветвистыми рогами. Горный склон красиво оттенял его мощное тело, покрытое серовато-бурой с желтым отливом шерстью. Туев осторожно вынул из кармана горбушку серого хлеба и, держа её на вытянутой ладони, медленно сделал навстречу животному несколько осторожных шагов. Альтман едва слышно взвёл затвор неизвестно откуда появившегося в его руках маленького фотоаппарата и опасливо засеменил, забирая влево, чтобы Антон с оленем оказались в кадре.

Иванов остался на месте, с интересом наблюдая за необычной фотоохотой. Он заметил, что покрытая небольшой гривой длинная шея благородного самца напряглась, олень поднял голову, вытянул морду навстречу Туеву, большие влажные темно-коричневые глаза настороженно смотрели на губернатора.

Тот остановился, протягивая угощение. Олень сделал робкий шаг к человеку, второй, третий, шумно вздохнул и, наклонив голову, трепетными губами опасливо взял хлеб с ладони и стал жевать. Тут раздался щелчок фотоаппарата, и ещё один, и ещё… Олень резко отскочил в сторону от Антона, мгновенно сделав грациозный разворот, он ускакал, в миг исчезнув за деревьями, оделявшими гостиницу от ближних горных валунов.

- Я снял! Шикарный кадр будет! – крикнул Туеву довольный Альтман. – Подарю…

Потом Туев и Альтман начали беседу, прогуливаясь по дорожкам гостиничного парка. Александр записывал разговор на диктофон. А Олег в полудрёме сидел на удобной деревянной скамейке, поджидал окончания их разговора, с удовольствием вдыхая холодный горный воздух.

От вчерашнего рандеву с Александром, который пришёл к нему в номер «покалякать» с земляком о последних новостях и сплетнях с родины, голова ещё немного кружилась.

Альтман принёс шесть бутылок светлого пива «Tiger».

- Сингапурский «тигр», - сказал он, выставляя бутылки с напитком на стол. – Но, сварили его в Монголии. Ты как?

- Когда я отказывался? – пошутил в ответ Иванов. – Только предлагаю начать вот с этого… - и он вытащил из сумки бутылку трёхзвёздочного дагестанского коньяка.

Александр взял её, повертел перед глазами:

- Согласен. У меня к нему вяленая конина. Объеденье!

Они порезали на кусочки твёрдое, ароматное мясо, налили коньяк в пиалы для чая, которые Олег нашёл в одном из ящиков стола. «Пивком его полирнём?» - предложил Альтман. Хозяин номера не возражал. Пивом наполнили стеклянные стаканы.

Наскоро «перемололи кости» российскому правительству, которое не хотело снижать железнодорожные тарифы для монгольских товаров, подталкивая республику в сторону Китая, покритиковали монгольский бизнес, который постоянно срывал сроки оплаты товаров из России.

- Как ты живёшь в этой необязательной стране?! - поддел Олег товарища.

- Так их надо понять нашим европейским умом, - спокойно рассуждал Альтман. – Монголы – народ особый. Я привык к их медлительности, к их постоянным «можно» - «не можно».

- Зато как на машинах по улицам ездят! – Иванов постучал по столу костяшками пальцев. - Никаких правил…

Они ещё «приняли» коньяку, перебили его вкус пивом.

- Монгол может жить, независимо ни от кого, кроме своего скота и своей семьи, - говорил Альтман. - В этом отношении он самостоятельный и свободный гражданин...

- Ты попробуй в степи с ним поговорить, терпения не хватит, - Альтман выковырнул из зубов мясное волоконце. – У них долгое приветствие: «Сайн байна уу! Здра-а-вствуйте! Ка-а-к ваше здоровье? – начал изображать Александр, растягивая слова. -  Потом они по полчаса спрашивают о здоровье родственников. С ходу задавать деловые вопросы у них не принято.

Он выпил пива и долил в стакан:

- Нас такие беседы напрягают, мы же привыкли сразу брать быка за рога. А наша торопливость может их сильно обидеть, даже оскорбить.

Олег слушал, не перебивая, тщательно пережевывая конину.

- Они вроде бы выбрали путь рыночной экономики и промышленности, - продолжал Александр. – Но как весна приходит, половина Улан-Батора на пастбища утекает. Кочуют со стадами коров и баранов. Сколько этой живности в стране, никто не знает. Десятки миллионов голов…

-  Вот европейцы думают, здесь нищета, грязь, убожество, - размышлял Альтман. – А местным другого и не надо. Их богатство – число коров и быков, юрт… Они считают себя наследниками великих империй Чингисхана, который полмира завоевал!

- Ага, - вставил Олег. – Надеются, что Чингис их долги всем простит?

- Да, в конце концов, отдают они свои долги. Медленно, но отдают, - загорячился Альтман. – Неторопливые скотоводы. Время их не «прижимает» так, как нас. Территориальной зависимости у них тоже нет. Веками кочуют себе неспешно. У монгола в крови свобода – вне пространства и времени. Может даже, чрезмерная свобода. Свободные люди, понимаешь! - от длинной тирады Александр слегка задохнулся, закашлялся и глотнул пива. – Наливай коньку! – махнул он Иванову.

- У них есть верование Мунх тенгри или Вечное небо, - Альтман рукавом рубашки вытер с губ белую полоску пены. - Монголы к вечному небу относят не только звезды, солнце или луну. Люди у них – часть природы и должны жить в согласии с ней. Поклоняются камням, горам, воде... Ты знаешь, что в Монголии есть несколько сакральных мест на государственном уровне?

- Откуда… - пожал плечами Олег.

- У них совершают официальные церемонии поклонения. Между прочим, во главе с президентом! И это записано в специальном законе. Подобного нигде в мире нет! – Александр поднял вверх указательный палец.  

Одно из таких мест, рассказал он Олегу, Мать-камень, километрах в ста от Улан-Батора. По форме камень напоминает фигуру женщины. Очень почитаемое место, здесь можно попросить исполнения любых желаний.

Тут они делают подношения, оставляют на столах конфеты, рис, пшено, печенье, даже водку. Потом надо три раза обойти вокруг камня, побрызгать молоком, подойти к Матери и попросить исполнить желания. Чтобы желания исполнились, нужно приехать туда три раза...

- А если больше? – спросил Олег, разливая остатки коньяка.

- У них три – священное число, - Александр поднял фарфоровую пиалу и выпил. – Их музыкальный инструмент морин хур состоит из трех струн. Хотя, ты думаешь, у него только две струны, но есть третья – это смычок из конского волоса.

Кивая в ответ, Иванов задумчиво посмотрел на пустую бутылку, потянулся и открыл минибар, долго изучал его содержимое. Потом решительно выгреб и выставил на стол десяток крохотных бутылочек с виски, водкой, коньяком и вином, выложил пачки с чипсами и галетами.

- Монгол считает, что у всего в природе есть душа, - не унимался Альтман. - Поэтому тут бизнес надо вести по-другому, - глотнув виски, рассуждал он. - Монголы искренне сочувствуют людям, которые все время куда-то торопятся.

…Иванов очнулся от того, что Альтман тряхнул его за плечо:

- Вставай, едем!

- Как поговорили? – поинтересовался Олег, зябко поёживаясь.

- Когда это Туев плохо рассказывал? – переспросил Александр.

Сегодня в программе губернатора было посещение мемориального комплекса Зайсан.

Альтман с Олегом и журналистами подъехали к подножию горы, на которую предстояло подняться, чуть раньше, чем прибыла официальная делегация. Андрей начал снимать окрестности, потом записал несколько фраз Марины, которые она проговорила «в кадре».

Иванов «щёлкал» фотоаппаратом, который на этот раз захватил из гостиницы. А Тамара слушала знающего всё Александра: мемориал на вершине Зайсана построили в память о том, что Красная Армия поддержала монгольскую революцию в 1921-м и помогла республике в войне с японцами – в боях у реки Халхин-Гол в 1938 году.

Вскоре к ним подъехали несколько чёрных джипов. Молодые монгольские парни торопливо распахнули задние дверцы среднего автомобиля, из одной вышел Туев в лёгкой тёмно-зелёной ветровке, из другой с лёгким кряхтением вылез крупный круглолицый монгол в строгом европейском костюме.

- Это их премьер-министр, - негромко представил его Альтман. -  Намбарын Энхбаяр.

- Наш парень? – спросила Тамара.

Александр кивнул:

- Конечно. Окончил Московский литинститут. Лет десять «рулил»  монгольским Союзом писателей, был министром культуры…

Энхбаяр поманил рукой всех, чтобы следовали вверх по широкой лестнице и на чистом русском начал рассказывать Туеву о мемориале:

- Торопиться не будем, - предупредил он. - Наверх ведут триста ступеней…

Андрей с Мариной поспешно обогнали официальную делегацию, Олег поспешал за ними. Лестница была крутой, плавно огибала склон горы. После четвёртого десятка ступеней, которые резво преодолел, Иванов начал задыхаться. Через каждые десять ступеней размещалась небольшая горизонтальная площадка для отдыха. Тяжело отдуваясь, Олег притормозил на одной из них и посмотрел осмотрелся. Лестница уходила далеко вверх, а из вершины холма  устремлялся в небо бетонный шпиль, рядом с ним вырисовывалась бронзовая фигура солдата с поднятым знаменем.

Тамара с Альтманом нагнали Иванова, и остановились рядом.

- Да, - тяжело дыша, произнёс Александр, - хорошо мы вчера посидели…

Снизу приближалась основная делегация, и, вздохнув, Иванов двинулся дальше.

На вершине Зайсана отрылась площадка со скульптурой солдата, окружённую высоким бетонным кольцом. С внешней стороны кольцо украшали орнамент и барельефы с изображением боевых советских и монгольских орденов и медалей. Внутри по кругу кольца мозаичные картины живописали боевую историю и трудовые будни республики. В центре площадки в гранитной чаше горел вечный огонь.

Олег заснял, как Туев с  Энхбаяром осматривают мемориал. Потом подошёл к краю площадки и посмотрел вниз – на грандиозную панораму Улан-Батора и долину реки Туул.  От необъятной шири захватывало дух. День был облачным, но тёплым и светлым, сквозь высокие облака пробивались солнечные лучи и яркими пятнами то тут, то там подсвечивали городские застройки.

