Такой глубокий человек. (Об Александре Илларионовиче Ивачеве, газетчике и публицисте, с именем которого связана целая эпоха великих строек Кузбасса)

С его творчеством вряд ли знакомы сегодняшние молодые журналисты… Это грустно, конечно. Потому что я отлично знаю, что десятки таких же, как я, газетных учеников Ивачева в Кузбассе, в России и странах Cодружества, всякий раз, когда жизнь закручивает очередные безысходные сюжеты, вспоминают его нетленное:

- Прорвемся! А то!

Он руководил уникальным отделом в редакции «Кузбасса». В этом отделе никогда не было ни одного штатного корреспондента. Но десятки будущих отличных журналистов "Кузбасса" (и не только "Кузбасса"!) впервые пробовались именно у него в качестве нештатников.

Он начинал как радиожурналист. Но голосом подлинного публициста он заговорил именно в газете.

Он очень любил жанр очерка. (И как преуспел! Его документальные рассказы выдержали не одно книжное издание и заработали множество журналистских премий).

Но, может быть, самым важным в его жизни стал "Кузбассенок". Это была уникальная двухстраничная газета, которую большой "Кузбасс" издавал на важнейших стройках. Ежедневный кроха, с тиражом в тысячу экземпляров, этот спецвыпуск стал беспрецедентным не только для Сибири, но и для всего Союза ССР. Его читали министры в Москве и до сих пор хранят строители Запсиба и "Распадской", "Азота" и КМК. По его публикациям принимались постановления бюро обкома партии и награждали золотыми звездами Героев Социалистического Труда.

Александр Ивачев не был первым редактором этого уникальнейшего спецвыпуска.

Но именно он, очеркист и вовсе никакой не полемист, человек, далекий от экономической темы, более тридцати лет назад превратил "Кузбассенок" в то самое издание, которое сегодня бы с полным правом назвали деловой прессой. Сотни союзных поставщиков он связывал с очередным строящимся гигантом Запсиба. И то, что не удавалось всемогущему Госснабу СССР, делал этот кроха "Кузбассенок". Со строительными комментариями Ивачева, неэкономиста и нестроителя, считались местные партийные лидеры и даже суровый первый заместитель министра строительства тяжелой промышленности СССР Иван Звездов. Все это и было, в сущности, настоящей журналистикой.

Его отлично знали в Кемерове и Междуреченске, Ленинске-Кузнецком и Белове. В Новокузнецке его еще и любили. Его друзьями были всесоюзные звезды монтажа вроде Владимира Толчинского и скромные бригадиры-строители. К нему в запсибовскую гостиницу шли с проблемами и "просто потрепаться с мудрым человеком".

Когда десять лет назад в одной из новомодных московских кафешек мы с главным строителем череповецкой "Северстали" Николаем Лущенко наперебой вспоминали циклопические стройки Запсиба, то через полчаса оба вдруг разом расхохотались. Потому что, какой бы сюжет общей запсибовской судьбы мы ни перебирали, в центре неизменно оказывался Александр Ивачев.

- Скромняг среди вашего брата по определению не бывает. Единственный - это Саша Ивачев. А вот поди ж ты! Сидим и битый час только о нем. Такой глубокий человек! - сказал Николай. Во времена ивачевского Запсиба Николай Лущенко вышел на пик своей строительной карьеры. Он командовал легендарным "Сибметаллургстроем".

Лев Амбиндер,

бывший "кузбассенок",

лауреат премии Кузбасса,

обозреватель газеты "Коммерсантъ".

г. Москва.

Источник: http://www.pressarchive.ru/kuzbass-kemerovo/2002/01/18/302346.html

 P.S. О значимости вклада «Кузбассенка» говорит такой факт: среди особо отличившихся участников строительства Западно-Сибирского металлургического завода есть  имя и заведующего отделом строительства редакции «Кузбасса» Александра Илларионовича Ивачева. В декабре 1970 года он отмечен орденом «Знак Почета» за помощь стройке как на страницах «большой» газеты, так и в спецвыпуске «Кузбасс» на Запсибе».