Туев увлечённо беседовал с премьером и косил глазом на стоящего недалеко от них Альтмана, чьи уши прямо-таки шевелились, улавливая смысл их разговора…

Осмотр комплекса решили завершить, записав интервью губернатора и премьера. Вопросы задавали Тамара с Мариной. Марина с обидой поглядывала на начальницу, которая перебивала у неё репортёрский хлеб. Поскольку штатива у Андрея не было, он стоял, как вкопанный, снимая «с рук»…

После обеда Олег с подопечными направился в торговое представительство России в Монголии. Раньше в этом двухэтажном здании  с колоннами располагалось торгпредство СССР. В главном зале готовились к бизнес-конференции. Зал поменьше был заставлен отдельными столами, здесь директора и бизнесмены из сибирской делегации вели переговоры с монгольскими партнёрами. На столах стояли флажки с названиями фирм и предприятий, девушки в чёрных юбочках и белых блузках разносили напитки. В одном месте разговор шёл неспешно, собеседники чинно кивали головами, слушая переводчика, в другом – громко беседовали на русском, в третьем – подписывали деловые бумаги... Люди, стоявшие вокруг одного из столиков, дружно хлопали в ладоши только что заключенному договору.

Олег заметил, что из дальнего угла призывно машет генеральный «Сибюжугля» Ларин:

- Тамара, Олег! – торжествующе крикнул он, когда они подошли ближе. – Нас снимите! У нас тут намечается грандиозный контракт!

Телевизионщики начали снимать переговоры, а Олег медленно двинулся по залу, прислушиваясь к репликам и вглядываясь в знакомые и незнакомые лица.   

- Господа! - перекрыло гул голосов объявление. -  Завершаем и переходим в большой зал. Нашу конференцию будет открывать губернатор.

…Олег видел, что за трибуной его шеф чувствовал себя как всегда уверенно.

- Отношения Сибирской области с Монголией принимают широкий размах, - говорил Антон. – У нас с вами есть все шансы продвигаться всё дальше в развитии торговли и в культурных обменах...

- В Монголии есть интерес к нашим товарам и технологиям, - заявлял губернатор. – А также есть дружеское расположение и доверие к России в целом и региону в частности.

- У нас давние исторические связи, – вторил Туеву выступающий за ним председатель Торгово-промышленной палаты Монголии. – До 1990 года товарооборот республики строился в основном только с Россией. Ваша страна и сейчас является для нас не только одним из важнейших поставщиков продуктов и технологий, но и крупным рынком сбыта нашей продукции. Но есть препятствия…

- И мы о них знаем, - бросил из президиума в зал реплику Туев. – Нужно вводить безвизовый режим между нашими странами. Давайте, Олег Михайлович, вы со своей стороны, а мы со своей на наше правительство будем выходить и доказывать, что это необходимо!

- Согласен! – закивал в ответ сидящий рядом с ним посол России в Монголии Олег Дерковский.

В конце показали фильм о Сибирском регионе, его экономических перспективах и социальных возможностях. После всем предложили посмотреть концерт сибирских артистов. А пока готовили для них сцену, Туев успел пообщаться с местной прессой, которую Иванов собрал в фойе…

Концерт Олег решил пропустить, ведь Альтман предложил съездить в горы. «Недалеко. А места обалденные! Сами увидите и не пожалеете», - уговаривать он умел.

- Успеем? Дело-то к вечеру… - заволновался Иванов.

- Мы туда и обратно. Беру на себя ответственность. Одно условие: едем прямо отсюда, никуда не заезжаем.

…Так они и оказались на одной из вершин национального заповедника Богд-Хан-Уул.

- Вон та вершина, - показал Альтман на соседнюю самую высокую гору, - носит такое же имя, как и заповедник. Её уже семьсот лет считают священной.

Он заметил, что Андрей развернул камеру в его сторону, а Марина протянула ему микрофон. Альтман приосанился и с увлечением начал рассказывать, как, согласно легенде, в 13-м  веке Чингисхан прожил возле этой горы несколько месяцев, набираясь сил перед военным походом. И где-то в здешних лесах спрятал сокровища. Тогда же он запретил своим воинам рубить лес и охотится на горе. По сути, создал первый заповедник в Монголии. Сейчас здесь живут кабарга и косуля, марал и соболь, лисица и белка,  сотни видов птиц. Гору издавна почитают ламы и великие ханы империи, весной и осенью проводят праздники поклонения...

- В середине 90-х  ЮНЕСКО объявил его биосферным заповедником, - подытожил Александр и шутливо завершил:

– Александр Альтман, собственный корреспондент РИА «Новости» в Улан-Баторе, специально для Сибирского телевидения.

- Молодец, Саша! - захлопала Тамара. – Профессионал! Беру на работу.

- Погоди, - Альтман был доволен комплиментом. – Посмотрим, что ты скажешь, когда поедем вниз… Пристегнуться не забудьте, - предупредил он пассажиров. – Синяки вам ни к чему…

А испытание спуском в джипе с крутой горы, действительно,  оказалось не из лёгких. Водитель осторожно направлял машину в объезд камней и древесных стволов, а пассажирам казалось, что едва ползущий по отвесному склону автомобиль того и гляди кувыркнётся вперёд и под таким почти вертикальным углом его уже ничто не остановит.  

Олег сидел, затаив от страха дыхание, намертво вцепившись в ручку двери. Рядом с ним визжала в голос Марина, впереди охала Тамара, закрыв ладонями глаза. Андрей громко пыхтел, со всей силы упираясь ногами в пол и прижимая к себе видеокамеру.

Когда через четверть часа они оказались, наконец, внизу, он первым подал голос, разрядив наэлектризованную паническим страхом атмосферу:

- Командир! - сказал Андрей. – Я, кажется, того, обоср..ся…

- Кажется или точно? – переспросил Иванов.

Оператор похлопал себя по бокам:

- Нет, - вздохнул облегчённо. – Показалось.

Женщины сдержанно хихикнули, а Альтман хохотал до слёз, обхватив руль, пока Олег не остановил его жалобным голосом: «Может, поедем уже? Скоро темнеть начнёт…»

Ещё в прошлый приезд Иванов понял, что монгольские дороги в большинстве – не дороги вовсе, а направления. Десятки автотропинок вьются колеёй по многочисленным долинам даже в тех местах, которые на картах отмечены федеральными трассами. На этот раз Альтман «срезал» расстояние до города, проехав по просёлку через каменистую долину, на асфальт джип выполз только у самого Улан-Батора.

Вечером решили обойтись без бесед – устали за длинный день. А завтрашняя программа тоже обещала быть насыщенной…

- Зря ты вчерашний завтрак пропустил, - сказал Олегу утром Виктор Иванович, когда они встретились  в гостиничном ресторане. – Тут такой шведский стол, обалдеть можно!

- Я вчера спозаранку к Туеву ездил, - ответил Иванов, зевая. – Да особо и не хотелось… Мы с Альтманом с вечера хорошо «приняли»...

- Аппетит всегда можно поправить, -  Беков извлёк из бокового кармана пиджака серебристую фляжку, отвинтил крышечку и глотнул из горлышка.

- Будешь? – предложил Олегу.

- Буду, - отстранил его руку Олег. – Но, позже…

Завтрак, действительно, оказался отличным. К ним за столик подсела Алова. Наперегонки с Тамарой Олег только успевал тарелки наполнять.

- Я как с голодного мыса! - Алова была самокритична, но остановиться при виде такого изобилия не могла. Её усиленный утренний аппетит, будто острое вирусное заболевание, передался Иванову.

Вначале они попробовали все крупяные каши, разваренные до нужной консистенции и слегка подслащённые. Потом отведали всю линейку местной молочной продукции, съели по кусочку омлета и запили его апельсиновым соком из пакета.

Иванов наполнил очередную чистую тарелку тонко нарезанными ломтиками колбас и ветчины, горячими сосисками, кусочками отварного и жареного мяса. Поделился с Тамарой, она вилкой помогала ему перекладывать лакомства на свою тарелку.

Ещё поели блюда азиатской кухни, уплетали лапшу с овощами. Вся еда была натуральной, отменного качества. Затем Тамара наткнулась на хлебобулочные изделия – свежие тосты и сладкую выпечку. Намазывали на булочки масло, джемы и мёд, запивая их вначале кофе, потом чёрным монгольским чаем. После плавно перешли к нарезке из фруктов и фруктовым компотам.

- Ну, ребята, вы даёте! – несколько раз восклицал Беков. Сам-то он долго ковырял ложкой кашу, съел вареное яйцо и булочку с кофе.

- Уф! - Олег отвалился на спинку стула. – Не могу больше…

Тамара вяло дожевала булку и вытерла губы салфеткой:

- Завтрак нормальный, - она отодвинула от себя горку пустых тарелок. – Мы же не знаем, когда будет обед и будет ли вообще. У нас ещё полчасика до отъезда, пойду в номер, прилягу. Если что, Олег, позовёшь? – и она неторопливо удалилась.

Иванову двигаться не хотелось, и он сидел, прикрыв глаза, в полупустом зале для завтраков. Из полудрёмы его вывел голос Виктора Ивановича:

- У Туева сегодня большая программа?

- Ага, - Олег сыто икнул. – С утра в монастырь поедем. А после обеда в музей Жукова…

Альтман решил и этот день провести с сибиряками. Он пристроил свой джип в хвост официальной колонны. В салоне Санг Йонга, как обычно, устроились Иванов с коллегами. День обещал быть нежарким, высокая плотная облачность закрывала город от солнца.

- Ты бывал в этом монастыре? – Олег тронул Александра за плечо.

- А как же! И не в нём одном, - Альтман не отрывал взгляда от дороги. – Могу лекцию по монгольской религии прочитать.

- Давай, - Иванов откинулся на спинку сиденья. – Подготовь нас к встрече с местными божествами…

Альтман расправил плечи, выпрямил спину:

- Опять снимать будете?

- Нет, - откликнулся с заднего сиденья Андрей. – Ракурс не тот.

- Я вас на диктофон запишу, - предложила Марина. – Начинайте.

Александр, глянув через плечо, увидев, что Марина держит перед собой диктофон, удовлетворённо кивнул:

- Здесь вера – штука сложная. Тут обретаются религии со всего мира. Три процента монголов проповедуют ислам, столько же молятся Христу. Также практикуют шаманизм и поклонение духам…

Колонна остановилась в пробке: городскую дорогу неспешно переходило небольшое стадо лохматых коров рыжеватой масти.  