Право на красный карандаш

Бестактность всегда оскорбительна, а в творческой среде она нередко обладает еще и убойной силой. Сколько переговорено на эту тему и в кулуарах, и на собраниях. И вот опять рецидив… На планерке дежурный по номеру в пух и прах, не стесняясь резких выражений, разнес только что опубликованную в газете корреспонденцию студентки-практикантки журфака Уральского госуниверситета.

Девушка сидела тут же, и смотреть на нее, честно скажу, было жалко. Категоричные оценки она, чувствовалось, воспринимала, как пощечины. А материал-то она сделала вовсе не плохой. Правда, еще в отделе он дважды возвращался ей на доработку, после чего благополучно прошел через все «инстанции» и оказался на полосе.

Тема раскрыта достаточно глубоко, аргументация убедительная, да и язык не лишен свежести, а стиль — своеобразия. Кстати сказать, сам рецензент старается писать «красиво», а получается у него сплошь да рядом путано и не всегда грамотно.

Планерку вел заместитель редактора А.И. Бельчик. Я видел, как он чуть подался вперед, услышав безапелляционные оценки дежурного, и подумал: отчитает или не отчитает? Он отчитал. Причем так, как умеет это делать: внешне спокойно, но с осуждающим металльцем в голосе. Сказал, почему корреспонденция не заслуживает столь суровой оценки. И еще о том, что студент, пусть даже четвертого курса, это еще не журналист.

Между прочим, им можно так и не стать, проработав в газете много лет. Бывает и так, к сожалению. Прочитав эти строки, коллеги могут подумать: значит, как зам. редактора Бельчик — либерал? Вот уж нет! Просто он обладает счастливым даром объективно увидеть «потолок» автора и в зависимости от этого помочь ему добрым советом или потребовать, чтобы тот относился к делу посерьезнее и не сдавал на визу полуфабрикат: материал требует доработки, а то и коренной переделки.

Изредка, но приходилось быть свидетелем, как Анатолий Игнатьевич без обиняков высказывал нелестные слова нашим товарищам, если они, ссылаясь на нехватку времени или чрезвычайную важность материала, пытались протолкнуть в газету, что называется, сырье.

Тут не в счет ни личные симпатии, ни многодневные дальние совместные поездки на рыбалку, ни регулярные вылазки на футбольные и хоккейные матчи. В лучшем случае, когда времени до сдачи в набор действительно в обрез, Бельчик берет авторучку и в считанные минуты доводит материал «до кондиции».

Предвижу вопрос: а как насчет такта в такой ситуации? С ним все в порядке. Во-первых, собеседник, как правило, не имеет достаточно веских доводов в свое оправдание. А во-вторых, беседы такого плана происходят с глазу на глаз, без свидетелей. И на планерки их содержание, конечно же, не выносится.

Надо сказать, что по установившейся в «Кузбассе» схеме прохождения материалов «красный карандаш» заместителей гуляет по оригиналам чаще и беспощаднее, чем редактора. Слов нет, для того, чтобы решить окончательную судьбу любого материала, надо иметь на то не только должностное, но еще и профессиональное и моральное право.

А.И. Бельчик такое право добыл трудом. После окончания Уральского университета четверть века профессиональной работы — это уже биография. Ответсекретарь и завотделом в междуреченской городской газете «Знамя шахтера», литсотрудник промотдела, заместитель ответсекретаря и ответсекретарь редакции областной газеты «Кузбасс» — это крутые ступени вверх, скажем так, по служебной лестнице.

Очерки, рецензии, серии аналитических корреспонденций на сложные и порою вовсе не исследованные до того хозяйственно-экономические темы, злободневная публицистика — это творческий багаж. Причем багаж добротный: я до сих пор помню его многолетней давности материалы, единодушно признанные лучшими.