- Про ритуал Обо слышали? Если увидите пирамиду из камней – это и есть Обо! У них возле дорог из каменьев сложены целые комплексы, также – на перевалах, на вершинах. Считается, что Обо даёт поддержку от высших сил… Но среди главных у них языческий культ матери-природы. Тенгрианство называется. – Альтман притормозил, пропуская перебегающих дорогу пешеходов. -  Это религия степных кочевников, они поклоняются небу и огню, богине земли, почитают души умерших.

- Так мы едем к ним? - уточнила Тамара.

- Э-э, нет, - протянул Александр. - Едем в буддийский  монастырь. Ведь половина монголов – буддисты.

Буддизм пришёл сюда с начала новой эры, а в 17 веке стал главной религией, рассказывал Альтман. Тибетские ламы свою письменность  придумали – «квадратное письмо» – специальные иероглифы, которыми записывали молитвы.

В начале 20 века главный буддийский монастырь Гандан Тегченлинг в Улан-Баторе был разорён. Однако в конце сороковых годов  его восстановили. «В нём сейчас ламы живут, человек сто, - Альтман следом за всей колонной машин заглушил двигатель. – Кстати, смотрите, вон один из них», - он кивнул на монаха, который семенил через просторную площадку перед главным входом монастыря, прямо перед вышедшей из машин делегацией во главе с Туевым. Череп ламы был до блеска выбрит, тело укутано в красно-оранжевую накидку, на ногах чёрные бахилы. Он ни разу не поднял глаза на гостей, хотя его на лице застыла не то улыбка, не то вежливая гримаса. Вскоре он исчез за монастырскими воротами.

Монастырь расположился в пригороде среди многочисленных юрт и одноэтажных жилых домиков.

- Осмотрим главный храм? - предложил Туеву улыбчивый молодой парень из монгольского министерства культуры. И они тоже вошли в главные ворота, которые охраняли фигуры страшных богов – стражей входа.

- Здесь большой монастырский комплекс, - рассказывали губернатору. - Несколько храмов, субурганов – гробниц лам. Молитвенные пагоды, библиотека с монгольскими, индийскими и тибетскими манускриптами и буддийский университет. Кстати, - с гордостью отметил представитель минкульта, - название Гандан Тэгченлин хийд означает  «Большая колесница всеобъемлющей радости».

- Ну, ну, - неслышно хмыкнул Олег.

Гостям из Сибири Гандан показался сказочным городом, благодаря  стенам необычных зданий, украшенным красивой резьбой и узорами. Они любовались разноцветными черепичными крышами, мощёными улицами и переулками, яркими цветниками и многочисленными стаями голубей. На каменистых двориках тут и там были разложены доски. «Это для монахов, они на них стоят на коленях», - пояснял всё знающий Александр. Действительно, кое-где можно было увидеть читающих мантры монахов.

Белый с тремя рядами окон главный храм монастыря – Ченресига, выстроенный в стиле пагоды с приподнятой крышей из зелёной черепицы, – смотрелся великолепным украшением этого города. «Вздымается над остальными как «десятиэтажка» на «хрущёвками», - нашёл сравнение Олег. 

- Держим путь туда – показали Туеву на это огромное сооружение. - В храм почитания Бога сострадания. Там внутри самая высокая золотая статуя Будды.

По двору, вымощенному булыжником, делегация подошла к тяжелым деревянным дверям Ченресига, которые охраняли каменные львы.

Воздух внутри был напоён сложным ароматом благовоний. Стены украшали цветной орнамент и сложная вязь деревянной резьбы. В этот час посетителей было немного. Здесь царил полумрак, в котором колебались причудливые тени от огней многочисленных лампад, особенно много их было у алтаря – в ногах статуи сидящего в кресле красавца Будды. Иванов отделился от делегации, то и дело щёлкая затвором фотоаппарата. На одной из стен он заметил портрет Далай-ламы, на другой сфотографировал большую трёхглазую маску, увитую цветными лентами из лёгкой полупрозрачной материи.

Ещё во дворе Туева заинтересовали многочисленные ряды цилиндров из жёлтого металла с отчеканенными на боках иероглифами, закреплённые на деревянных подставках. Цилиндры были снабжены ручками. К ним часто подходили люди и вращали их. Такие же цилиндры стояли и внутри храма. «На этих молитвенных цилиндрах древние тексты молитв, - объяснили гостям. - Внутри у них лежат страницы с мантрами. Если вы крутите цилиндр справа налево, по направлению движения солнца, значит, возносите молитву Будде. Один поворот равносилен прочтению молитв, которые внутри».

Со строгим выражением на лице Туев покрутил один за другим несколько цилиндров. Андрей снял это на видео.    

Но куда бы ни обращали они взгляды, постоянно натыкались на установленную в центре здания громадную, отливающую янтарём в свете огней, статую Будды  Авалокитешвары – воплощение бесконечного сострадания всех Будд.

Олег подошёл к подножию великой статуи – она была босая, и в каждом пальце её ног православный Иванов почувствовал не безмерное сочувствие, а беспредельную мощь. Он хотел «щёлкнуть» статую целиком, но сделать это не удавалось. Истратив немало кадров, он понял: так просто задачу не решить. Олег огляделся, прикидывая, что можно сделать. От противоположной стены наверх уходила широкая лестница. По ней Иванов поднялся на второй этаж, с небольшой площадки снял нижнюю часть фигуры – от босых ступней до пояса. Потом поднялся на третий этаж и оттуда заснял Будду с головы до пояса.

- И что с этими снимками? – ехидно поинтересовался не отстававший от него Альтман.

- Дома фотки отсканируем и на компьютере состыкуем вместе. И будет Будда в полный рост!

Делегация уже покидала храм, и они бегом кинулись догонять…

После обеда собрались в музей маршала Жукова. А пока Альтман позвал журналистов отведать настоящего борща.

- Тут недалеко, в 15 микрорайоне. Не пожалеете! – соблазнил он бродяг по монгольским святыням, нагулявших хороший аппетит.   

Ресторанчик «Корчма» находился в первом этаже обычного жилого дома рядом с российским посольством. Причём, вывеска была на русском. «Так они же пользуются нашим алфавитом», - напомнил Олегу Альтман. – Вон, прочитай название напротив…»

«Охуин Банк», - громко прошептал Иванов название большого учреждения из стекла и бетона. – Ни хрена себе, контора! - покачал он головой. – А как переводится?»

- Переводится просто: «Российский банк», - перевёл Альтман и расхохотался, наблюдая за вытянувшимися лицами гостей…

- Да, здесь настоящим борщом пахнет! – повела носом Тамара, когда они вошли внутрь заведения. Посредине пустого зала лежал красный ковёр. Все шесть столов украшали белые в красную полоску скатерти, шторы и занавески на окнах были выдержаны в этом же стиле. На стенах – расшитые рушники, небольшие картины с национальным колоритом. По углам стояли керамические усатые фигурки в украинских костюмах.

- У нас украинский ресторан, - вышла к ним навстречу из внутренних помещений коренастая монголка, узкие сливовые глаза на её круглом лице приветливо светились. На ней ладно сидели расшитая белая блузка и тёмная ниже колен юбка, окантованная понизу красным узором. Наряд дополняли яркий цветной фартук и большие серьги из белого металла.

- Здравствуй, Саша, - кивнула она Альтману. – Твои гости? Обедать будете? – говорила она без акцента.

- Будем! – в один голос откликнулись Тамара с Мариной, Андрей вторил им согласным мычанием.

- Здравствуй, Ядма! – Альтман тронул хозяйку за локоть. – Сергея сегодня нет?

Андрей пристроил свою камеру на подоконнике, и они уселись за стол.

- Хозяин делами занят, - она раскладывала на столе меню. – Будет только вечером.

Все, кроме Тамары, уткнулись в список блюд.

- Мне борща, - не раздумывая, сделала заказ Алова. – Погорячей и чтобы в большой тарелке до краёв…

- Да, - согласился Альтман. – Всем борща, мы ведь ради него и пришли. А что на второе?

- Возьмите крученики из говядины, - хозяйка поклонилась гостям.

- Название вкусное, - одобрил Олег. - Знать бы, что это?

- Рулетики такие из мяса с начинкой из свиного сала, соленых огурчиков, грибов, капусты, болгарского перца, - перечисляла хозяйка.

Они заказали крученики с жареным картофелем. «А пить?..» - едва успела спросить Ядма, как тут же оживился Андрей:

- Лично мне водочки, - как обычно потёр он ладони.

- Не лезь вперёд батьки, - оборвал его Альтман. – Мы в украинском ресторане. Горилки нам, вашей, фирменной, с перчиком, холодненькой! Триста граммов…

Андрей пытался что-то сказать, но Иванов согласился с Александром: «Сегодня ещё работать».

Хозяйка ушла. Между тем посетители заполнили все столики и, судя по лицам, все они были аборигенами. На входе собралась небольшая толпа, никуда не торопясь, с восточным спокойствием и равнодушием люди ожидали своей очереди.

- Монголы любят борщ?» – спросила Тамара.

- Ещё как! – Альтман явно был доволен вопросом. – Они его просто обожают! Хотя, когда Сергей начинал тут дело, в это трудно было поверить.

- Сергей – это её муж? – догадался Олег, кивнув на кухонную дверь. – Расскажи, пока ждём.

- Он не просто из России, - сообщил Александр. – Он из дипломатов…

Андрей удивлённо присвистнул.

- Родом из Киева. До пенсии был на дипломатической работе. Приехал в Монголию где-то в середине шестидесятых, представлял фирму «Техноэкспорт».

Она возила монголам оборудование из СССР. Продавала его на предприятия металлургической и химической, машиностроительной, пищевой и лёгкой, добывающей и обрабатывающей промышленности, для электростанций, для связи. Проводила проектные и монтажные работы.

- Я не раз делал про него материалы в «контору»! Всегда печатали, – похвалился Альтман. - Сергей обожает тутошнюю природу, отличную охоту: каждый год ездит на озера пострелять диких гусей…

Молоденький официант из местных в украинской вышиванке, чёрных широких шароварах и коротких, малинового цвета сапожках, ловко лавируя по залу сразу с двумя подносами, благополучно добрался до их стола и уставил его тарелками с ярко-красным дымящимся борщом. В центр водворил большое блюдо с горкой горячих, только что из печной духовки, пышных пампушек.

Сделав дело, парнишка забавно поклонился и убежал. И тут же явился вновь с запотевшей бутылкой красноватой жидкости, в которой плавал малиновый стручок перца. Он ловко поставил перед каждым гостем по гранёной рюмочке на короткой ножке и наполнил горилкой.

- На за-да-ро-ве! – громко по слогам произнёс официант, поклонился и снова бегом кинулся обслуживать другие столы.

Альтман поднял рюмку:

- Будем здравы, господа! – и выпил, не поморщившись.

Все, кроме Тамары, последовали его примеру. Напиток легко «пролился» Иванову в желудок, пищевод приятно зажгло от острого перечного привкуса. Он с удовольствием принялся за наваристый борщ...

Пока ждали крученики, Альтман продолжал:

- Потом Сергею поручили присматривать за недвижимостью в Монголии, которая перешла России от Союза. А её было столько!

Только непонятно было, как торговый представитель должен был ею распоряжаться: продавать нельзя, заниматься коммерческой деятельностью нельзя. Можно сдавать в аренду дома, квартиры, офисы, но так, чтобы не получать при этом доходов. «Словом, какая-то чушь! - Альтман пристукнул кулаком по столу. – Да ещё задачу поставили: защитить от приватизации совместные советско-монгольские предприятия  «Эрдэнэт», «Монголросцветмет», Улан-Баторскую железную дорогу… В общем, крутился Сергей, как уж на сковородке. Буквально всё сохранил для России».

А в середине девяностых его обвинили в ошибках, понизили в должности, торгпредство закрыли. Тогда он подал в отставку и решил жить в Монголии. Однажды на празднике в немецком посольстве познакомился с Ядмой. Она выучила русский, ещё когда училась в Ленинградской лесотехнической академии. Они быстро сошлись и организовали ресторанный бизнес. Так в Улан-Баторе появилась «Корчма». Они решили, что ресторан будет украинским, с  борщом, зразами и варениками, которые Байра научилась готовить у соседки по студенческому общежитию.

- Между прочим, Сергей вначале был против, - Альтман глотнул из рюмки. - Представляете? Раньше он ворочал в Монголии всей советской недвижимостью, а теперь – зависеть от борща! Но Байра его уговорила: раз ей по вкусу пришлась украинская кухня, оценят и монголы. Теперь, сами видите, в «Корчму» очередь…

Потом всю дорогу до «встречи» с маршалом Жуковым Олег зубочисткой удалял следы вкусных кручеников и щурился на серо-голубое небо. Солнца на нём не было, но его горячий диск угадывался за высокой облачной дымкой.

Eхали они, впрочем, всего несколько минут. «Прибыли!» - Альтман припарковал джип на краю площади, с которой начинался широкий бульвар. В центре её стоял большой гранитный бюст Георгия Константиновича в маршальском мундире, задником и фоном бюсту служила перевернутая бетонная трапеция, высотой метра три, отделанная мрамором шоколадного цвета, с надписью: «Георгий Константинович Жуковын».

Центр площади был вымощен широкими квадратами серых, кое-где потрескавшихся бетонных плит. Посередине площади – метров на пятьдесят в длину – уложили рядком две красные дорожки, которые упирались в два знатных красных ковра с ярким орнаментом, которые поместили вплотную к памятнику. Вместе с коврами дорожки образовали гигантскую букву «т».

Официальной делегации пока не было. Однако в предчувствии события по краям площади начали собираться зеваки из местных жителей.

С трёх сторон площадь окружали молодые зелёные ели, жилые панельные советские «хрущёвки» и офисные здания. На фасаде одной из белых пятиэтажек Иванов прочитал знакомую уже, но слегка «усиленную» вывеску «Аж Ахуин Банк». Воины в необычной яркой форме выстроились в два ряда спиной к этому зданию.

- Цирики,- показал на них Александр. - Рота почётного караула…

Андрей включил камеру, Иванов тоже сделал несколько снимков солдат. Принялся разглядывать их чудное одеяние.

Почетный караул щеголял в красно-синих кафтанах, перехваченных в поясе белым ремнём с начищенной до блеска пряжкой. На обшлагах красных рукавов – синяя вставка, на ней золотистой нитью нашит национальный орнамент. На груди у каждого красовался золотистый металлический диск с гербом республики. На головах – чёрно-синие остроконечные кожаные шлемы, похожие на будёновки. Красные штаны заправлены в тёмно-коричневые сапоги без каблуков с загнутыми вверх носами. Руки – в белых перчатках, у каждого – карабин с примкнутым штыком, а у офицеров – кавалерийские шашки. Замыкал караул десяток-полтора музыкантов духового оркестра.

- Как в театре! – восхитился Олег.

- У них костюмы, как были у личной гвардии Чингисхана, - сообщил Альтман.

На большом автобусе к площади подъехала делегация. Первым вышел Беков, следом за ним из салона высыпали артисты в русских национальных костюмах. Вынесли корзину с гвоздиками. Потом начали выходить и выстраиваться рядком директора предприятий. Крепко жали руки Иванову, Альтману, Андрею, раскланивались с Аловой.

От этого приятного занятия отвлекла автоколонна из трёх чёрных «Лэнд Крузеров». Их одного вышли губернатор Туев – в светлом и премьер Энхбаяр – в чёрном костюме, из других – сопровождающие, охрана. Был здесь и посол Олег Дерковский.

Площадь заволновалась. В роте почётного караула прозвучали громкие горловые команды, солдаты мгновенно подравнялись, взяли карабины «на караул», зазвенел звук горна. Члены делегации выстраивались на красных дорожках, шустрые монгольские девушки раздали всем красные гвоздики. Оркестр заиграл траурный марш и Туев с Энхбаяром медленно двинулись к памятнику, за ними – остальные. Впереди торжественно вышагивали два воина, осторожно поддерживая объёмный пластиковый горшок с зелёным кустиком.

Горшок поставили у маршальского бюста. Музыканты сыграли гимны двух стран, почётный караул дал три стройных залпа, а в ответ в небо взмыли стаи многочисленных перепуганных окрестных голубей.

- Шикарные кадры получились! – похвастался Андрей. – Куда теперь? – спросил он у Иванова.

- В музей пойдём. Где-то рядом...

Дом-музей маршала СССР Георгия Жукова, действительно, был в двух шагах от площади – одноэтажное здание с мансардой, cо старыми деревянными, крашенными белой краской, переплётами окон. У входа стояли две небольшие пушки времён Великой Отечественной. В этом здании маршал работал и проживал вместе с семьёй в 1939-й – 1940 годы. Музеем оно стало к 40-летию победы советско-монгольских соединений на реке Халхин-Гол. Жуков выиграл эти бои против японских захватчиков, за что его и чтила республика.

Внутри царила чистота и тишина, которую почётные посетители нарушили гулом голосов.

Туев, не торопясь, обходил экспозицию, подолгу останавливался у раритетных экспонатов, возле развешанных на стенах редких фотографий, боевых знамен армейских частей и боевого оружия тех лет. Рассматривал личные вещи, книги, вчитывался в строчки документов из советских, монгольских и японских военных архивов, в малоразборчивые письма. Даже хотел потрогать прикреплённые на маршальском кителе четыре звезды Героя Советского Союза, но задержал руку на полпути и, передумав, опустил её.

За Туевым неотступно семенила невысокая русская женщина. «Вера Ивановна, директор», - представилась она и негромко повествовала о жизни маршала об экспонатах. В третьем, последнем, зале они подошли к известной картине «Василий Теркин, или Отдых после боя».

- Эта картина – подлинник картины Юрия Михайловича Непринцева! - в голосе Веры Ивановны зазвучали нотки гордости. - Посмотрите на дарственную надпись.

Табличка гласила: «Глубокоуважаемому дорогому другу Цеденбалу от почетного гражданина Улан-Батора, Героя МНР Маршала Советского Союза Жукова. 1974 год».

У этой картины необычная судьба, поведала экскурсовод. В начале 1950-х произведение очень понравилось Сталину, и он решил подарить его Мао Цзэдуну. Но при этом пожелал, чтобы её копия осталась в Москве. А когда Непринцев написал копию картины, именно её и подарили великому китайскому Кормчему, сейчас она хранится в Пекинской народной галерее. Через некоторое время художник решил подарить эту картину лично Сталину и списал её еще раз, но меньшего размера. Сталин подарил свою картину Жукову, а тот – Цеденбалу. Так что всего этих картин – три: в России, Китае и Монголии…

В дальнем углу зала накрыли стол для чая – персон на десять. Среди голубых чашек с блюдцами стояли скромные сахарницы, вазочки с конфетами, печеньем и вареньем. Тут же были хрустальные высокие фужеры и три больших бутылки с зелёными этикетками «Советского шампанского».

Вдруг откуда-то из внутренних помещений музея к столу пестрой стайкой высыпали радостные бабульки. Окружив Туева, они загалдели, трогая его руки, оглаживая на нём пиджак своими сухонькими пальцами: «Мы о вас много слышали! Только по телевизору видели! А тут живьём!»

Все худощавые, с короткими седыми причёсками уложенными на прямой пробор, они поначалу показались Олегу сёстрами-близняшками. Отличались лишь кроем пиджаков, да цветом блузок. Но приглядевшись внимательнее, Иванов заметил разницу в чертах испещрённых морщинками лиц. По-разному у каждой выглядели и планки наград на груди: у кого-то они выстроились в два, у кого-то – в три, а то и в четыре ряда. На фоне эго гомона два пожилых ветерана – тоже с рядами наградных лент – скромно переминались с ноги на ногу в углу.

Губернатор в первые секунды неожиданной встречи чуть оторопел, на лице мелькнула растерянность и тут же сменилась широкой улыбкой. В ответ Туев начал пожимать протянутые ему робкие ладони, приобнимать худенькие женские плечи.

- Это наши ветераны! – вмешалась в ситуацию Вера Ивановна. – Все – русские. Все – участники войны,  халхин-гольских боёв. С тех самых событий остались и живут здесь, в Улан-Баторе.

Кто-то, кажется, Беков открыл и разлил по фужерам шампанское. Туев поднял свой:

- У дружбы монгольского и русского народов много памятных дат, но у сражения на Халхин-Голе особое место. Благодарная память о Георгии Константиновиче Жукове будет вечно жить в нашей памяти и в наших сердцах, - негромко сказал он, вглядываясь в лица ветеранов. - Пусть война никогда не повторится! Вы – настоящие герои, живая легенда… За вас, за ваши подвиги, за ваше здоровье! – он обходил участников встречи, осторожно соединяя свой фужер с их бокалами, от чего по притихшей комнате потёк тихий хрустальный звон.