Сейчас такую оценку частенько получают написанные им передовые статьи на актуальные темы производства. Тот, кто пробовал «покорить» этот труднейший газетный жанр, знает, каких трудов стоит каждая передовица.

Как с другими жанрами? Увы, служебные и общественные заботы, как это нередко бывает у руководителей изданий, подчас связывают, что называется, по рукам и ногам. Член бюро Кемеровского горкома КПСС, депутат горсовета, зам. председателя правления областной и председатель бюро городской организации Союза журналистов СССР — вот далеко не полный перечень внередакционных обязанностей.

И последнее. А.И. Бельчик курирует отраслевые отделы, так сказать, промышленное «крыло» редакции. Работают там, в основном, наиболее опытные журналисты, которым, как говорится, палец в рот не клади, да и цену себе они знают. Чужое мнение привыкли пробовать «на зуб». Мнение А.И. Бельчика тоже пробовали, и не раз. Потом отказались. Не потому, что оказалось не по зубам. А потому, что убедились: с мнением зам. редактора нельзя не считаться. Потому что оно, как правило, всегда объективно.

Александр Ивачев,

заслуженный работник культуры РСФСР,

кавалер ордена «Знак Почета», заместитель редактора газеты «Кузбасс»

Прописка на всесоюзной ударной

Время летит неумолимо быстро. Меняется мир вокруг нас, меняемся и мы с вами. На смену старому поколению приходит новое — молодое и энергичное. Кажется, совсем недавно не стало моего дедушки — Александра Илларионовича Ивачева, журналиста, «с именем которого связана целая эпоха великих строек Кузбасса», — так писал о нем его друг Лев Амбиндер.

Член Союза журналистов, заслуженный работник культуры РСФСР — это был человек, до конца жизни преданный своему делу. Несмотря на то, что в последние годы руки его уже почти не слушались, он все равно продолжал писать свои воспоминания. И очень много читал. Читал, читал, читал. Это было для него чуть ли не второй жизнью.

Помню, что когда я вовремя не брал газеты из почтового ящика, просто из-за своей «дырявой памяти», он упрекал меня: «Что ты за журналист, газет не читаешь!» Мне даже становилось немного стыдно. Но, несмотря на свое тяжелое положение, он всегда находился в курсе всех событий. Думаю, это главное качество для журналиста вообще — знать чуть больше, чем знают окружающие.

Для меня он всегда был своим человеком, мы понимали и чувствовали друг друга. Сегодня мне его очень не хватает. Не хватает его советов и поддержки. И разбирая дедушкины личные архивы, я все больше и больше узнаю о журналистике прошлых лет. Для меня это бесценная и авторитетная информация.

Вспоминая рассказы деда о великих делах «Кузбассенка», газеты, которую он в свое время возглавлял, я каждый раз поражаюсь: неужели в то время действительно работали, что называется, «за идею», а не за гонорар? Нет, тут же ловлю себя на мысли, такого не может быть... Или может?

Достаю газету «Кузбасс» за 13 января 2005 года, выпущенную ко Дню российской печати. Нахожу опубликованные дедушкины воспоминания как раз о работе в «Кузбассенке» — газете, побывавшей на многих важнейших стройках. «Этот спецвыпуск стал беспрецедентным не только для Сибири, но и для всего Союза ССР», — так писал о нем Лев Амбиндер, тоже бывший сотрудник «Кузбассенка». Название этой газете придумали сами журналисты и строители — получился вроде как маленький «Кузбасс».

«Чтобы ввести новое производство в пусковой график, требуется добавить не менее сотни монтажников. Или позвать сюда журналистов с «Кузбассенком», — заявил однажды знатный бригадир строителей химкомбината на объединенном собрании. Вот такую созидательную силу представлял этот кроха-спецвыпуск, тираж которого доходил до пяти тысяч экземпляров! Мал золотник, да дорог — это точно о «Кузбассенке».

С 1964 года газета на целых десять лет получила прописку на всесоюзной ударной комсомольско-молодежной стройке — Запсибе. По четыре раза в неделю выходила!