Однако торжественность тут же разрядила одна из бабулек, вынырнув из-за спин подруг:

- И мне! И я хочу с Туевым чокнуться! - затарахтела она, протянув к Антону руку с фужером. Снова зазвенел хрусталь.

- Ну, Антоновна, даёт! – засмеялись вокруг. – Ты его ещё поцелуй!

- А что! – Антоновна на цыпочках потянулась к губернатору. – Дай, сынок, поцелую… Не бойся!

Тот смутился, наклонился навстречу, подставив щёку. Антоновна быстро прикоснулась к его лицу, потом глотнула вина и торжествующе посмотрела вокруг. А Туев оглянулся на перегородившую зал стеной делегацию. Поманил Ларина, кивнул Бекову: подойдите, три их головы склонились вместе. После этого Ларин с Бековым быстро покинули зал, протиснувшись сквозь строй сибиряков.

А на середину вышли  артисты в костюмах, смешливый баянист встал у стены и растянул меха. Под «Яблочко» симпатичные парни и красивые девушки принялись отплясывать такой зажигательный танец, что ветераны отставили чай в сторону, перестали грызть печенье и от души хлопали в такт танцорам.

Даша Большова в красивом белом сарафане со своим Лёшей в косоворотке навыпуск и брюках, больше напоминавших джинсы, спели «Подмосковные вечера», «Катюшу» и «С чего начинается Родина». Ветераны подпевали – в глазах блестели и катились по щекам слезинки.

Тут к Туеву подошёл Беков, в правой руке он держал небольшую стопку белых конвертов. Губернатор шепнул ему несколько слов, и Виктор Иванович, прочистив горло, громко объявил:

- Прошу минуту внимания!

Гармонист шумно сдвинул меха, гул голосов стал плавно затихать, будто невидимый режиссёр мягко вывернул ручку звука у радиоприёмника.

- Сегодня у нас необычный день, - с пафосом начал Беков, поглаживая усы и бородку. – Мы отдаём дань памяти нашему великому полководцу Георгию Константиновичу, всем героям тех страшных, кровопролитных боёв. Среди нас сейчас живые участники сражений на Халхин-Голе. За их личный вклад в победу над врагом, за активное участие в укреплении дружбы между Российской Федерацией и Республикой Монголия губернатор принял решение наградить ветеранов денежной премией!  

Они с Туевым пошли вдоль стола. Беков подавал губернатору конверты, а тот вручал их ветеранам, обнимая, благодарил коротким «Спасибо!»

...С Альтманом Иванов расстался возле гостиницы. Был вечер пятницы, и Александр советовал им сходить в «ночник» – ночной клуб. «Или в кафе посидите, - предложил он Олегу на прощание. -  В последние годы они растут здесь, как грибы. И что характерно, все востребованы. Но свободный столик всегда найдёте».

И они решили пойти в кафе.     

…Тротуары вечернего проспекта Мира, на который они вышли, были заполнены праздно гуляющими обитателями столицы. Яркий свет фонарей придавал летней улице особый уют. Сибирякам попадалось много молодых улыбающихся лиц, неторопливо шли женщины с детскими колясками. Родители вышагивали с маленькими детьми, и Иванова особенно умиляло, что даже у трех-четырёхлетних малышей на шее висели сотовые телефоны. Такого как-то не встречалось в российских городах. Особенно нравились ему девушки с раскосыми тёмными глазами. При этом причёски некоторых, окрашенные в светлый, каштановый или даже рыжий цвет, выглядели необычно.

- Обратите внимание, - разглагольствовал он, обращаясь к своим спутникам, - высокие девахи с ногами от шеи и в мини-юбках – это городские монголки. Видите, они дефилируют, как манекенщицы по подиуму… А кто маленького роста, с тёмной кожей – эти степные, с детства на лошадях умеют ездить…

Часто попадались сувенирные киоски и лавки, в которых они  разглядывали многочисленные фигурки Будд, гипсовые бюстики Чингисхана, деревянных лошадок, кожаные брелоки, местный кашемир. Прошли мимо драматического театра, на противоположной стороне проспекта увидели огромное здание национальной библиотеки.

На перекрёстке, где от проспекта под острым углом влево уходила небольшая улица, стояло одноэтажное кафе с широкой летней верандой, отгороженной от улицы декоративным забором, уставленной квадратными столиками. Большинство из них были заняты, но Олег углядел в глубине свободный. «Быстро за мной!» - скомандовал он и, в два прыжка обогнув несколько столов, уселся на тяжёлый деревянный стул.

Все проскочили за ним, отдышались и стали с интересом осматриваться. Народ здесь расположился самый разнообразный. В основном, за столами сидела молодёжь, но встречались и люди гораздо старше. Среди многочисленных восточных лиц светлыми пятнами выделялась публика с европейскими чертами. На небольшом подиуме четверо музыкантов: два гитариста, клавишник и ударник, - старательно выводили негромкую мелодию, позволяя посетителям нормально общаться.

К сибирякам подошла молоденькая официантка в белом фартучке, волосы собраны на затылке в тонкий хвост.

 - Сайн байна уу! Та нар юу захиалах? - с равнодушным видом спросила она.

Иванов вопросительно посмотрел на Алову, та пожала плечами, дескать, тоже не понимаю.

Девушка перешла она на английский:

- Have you decided, what you want to order?

- Мы из России, - ответил ей Олег. – Раша! Понимаешь?

Узкие глаза испуганно округлились, девушка крепко прижала к груди карточки с меню, которые она им так и не раздала, и убежала внутрь кафе.

- Ну вот, напугал девушку! – засмеялся Андрей. – Не будет нам кофе.

Но очень скоро к столу подошёл официант, лет сорока, в светлой рубашке и белом фартуке.

- Добрый вечер. Вы русские? – спросил он почти без акцента. – Что будете заказывать?

- Кофе хотим, - сказала Алова. – Мне большую чашку латте и пирожное.

- И мне… И мне, - повторили за ней все по очереди.

- Принесу вам по куску монгольского торта, - предложил официант. – Свежий, - уверенно добавил он. – Сегодняшний. Это вкусно.

- Несите, - согласился Олег. – Скажите, у вас не все по-русски говорят? Нам казалось, что в Монголии все наш язык знают.

- Знали, - улыбнулся мужчина. – Когда-то его все учили. Сейчас молодёжь учит английский, - он записал их заказ в блокнотик и ушёл.

Сидевшие за соседним столиком две местные посетительницы в коротких топиках и голубых джинсах с интересом поглядывали на их компанию. Причём, та, что сидела к ним спиной,  оглядывалась без всякого стеснения. У той, что сидела к ним боком, тёмные волосы были завиты мелкими кудряшками, её левую руку – от голого плеча до локтя – украшала синяя татуировка, изображающая сложный национальный узор. Половину её лица скрывали дымчатые очки, которые она приподнимала, когда бесцеремонно разглядывала соседей. Потом головы соседок соприкасались, они болтали и хихикали.

- Нельзя же так откровенно! – не выдержал Андрей. – Пойду, познакомлюсь… - он решительно встал.

Олег наблюдал, как оператор говорил с девушками, оживлённо жестикулируя, и та, что сидела боком, глядела на него с явным интересом, посмеиваясь. Обе отрицательно качали головами.

Минут через пять Андрей вернулся:

- Они по-нашему ни бум-бум, - хмуро отчитался он. - А я – ни по-ихнему, ни по-английски. Так что контакта не получилось!

- А нашей компании тебе, Андрюша, уже не хватает, - Марина взяла парня за руку.

- Не ревнуй, - Алова ласково погладила подчинённую по спине. – Не нагулялся он ещё...

В субботу утро было солнечным, и день обещал быть жарким. Монгольский премьер спозаранку увёз Туева на вертолёте в горы. Журналисты были предоставлены сами себе. Часов в девять Олег набрал номер Альтмана: «Привет, Саш! Скучно сегодня без тебя, - пожаловался он. – Может, замутим чего до обеда?»

- А после обеда что? – вопросом на вопрос ответил Альтман.

- После обеда наши поедут на фабрику «Гоби», мы решили с ними…

- Ох, - вздохнул Альтман. – Ладно, с тебя пиво! Знаю одно интересное местечко. Но подъеду через часок, у меня всё-таки семья…

Ехать предстояло в горы, на северо-восток от Улан-Батора. Олег сидел рядом с водителем и с интересом посматривал в окно.

На выезд из города двигался плотный поток машин. На взгляд Олега, некоторые водители совершали немыслимые, даже опасные «пируэты». То и дело на разные голоса звучали резкие гудки автомобилей.

- Как ты тут ездишь?! – воскликнул он, ухватившись за ручку двери, когда Альтман увернулся от внезапно свернувшей на его полосу автомашины, сердито просигналив клаксоном.

- Да-а! – многозначительно протянул Александр. – Тут держи ухо востро. Я привык, что тут почти никто поворотники не включает, каждый норовит тебя подрезать. Правда, сигналят! Для местных бибикнуть – святое дело. Первое время вздрагивал, думал, всё: авария…   

- Саша, если не секрет, скажи, куда мы едем? - перебила с заднего сиденья Тамара.

- В национальный парк Горхи-Тэрэлж едем, - ответил Альтман. - Там есть Долина динозавров. Места обалденные! От города километров шестьдесят.

Сразу за Улан-Батором дорога сузилась, однако под колёса авто продолжал ложиться довольно приличный асфальт. Попутных машин стало меньше, зато встречный поток транспорта наоборот усилился. Навстречу им – в столицу – ехали «крутые» джипы, полные пассажиров.

- Это владельцы коровьих стад и табунов, - пояснил Александр. – В город едут на выходные. Семьями, - повернул он на секунду голову к Иванову. – Обрати внимание, на задних сиденьях сплошь ребятишки сидят.

- И правда, - пригляделся Олег к очередному «Крузеру». - Забит детьми.

Вдоль дороги потянулись хребты гор. За окнами проплывали красивые горные пейзажи, перемежаемые узкими распадками или лесистыми долинами. Альтман плавно свернул на просёлок и остановился недалеко от небольшого деревянного моста, перекрытого полосатым шлагбаумом.

- Посидите, я сейчас, - и он вышел из машины навстречу тучному аборигену в футболке с камуфляжной расцветкой и красной бейсболке.

Они, не торопясь, пожали друг другу руки и завели долгую беседу, которой в салоне автомобиля не было слышно. Вернулся Альтман минут через двадцать, завёл мотор. Шлагбаум поднялся, и они осторожно въехали на мост через небольшую шуструю речушку.

- У них вход на территорию заповедника платный, - сообщил Альтман. – Но журналистам из России разрешили проехать за так...

Джип неспешно ехал по каменистому просёлку, который тянулся  вдоль горного склона. Перед ними неторопливо раскрывался один из самых живописных в Монголии национальных парков, окружённый кольцом гранитных скал, поражающих оригинальными формами и нагромождениями. Вдали показались домики – кирпичные, красные на зелёной траве.

-  Турбаза, - по ходу комментировал Александр. - Там дальше и юрты есть для желающих. Местные приезжают, чтобы пожить, искупаться в холодной воде, красотой насладиться, тишиной. А дальше, за домами стоят динозавры. Приглядитесь...

- Точно! – завопил Андрей. – Вижу! Здоровые!

Олег тоже заметил фигуры необычных животных, расставленные по склону тут и там.

- Сейчас подъедем ближе, разберёмся, - успокоил их Альтман, осторожно выруливая между поросшими травой камнями.

Машину оставили возле турбазы и на площадку с динозаврами пошли пешком.

Среди громадных чудовищ одно выделялось своим громадным ростом и размером туловища, мощным хвостом, длинной тонкой шеей с маленькой головой, здоровыми как у слона ногами.

- Этот, кажется, диплодоком называется, - объяснял Александр. – Причём, этот гад питался травой и листьями. Мозг у него был размером с куриное яйцо.

Сибиряки разбрелись по поляне, разглядывая застывшие фигуры живших когда-то на земле животин. Вблизи стало понятно, что скульптуры были вылеплены грубовато, из бетона, не окрашенные, цементно-серого цвета. Однако на фоне дикого пейзажа они выглядели более чем реалистично. Андрей снимал их на видео. Тамара с Мариной ушли к валуну, на котором восседал маленький динозаврик. А Олег слушал Альтмана.

- Монголию считают родиной динозавров, - рассказывал тот. – Здесь в пустыне, в горах уже немало их костей нашли и находят до сих пор. Этот, - показал он на фигуру, напоминающую здорового петуха с изящно выгнутой шеей и высоким гребнем, - овираптор, он яйца откладывал, птенцов высиживал.

Чуть левее неизвестный скульптор соорудил бетонную группу: огромный динозавр с мощной головой на могучей шее, толстыми задними ногами, с дюжей шишкой на конце длинного хвоста и недоразвитыми передними конечностями вцепился зубами в маленького, шею, плечи и бока которого украшали крепкие ряды шипов. Они торчали у него в разные стороны даже на хвосте.

- Большой – это тарбозавр, плотоядный, весом тонн в десять, - Альтман продолжал экскурсию. – А маленький, с бронёй – это гастония. Весит с тонну, ест только растения».  

- Шипастый напоминает ёжика, - Олег внимательно рассматривал малыша. - Саш, откуда ты их всех знаешь?

- Ха! – хохотнул Альтман. – Знаешь, сколько раз я тут бывал?! И с семьёй, и с гостями. Я про этих динозавров уже раз десять в «контору» заметки писал, - похвалился он. – Наизусть выучил. Вон тот, - он поднял указательный палец, - хищный тарбозавр, а этот – утконосый – зауролоф. Кстати, простые монголы считают своих динозавров драконами…

Обратная дорога посреди великолепных пейзажей заняла около часа. У гостиницы стоял большой экскурсионный автобус, возле которого толкались сибиряки.

Когда джип Альтмана встал возле автобуса, к ним подошёл Беков.

- Общий привет! - улыбался он. – Александр, хорошо, что я тебя встретил. Мы сегодня даём официальный приём в Российском посольстве. Туев просил передать тебе приглашение. Начало в шесть вечера. С костюмом можешь не заморачиваться, форма одежды свободная.

- А вы с нами на фабрику едете? – наконец обратил он внимание на Иванова с компанией. – Тогда прошу в автобус.

Желающих поехать на фабрику «Гоби» было хоть отбавляй. Поэтому сидячих мест в автобусе не хватило, кое-кому пришлось ехать стоя. Широкоплечий водитель ловко управлялся со своим огромным авто в плотном потоке машин и беспрестанно давил на клаксон. Они проехали по знакомой уже улице Мира, несколько раз повернули и вскоре остановились перед главным корпусом предприятия «GOBI», если верить большим буквам на его четырёхэтажном фасаде.

Делегацию встретил маленький, чернявый человечек в строгом тёмно-синем костюме с белой карточкой на лацкане и с неожиданным для монгола именем Максим и довольно сносно объяснил по-русски, что он помощник главного инженера и готов провести экскурсию по цехам. А для тех, кому неинтересно, работает магазин фабричных товаров, туда можно пройти самостоятельно.

Тамара с Мариной решили сразу начать с магазина, а Олег и Андрей отправились осматривать фабрику. На экскурсию набралось человек пятнадцать. И начали они с цеха первичной переработки и мойки шерсти.

Большая часть цехового пространства была заставлена огромными металлическими ящиками, доверху набитыми сырой шерстью, остриженной с коз, овец и яков. Запах здесь стоял, конечно, специфический. Мимо экскурсантов то и дело сновали автопогрузчики на электрической тяге. Их рулевые ловко подцепляли очередной ящик, и везли его в ту часть цеха, где располагались широкие ванны, наполненные пенистой жидкостью для мойки шерсти. Женщины в серых халатах перекладывали шерсть из ящиков в ванные.

Андрей начал снимать, как монголки управляются с инструментом, напоминающим не то лопату, не то грабли.

- Отсюда начинается высокое качество нашей продукции, - рассказывал сибирякам Максим. - Наша компания двадцать лет сотрудничает с главными модельерами Европы и Америки, - ответил он на чей-то вопрос. – «Гоби» диктует моду в мире кашемира.

- Что такое кашемир? – переспросил он Иванова, когда они перешли в цех с  длинными рядами бобин, на которые под ровный мощный гул наматывались тонкие шерстяные нити белого и серого цвета. Здесь тоже работали женщины, но в брюках и лёгких шлёпанцах. - Это самый нежный козий пух, из которого мы делаем лучшую в мире шерсть! - он гордо вздёрнул вверх острый подбородок.

 -  Мы шерсти придаём более восьмисот вариантов цветов! - Олег заметил, что смуглое лицо помощника главного инженера порозовело от самодовольства. - Больше нет ни у кого. Но в цех окраски мы не пойдём, там посторонним нельзя…

По узким длинным коридорам они шагали туда, где расположилось ткацкое производство. Высокие длинные станки ровно гудели, быстро и равномерно укладывая тысячи нитей в бесконечное полотно. И здесь маячили только женские лица.

- На фабрике работают больше тысячи человек. На четыре пятых это женщины, - перекрывая станочный шум, громко пояснял Максим. – А сейчас посмотрим кройку и шитьё…

Когда Олег с другими экскурсантами, наконец, попал в магазин, основная часть делегации придирчиво примеряла, тщательно расплачивалась и радостно следила, как продавцы упаковывали обновки. Кое-кто уже спешил с покупками в автобус.

Сибирские директора и бизнесмены брали всё, что только можно: верблюжьи одеяла, пледы, покрывала и шали. Покупали кашемировые пальто, свитера, кофты, футболки, платья, джемперы и шарфы – себе, детям, жёнам и другим женщинам.     

Тамара с Мариной прохаживались по магазину – одна с большим пакетом, другая с маленьким.

- Свитера дочерям взяла, - сказала Тамара Иванову.

- Молодец! - похвалил он.

- Да, ладно, - смутилась она. – Если бы Ларин не помог…

- А я перчатки себе купила, - показала свой пакетик Марина. – На большее не хватило.

- Через десять минут уезжаем, - подошёл к ним Виктор Иванович. – А почему Олег без покупки?

- А вы? – спросил Иванов.

- Так в прошлый раз набрал, одних одеял – три штуки!

- А у меня… - замялся Олег.

- Пойдём, быстро! – Беков ухватил его за рукав и потащил в отдел мужской одежды. - Давай, выбирай что-нибудь.

- Да, неудобно, Виктор Иванович! – слабо отбивался Иванов.

- Давай, не стесняйся. Подарок от меня. Свитер, джемпер?

- Вот жилетка, - потянул Олег с полки мягкую вещь тёмно-зелёного цвета. – Кажется, мой размер!

- Примерь, - потребовал Беков.

Олег послушно надел поверх рубашки нежную на ощупь вещь.

- Тебе идёт, - уверил Беков и вынул из кармана портмоне.

…Пешком от гостиницы до посольства по проспекту Мира было не больше пятнадцати минут.

Однако Олег убедил своих, что лучше ехать со всеми в автобусах: «Так проще попадём в посольский городок – без формальностей и проверок». Быстрее всех согласился Андрей, потому что Марина попросила взять с собой камеру, чтобы снимать интервью для предстоящей передачи.

Ворота на въезде мягко откатились, и они оказались на российской территории Улан-Батора. Сплошной железный забор отделял от городской суеты трёхэтажное здание посольства, многоэтажный жилой дом и школу, спортивные площадки и клумбы, газоны, зелёные уголки и многочисленные подсобные строения посольского городка.

Гости столпились в холле перед входом в большой зал приёмов. Ближний угол помещения занимал широкий чёрный рояль. Любопытный Олег заглянул в зал: высокие стены были отделаны деревянными плитами желто-коричневого цвета, пол выложен светлым паркетом. Панорамные – от пола до потолка – окна в стене слева задрапированы лёгкой прозрачной тканью. По обеим сторонам красной дорожки, которая делила зал на две половины, стояли ряды столов. Официантки раскладывали холодные закуски: салаты, нарезанные овощи и кружки колбас, куски рыбы и монгольских лепёшек с сыром. Среди бутылок с минералкой стояла водка белые и красные вина. Стол для президиума у дальней стены тоже украшали тарелками с едой. Стульев не было, обедать предстояло стоя.

Когда дали команду занимать места, Олег с журналистами встал подальше от президиума – возле окон, где стеклянная дверь вела на открытую летнюю террасу со столиками. К ним присоединился и Альтман. Гости зазвенели посудой, нетерпеливо накладывая закуски и наливая в стаканы и бокалы напитки по вкусу. Среди двухсот приглашённых мелькало много монгольских лиц.