В своих воспоминаниях дед писал: «Строители не только обеспечивали нас обязательными здесь касками и обували в новенькие «кирзачи» с портянками. Главное, в нашем распоряжении постоянно находился старенький, но надежный автобус «ПАЗ». Благодаря своим «колесам» мы были мобильны, вездесущи и оперативны: вся хроника событий и важнейшие публикации на первой и второй полосах, а то и четырехполосный фельетон начинались словом «вчера». Поверьте на слово: такая деталь вызывала у читателей уважение к нам».

Думаю, комментарии здесь излишни. Что касается авторских гонораров, то суммы, выплачиваемые журналистам, были, откровенно говоря, копеечными. Да, именно так. Попробуйте теперь перенести эту ситуацию в наше время. Думаю, сейчас мало бы нашлось таких энтузиастов. Недавно мне попала в руки газета за 22 июня 2001 года — газета «Кузбасс», в которой я нашел опубликованный материал своего деда. Назывался он достаточно по-философски — «Тайна сия велика есть». В нем он рассказывает, как пришел в журналистику, разные интересные истории из практики.

Меня очень заинтересовала последняя колонка «А напоследок я скажу...», где дедушка говорит о своих взглядах на современную журналистику. И вот что он там пишет: «Но вот грянула долгожданная пора гласности и демократических реформ. Со звоном пали ненавистные оковы со всех средств массовой информации, и, опьяненные воздухом полной и безграничной свободы слова, они поспешили провозгласить себя четвертой властью».

Думаю, речь здесь идет об отмене цензуры начала 90-х. Глаз цепляется за выражение «ненавистные оковы». Здесь мне трудно судить, с сарказмом это было сказано или нет. Но с этим я согласен безусловно.

Читаю дальше: «Великий и могучий русский язык журналистика с необыкновенным проворством напичкала, как собачий хвост репьями, невероятным количеством словечек «брокер», «консенсус», «спонсор», «электорат», в которых даже намека не было на святость и ценность таких слов и понятий, как стыд, долг, честь, совесть. Язык становится с каждым днем все более жестким и прагматичным, более того — его превратили в товар, им торгуют по всем законам рынка. Куда там прежней журналистике с ее враньем за нищенскую зарплату по поводу тех же Пастернака и Солженицына; она хотя и лгала, но всегда вроде бы знала меру.

Еще тем летом я прочитал симпатичную книжку Норы Галь — «Слово живое и мертвое», где она рассуждает о чарующей силе нашего языка. Яркие и в то же время банальные примеры из реальных публикаций помогают читателю понять и осознать, как глубока и близка нам эта проблема.

«Есть такая болезнь — водобоязнь, — пишет Нора Галь. — Так вот, канцелярит — это глаголобоязнь. Слишком много пустых, бессодержательных, мертвых слов. А от них становится неподвижной фраза — тяжеловесная, застойная, она прямо противоположна действию, о котором говорит, чужда борьбе, движению, содержательности, экономичности. Суть ее можно выразить вдвое, втрое короче — и выйдет живее и выразительней».

Приведу лишь несколько примеров оттуда: «ведут борьбу за повышение» (борются), «встреча продолжает работу» (продолжается), «проводился забор проб (!) выдыхаемого воздуха» (брали пробы) и т.д. «Канцелярит — это мертвечина», — пишет Нора Галь.

Если кому в руки когда-нибудь попадет эта книжица, очень советую прочитать — не пожалеете». Заканчивает дед свои размышления почти что риторической фразой: «Так какая же она, настоящая журналистика?» И не находит однозначного ответа: «Как сказал апостол Павел: тайна сия велика есть». Не думаю, что кто-нибудь когда-нибудь найдет и даст этот самый «однозначный ответ».

Наверное, это и не нужно — пусть каждый останется при своем мнении. Да не закончится спор никогда.

Антон Ивачев.

Источник: Книга «Журналистика Кузбасса: строки истории», кемерово, 2008г.