Заиграл торжественный марш, и через боковой вход к главному столу подошли губернатор Туев, премьер Энхбаяр, посол Дерковский. Четвёртым за этим столом был невысокого роста военный в парадном костюме генерала монгольской армии.

- Кто это? – показал Олег на военного. 

- Жугдэрдэмидийн Гуррагча, - скороговоркой пробормотал Альтман.

- Кто, кто? – переспросил Андрей.

- Первый монгольский космонавт. – Альтман посмотрел на них с недоумением, мол, как вы этого не знаете?! – Герой Монголии…

Музыка стихла, и раздался голос Бекова. «Дорогие друзья! – произнёс Виктор Иванович в стоящий в центре зала микрофон. – Официальный губернаторский приём объявляется открытым».

Андрей включил камеру. «Только столы не снимай», - предупредил Олег.  

Первым взял слово Туев.  Он подвёл итоги визита делегации. Напомнил о переговорах с президентом Багабанди и премьером Энхбаяром, о деловых встречах бизнесменов и подписанных новых соглашениях. «Двусторонние отношения региона с Монголией развиваются поступательно, - говорил он. - В Улан-Баторе открыт филиал нашего государственного университета. А 150 монгольских юношей и девушек в сибирских вузах освоят профессии педагогов, врачей и инженеров…»

Выступление Туев закончил тостом за дружбу и сотрудничество. За это выпили все, даже Тамара подняла бокал с вином, заботливо налитого Альтманом.

Беков объявил русский танец наших артистов. Гости ели, пили и хлопали. Потом говорили Энхбаяр, Дерковский, исполняли песни Даша и Лёша.

Официантки подали на столы  тарелки с горячими кусками варёной баранины. Большинство гостей с удовольствием принялись за мясо. Среди них был и Иванов. Зато Андрей отодвинулся подальше:

- Я этого не съем даже под дулом пистолета, - выговорил он чуть заплетающимся языком.

- Ты на спиртное не налегай, - заметил Олег. – Закусывай всё-таки.

- Всё нормально, - кивнул Андрей. – Мы с Мариной ещё работать будем. Она с Гуррагчой договаривается…

Тут заиграла протяжная восточная музыка, высокие двери зала распахнулись и двое рослых официантов в длинных белых фартуках и белых перчатках пронесли по красной дорожке широкое блюдо из серебристого металла. На нём лежало нечто огромное, пышущее жаром, похожее, на неискушённый взгляд Иванова, на набитую бесформенную сумку. За официантами важно шествовал толстый монгол весь в чёрном, в его правой руке поблескивал внушительный нож.

- Что это, Саша? – повернулся Олег к Альтману. – Расскажи про что о монгольской кухне мы ещё не знаем.

- Вкуснятина необыкновенная! – повёл тот носом. – Курдюк это, его большой баран нагулял. А они нафаршировали его салом, бараньим, говяжьим и конским мясом, травами и специями и сварили. Монголы готовят это только для почётных гостей. Мужик с ножом – это повар, он его и приготовил. Всем дадут попробовать...

Блюдо установили на главный стол. Те, кто стоял у него, по очереди вдохнули аромат еды, после этого Энхбаяр кивнул важному господину с ножом. Тот подступил к блюду и короткими взмахами отсёк от курдюка первые куски. Официанты ловко разложили их по тарелкам высоких гостей и наполнили бокалы. Олег видел, как премьер-министр что-то произнёс и поднял свой бокал, они разом сомкнули стекло, выпили и принялись за еду. По выражению лица губернатора Иванов понял, что Туеву нравится.

Весь зал тоже следил за главным столом. А там, видимо, решили совершить вояж по шеренгам участников приёма. Один официант подхватил блюдо с курдюком, второй взял бутылку с яркой этикеткой, толстый монгол – свой нож, а высокопоставленные персоны – бокалы, и вся процессия двинулась к ближайшему столу. Всем, кто там был, отрезали по куску от монгольского яства, налили водки и вина, Туев сказал короткое приветствие и двинулся вдоль стола, чокаясь с каждым отдельно. За ним с широкими улыбками на лицах следовало остальное начальство. А толстый внимательно следил, чтобы гости не забывали закусывать спиртное жирными кусками. Запах кушанья уже разнёсся по всему залу.

Шествие медленно переходило от стола к столу. Над ожидающими своей очереди рядами висела тишина, разбавленная едва слышной музыкой, да очередными приветствиями губернатора.

- Я этим закусить не смогу! – заволновался Андрей. – Я бараний жир не ем! Может, мне пока уйти?

- Куда?! – остановил его Олег. – Нельзя так демонстративно, этикет нарушишь…

Альтман налил оператору полный стакан водки: «Хорошенько запьёшь, и не почувствуешь».

А процессия уже приближалась. Увидев Альтмана, Тамару с Ивановым, Туев расцвел в улыбке:

- Вот вы где?! А я уж думал, потерялись… Ну, давайте выпьем за талант наших журналистов!    

Приветливо улыбались Энхбаяр с Гуррагчой и российский посол. Все чокнулись, выпили, причём, Андрей осушил свой стакан до дна и настороженно замер. Всем на тарелки положили по куску курдюка.

Олег, Альтман и Тамара с Мариной подцепили вилками угощение и боязливо откусили. Зато Александр удовольствием поглощал жирный шматок и быстро расправился со своей порцией. Иванов ел медленно, при этом как бы одобряюще покачивал головой. Примерно так же кушали Тамара с Мариной.

Только Андрей всё никак не мог поддеть на вилку свой кусок. Олег видел, что из-за этой заминки все взгляды участников шествия сошлись на операторе. Улыбка сбежала с лица Туева, а повар зло щурил свои и без того узкие глаза.

- Давай… – прошипел Олег, незаметно ткнув Андрея локтем в бок.

- Давай, давай! – громко сказал Андрею повар и поднял руку с ножом.

Оператор набрал в лёгкие побольше воздуха, поднёс ко рту нанизанный, наконец, на вилку желтоватый кусок, зажмурился и немного откусил от него, положил оставшееся на вилке в свою тарелку, потом выдохнул через нос и принялся жевать.

- Вкусно! – похвалил закуску Альтман, перехватил у Андрея вилку и стал доедать его порцию.

- Спасибо! – круглое поварское лицо расплылось в довольной ухмылке. – Ешьте на здоровье! – и делегация двинулась дальше.

Как только она оказалась у соседнего стола, Андрей издал глухой утробный звук, схватил ворох бумажных салфеток и, прикрывая ими рот, стремглав ринулся из зала…

Уже объявили перерыв, и публика потянулась – кто на летнюю террасу, кто в холл, а Андрея всё не было. Марина подхватила оставленную напарником под столом видеокамеру: «Пойду, поищу его», - тоже направилась в холл. Тамара – за ней. Олег с Альтманом тоже вышли через стеклянную дверь на террасу.

Здесь, отражённые от окон, яркие солнечные лучи заставляли жмуриться и прикрывать ладонями глаза. Сибиряки стояли группками вперемежку с местными, курили, вели оживлённые пересуды, громко хохотали на остроты и шутки. На пластиковых столиках стояли вазочки с печеньем, фруктами, сновали официантки, предлагая гостям чай, кофе или мороженное.

Олег с Александром заказали кофе и по два шарика пломбира.

- Отпад! - восхищался Альтман, уплетая холодную, сладкую массу, запивая горячим кофе. – Монголы почти не знают про мороженное и не выпускают его...

Прибежала запыхавшаяся Марина:

- Вот вы где! Олег, помоги нам записать Дерковского. Андрея надо подержать.

- Не понял? – переспросил Иванов.

- Увидишь… - Марина потянула его за собой. – Мы Гуррагчу кое-как записали, а с послом – никак. Он совсем расклеился…

- Кто расклеился? Дерковский? – притормозил от удивления Иванов.

- Андрей расклеился! Увидишь, поймёшь… - повторила Марина.

Они выскочили в холл, где раздавалась громкая мелодия «Собачьего вальса»: это Алова сидела за роялем и лихо извлекала из инструмента развесёлые звуки. Под них человек десять нетрезвых мужчин отплясывали замысловатые антраша.

Марина тянула Олега дальше. Посла они нашли в одной из смежных с холлом комнат. Олег Михайлович и Андрей стояли напротив друг друга в этой пустом помещении. Дерковский взволнованно вытирал высокий вспотевший лоб концом своего красивого темно-синего галстука, а оператор уставился пустым бессмысленным взглядом в пол, цепко держа двумя руками камеру. Сам он оставался на месте, а его туловище при этом медленно раскачивалось вправо – влево.

- Я держу микрофон, Андрей держит камеру, Олег держит Андрея, чтоб не качался, - деловито распорядилась Марина. – Извините Олег Михайлович, сейчас начинаем…

Андрей пристроил камеру на правое плечо, включил, приложился хмельным безразличным глазом к видоискателю, подкручивая левой рукой резкость на объективе.

- Я готов, - прошептал он. – Можно начинать…

При этом он продолжал ритмично качаться из стороны в сторону, как змея под аккомпанемент дудочки заклинателя.

Олег двумя руками ухватил видеокамеру за «корму», изо всех сил стараясь полностью погасить амплитуду колебаний операторского тела. Дело оказалось не из лёгких: залитое внутрь Андрея спиртное не сдавалось. Однако и Иванов старался как мог. И когда его руки затекли настолько, что он готов был послать всех к чёрту, Марина поблагодарила посла за интервью.

- Что нам делать с Андреем? – спросил Иванов у Марины. – Мы же не можем бросить его в таком виде.

- Ничего не надо со мной делать, - медленно, но чётко проговорил оператор. – Дайте немного водки, и я буду в порядке.

- Точно, - подтвердила Александрина. – Если ещё водки ему дать, он придёт в себя. Сходи, Олег, принеси. Мне неудобно…

Иванов, недоверчиво покачав головой, решил довериться чужому опыту.

Через пару минут он осторожно вручил Андрею стакан, на три пальца наполненный прозрачной жидкостью. Тот перестал качаться, понюхал стакан, передёрнулся, тряхнув головой, выпил двумя глотками и вытер губы рукавом. Его взгляду возвращалась осмысленность.

- Я же предупреждал, что не ем баранину, - сказал он с укоризной и твёрдым шагом вышел из комнаты.

…Когда Иванов лежал в гостиничной кровати и, в ожидании сна, прокручивал в памяти детали завершившегося долгого дня, по всему выходило, что монгольская командировка прошла удачно.

Сквозь задвинутые неплотные шторы в комнату проникал свет ночных фонарей. Через открытую форточку доносился шелест колёс и резкие гудки автомобилей, которым не спалось даже в поздний час. Но закрыть форточку он не решился, через неё в нагретый дневным светилом номер струилась прохлада, хлынувшая на город с окрестных гор. «У них в крови свобода вне пространства и времени, - сквозь сон вспомнил он слова Альтмана. – Вот же страна свободных людей».

…Их вылет домой был назначен в воскресенье на десять утра по улан-баторскому времени. Поэтому уже в начале десятого сибиряки шумной ватагой преодолевали пограничный контроль аэропорта. Пограничники не досматривали чемоданы, сумки и огромные авоськи с покупками, не поднимая глаза на гостей, они штамповали в их паспортах ярко-красные квадраты. Сдать вещи в багаж не получилось, по каким-то причинам не работала должная служба аэропорта, пришлось тащить всё с собой в салон.

Иванов и коллеги втиснулись в передние кресла до отказа забитого покупками и людьми самолёта и перевели дух. Андрей тяжко вздыхал, то и дело стирая со лба капли пота. Тамара с Мариной притихли на заднем от Олега ряду. Дышать в самолёте становилось всё тяжелее.

- Когда же запустят двигатели? Когда включат вентиляцию? Мы тут задохнемся! - заворчали пассажиры.

- Туева ждём, - громко объявил Виктор Иванович. – Ну-ка, братцы спойте нам, повеселите! – повернулся он к разместившимся в хвосте артистам.

Вскоре приглушённо заиграл баян, Лёша и Даша осторожно запели знакомую песню. Однако после второго куплета уже вся делегация оглушительно исполняла припев:

- А я хочу как ветер петь

И над землёй лететь,

Но так высока и так близка

Дорога в облака…

А тут и двигатели запустили, из кондиционера потянуло ветерком. Олег в иллюминатор увидел, как на борт поднимался Туев, он легко шагал по специальному трапу в свой бизнес-класс. На перроне стояли провожающие: премьер Энхбаяр и посол Дерковский. На верхней ступеньки Туев повернулся и помахал им рукой, в ответ оба, как по команде, соединили ладони и подняли руки над головой.

По салону торопливо побежала миленькая, но слегка примятая стюардесса:

- Пристегнитесь, взлетаем, – хрипловатым голоском просила она пассажиров, но почти никто не обращал на неё внимания.

- Держи, Иванов! – из ряда сбоку в руку Олегу вложили пластиковый стакан, полный красноватой жидкости.

Олег понюхал содержимое посудины: пахло хорошим коньяком.

- Откуда? – спросил он соседа. Тот пожал плечами:

- Сзади передали. Сказали, что это за взлёт…

Олег привстал и окинул взглядом салон. Увидел приподнявшегося в средних рядах генерального директора «Сибюжугля» Ларина, тот махнул Иванову и крикнул, перекрывая гул: «Это презент!»

- А закусить? – прокричал в ответ Олег. Тут же, как по мановению волшебной палочки, ему протянули свежий огурец и кусок копчёной колбасы.

- Половина твоя, - предложил Олег оператору.

- Кто ж возражает, - Андрей потёр вспотевшие ладони.

Они выпили и захрустели огурцом.

- У нас, операторов, шутка есть: с утра выпил – весь день свободен, - философски изрёк Андрей.

Между тем, в салоне начался настоящий праздник. Звук баяна усилился. Над спинками кресел замелькали стаканы, бутылки с монгольским и российским зельем, хлеб, овощи и другая закуска. А самолёт всё стоял на месте и натужно гудел двигателями.

Второй тост, поддержанный всем салоном, выпили за мягкую посадку, третий был, как водится, за женщин и за любовь…

- А почему не взлетаем? – повис в воздухе чей-то вопрос.

Через четверть часа захмелевшая публика в открытую начала беспокоиться, ведь местное время неумолимо приближалось к одиннадцати, а они всё оставались на земле. Тут, как нарочно, шум двигателей начал ослабевать, раздался хлопок, и моторы совсем замолчали. Смолк и салон, пассажиры с тревогой вглядывались в окна. Из хвостовой части салона в сторону кабины пилотов проскочила стюардесса. В ответ на все вопросы она лишь пожимала плечами.

- Что-то не так, - сказал Андрей, глядя ей вслед.

В окно Олег увидел, как к двери лайнера, в которую заходил губернатор, подкатили трап, к нему подъехал чёрный джип. Тут из-за шторок бизнес-салона выглянула стюардесса и объявила: «Прошу подойти господина Бекова». Виктор Иванович проворно подскочил к ней, и оба скрылись за занавеской.

- Не так что-то, - согласился Олег. Он увидел, как по трапу спустился Туев и машина увезла его в сторону аэровокзала. Видели это и другие.

- Что случилось? – зашумели в самолёте. – Почему нам ничего не говорят?!

Вернулся Беков и громко сообщил, что вылет задерживается: «Аэропорт нас не выпускает, сейчас капитан выйдет и всё скажет…»

Следом за ним появился молодой высокий парень в белой рубашке с коротким рукавом и золотистыми погончиками на плечах.

- Тихо! – поднял он руку. - Я командир воздушного судна, хочу сообщить, что у нас всё нормально, но нам пока не дают разрешения на вылет…

- Почему, командир? – крикнул Ларин.

- Что случилось? Сколько ждать? – подхватили другие.

Пилот снова поднял руку:

- Спокойно, товарищи! Сегодня точно улетим. Только надо подождать. Дело в том, что у них «башня» не работает. Ну, то есть, диспетчерский пункт, - уточнил он. – Одна смена диспетчеров отработала и ушла, а новая смена не вышла… Тут рейсов-то, сами видите, очень мало. Вот и расслабились. Они сейчас диспетчера ищут, как доставят его на «башню», сразу полетим. Свобода у них такая, что мать её… У нас бы в минуту с работы вылетел… - он озабоченно почесал лоб.

- Так, давайте, пойдём на вокзал, - предложили из глубины салона.

- А вот этого сделать нельзя! – разъяснил командир. – Мы уже через границу прошли…

- Мы задохнёмся! – не унималась галёрка.

- Не задохнёмся, - успокоил пилот. – Я дал команду открыть все выходы.

И правда, по салону потянул лёгкий сквознячок.

- Ещё вопросы есть? – спросил командир и, выждав пару секунд, исчез за синей шторкой.

- Да, дела! – Ларин вышел на середину салона. – Мужики, предлагаю налить, иначе не улетим. Виктор Иванович, есть предложение!

- Нет возражений! – в унисон ему ответил Беков. – И музыку нам дайте, коллеги!

В разных углах салона одновременно забулькало, сибиряки снова загомонили.

- Отпусти нас домой, Монголия! – крикнул Ларин и высоко поднял пластиковый стаканчик. Народ поддержал его единодушно и до дна.

- А ведь, пожалуй, ты одна, не пьёшь, Тамара,- обернулся Иванов к своим соседкам. – Может, примешь глоток?

- Нет, - твёрдо произнесла Алова. – И так голова болит… Вон, Марина за меня принимает.

- Я же… - не очень внятно начала оправдываться Александрина, -  немного…

Её заглушил звук баяна, баянист завёл мелодию «Катюши». Начали, как всегда, Большовы, дуэтом они исполнили только первые две строчки: «Расцветали яблони и груши. Поплыли туманы над рекой». Дальше аудитория десятками глоток подхватила: «Выхади-и-ла на берег Катюша…»

Олег с Андреем тоже пели песню со всеми вместе.  Потом заиграли танцевальную мелодию. Ларин подошёл к креслу Александриной, галантно склонил голову: «Разреши, Марина?». Та встала, оправила юбку и блузку, и пара медленно поплыла по узкому проходу.

Остановить начавшееся в самолёте активное движение пассажиров уже было невозможно. Одни протискивались к другим, наливали, перемещались к третьим. Андрей ушёл в туалет и запропал.

Самолёт стоял на земле ещё не меньше часа. В какой-то момент двое соседей привели и усадили на место оператора.  

В салоне стоял гвалт, и не сразу заметили, как Туев снова поднялся на борт, как заурчали и вышли на высокую ноту двигатели самолёта. Только когда лайнер дёрнулся и медленно покатил со стоянки к взлётной полосе, все поняли, что ожидание закончилось, и заорали мощное «Ура!»

В салон протиснулась стюардесса, пытаясь успокоить пассажиров, усадить их по местам. На неё никто не обращал внимания.

Самолёт по рулежной дорожке подъехал к началу разгона и остановился на старте. Двигатели заработали на полную мощность, от чего всё в салоне мелко-мелко задрожало. А сибиряки продолжали веселиться, половина пассажиров находилась на ногах.

Лайнер стоял на месте минуту, две, три. Вдруг в салоне раздался усиленный динамиками голос командира: «Дорогие земляки, говорит командир воздушного судна, - произнёс он. – Прошу внимания! – баянист оборвал мелодию на половине ноты. – Если вы сейчас не займёте свои места, мы не сможем взлететь, потому что, во-первых, это опасно, ведь можно получить травму, - пассажиры замолкли, глядя друг на друга. А командир продолжал. - Во-вторых, если вы хотите, чтобы мы нормально привезли вас домой, прошу всех занять свои места и пристегнуться!»

Тут со своего места встала Алова:

- Садитесь по местам, кому говорят! Скажи им, Олег…

Иванов вскочил и замахал руками:

- Мужики, по местам! По местам, мужики!

Пассажиры начали рассаживаться. По салону семенила стюардесса, приглядываясь к привязным ремням. Самолёт тронулся  с места, быстро разгоняясь, и плавно оторвался от монгольской земли…

В кабине пилотов командир скомандовал убрать шасси.

- Шасси убраны, створки закрыты, - прозвучал в наушниках голос второго пилота. - Кран шасси установил в нейтральное положение…

Ту-134 выходил на заданный курс. Под крыло медленно уплывал и удалялся Улан-Батор, улицы и кварталы которого с каждой секундой всё больше становились похожими на огромную карту в окружении горных хребтов. Однако Олег этого не видел, он крепко уснул в своём кресле.

г. Владимир,

ноябрь 2018г.

Фото из архива автора