Тамара Алексеевна Зиндович: «Я не хочу судьбы иной»

11 октября 2018 

Благословляю все, что было,

Я лучшей доли не искал…

А. Блок

 

Эти стихотворные строчки, взятые мной эпиграфом к воспоминаниям о том, «как молоды мы были» — мы, журналисты 1960-х — 70-х — 80-х годов Кузбасского радио, — можно с полным правом отнести к жизни всего моего поколения. Мы — дети огромной страны, от которой сегодня осталась лишь одна Российская Федерация. Мы — дети хрущевской оттепели. Мы выпили до дна чашу надежд, разочарований, отчаяния. Но не искали иной судьбы, иной страны, а следовали тем путем, «куда ведет нас рок событий». И продолжаем идти.

Радио — это прежде всего ГОЛОС человека у микрофона. Вот говорят: глаза — зеркало души. Я считаю, и голос тоже. Какие мы по сути, по натуре своей, таков и наш голос: скрипучий, нервно-захлебывающийся, нудно-тягучий или чистый, звонкий, мягко обволакивающий тебя с головы до пят (слушал бы без конца).

Это ведь великое искусство говорящего у микрофона, когда кажется, что он обращается к тебе и только к тебе: сообщает что-то важное или зовет, приглашает включиться в беседу, в игру. Как мало, к сожалению, таких голосов, особенно сегодня, и на радио, и на ТВ, и я считаю, что за редчайшим исключением они принадлежат людям открытым, искренним, чистым, как дети.

В годы моего начавшегося романа с радио, который растянулся на всю жизнь (я и сейчас без него не могу прожить и дня), лицом радиопередачи был диктор. И от его умения проникнуть в замысел, идею автора зависел итог: хорошую передачу (очерк, зарисовку) можно было угробить, прочитав без души, а плохую, не очень удавшуюся — сделать вполне сносно звучащей, вытянуть.

На кемеровском радио всегда были дикторы с прекрасными, что называется, «от Бога», голосами: Владимир Михайлов, Ольга Колчева, Людмила Малкина, Юрий Усольцев. А требования к человеку у микрофона — корреспонденту, ведущему и особенно диктору — были тогда очень строгими: никаких дефектов речи, четкое произношение и безукоризненная грамотность…

Шел 1960-й год. Лето. Хрущевская оттепель. Но, может быть, потому, что я была очень молода и непрофессиональна (по образованию — филолог, за плечами — несколько статей в университетской газете), оттепели, на мой взгляд, мы не чувствовали. Тексты передач возили в цензуру, когда читали в эфир, не имели права ни на йоту изменить написанное.

То было время, когда по бумажке читали все и все — от генсекретаря ЦК КПСС до корреспондентов и героев наших передач. Главным редактором кемеровского радио был тогда Василий Федорович Холодок. Человек высокопрофессиональный, эмоциональный, упрямый, он жил работой.

А председателем комитета по радио и телевидению был деликатнейший Петр Михайлович Попов: он никогда никого не ругал (даже за дело), ему незнаком был мат.

Директором радио обком КПСС назначил Марию Михайловну Лапшину. Строгая и справедливая, требовательная и заботливая, простая в общении, заводила на наших вечеринках. Так и стоит перед глазами: в цыганском костюме, с бубном в руках, с копной рыжих волос.

Надо сказать, что и П.М. Попов, и М.М. Лапшина были очень скромными в быту людьми. Как и подруга Лапшиной Раиса Ивановна Миронова (она возглавляла тогда социальную службу области, а я писала о ней очерк). В квартире — книги, журналы, газеты, прямо филиал библиотеки.

Наш радиоколлектив наполовину был молодежным. Выпускники МГУ — москвичка Нина Пчелкина, Володя Степанов, Света Рыжкова. Отделом новостей руководил Михаил Васильевич Ялин — необыкновенно мобильный человек, не вылезавший из командировок. Оперативно готовя репортажи, он вечером и ночью еще успевал и порыбачить; кажется, все егеря были его друзьями.

«Компьютерным центром» редакции был старый «волк» журналистики Рувим Мейерович Дубровин, когда-то работавший во всесоюзной газете железнодорожников «Гудок» в Москве, потом — в Иркутске, Прокопьевске. Он знал, помнил все необходимые телефоны, адреса, имена, даты всех предстоящих событий, был нашим «справочным бюро». Парни его постоянно разыгрывали, подтрунивали над ним, а он заводился с пол-оборота, всерьез обижался, но никогда никому не отказывал одолжить до аванса, получая гонорар 2-3 рубля.

«Перпетуум мобиле», безостановочной машиной по производству детских передач (для дошкольников, пионеров и старшеклассников) была Людмила Федоровна Суханова. Выпускница московского полиграфического института, профессорская жена, этакая «фифочка» с детским голоском, она готовила прорву ежедневных «Звездочек», «Пионерских сигналов», радиосказок и постановок для юных кузбассовцев, получала от них мешки писем и еще успевала прочитать все новинки в толстых журналах и обсудить их с коллегами.

Музыкальные передачи долгие годы вели Нина Павловна Козловская и Ольга Литвинцева (профессионалы, знатоки музыки), а позже — Людмила Сыван, виртуозно владеющая словом.

Прекрасно владела сочным народным языком Надежда Маркина. В промышленной редакции основательно писал о нелегком шахтерском труде Александр Яковлевич Волков. Когда же его сменил Василий Жутяйкин, в радиоэфире стали появляться очерки, радиокомпозиции, спектакли.

О всегда трудной битве за хлеб на полях, о надоях, привесах с соответствующими случаю и времени года стихами повествовал Илья Павлович Мякишев. С одной ногой, на костылях он объездил всю нашу область, знал не только всех руководителей колхозов, совхозов, но и лучших комбайнеров, свинарок, доярок, как и его ученик Анатолий Пазин.

Вершиной радиоайсберга были, конечно, литературные передачи. Очерки о людях Земли Кузнецкой, героях войны и труда, поэтах, писа- телях, художниках и актерах создавала Нелли Николаевна Соколова. Это были написанные прекрасным литературным языком рассказы и о людях, оставивших след в истории Кузбасса (как, например, очерк о Николае Масалове, прототипе героя знаменитой, известной всему миру скульптуры в Трептов-парке в Берлине), и о внешне незаметных, скромных жителях деревень или молодых кузбасских городов, для каждого из которых у автора находились сердечные интонации и слова.

Это были передачи, слушая которые, я мечтала когда-нибудь научиться писать хотя бы приблизительно так же. Добрейшей души человек, участник Сталинградской битвы, Николай Ильич Степанов был «и швец, и жнец, и на дуде игрец»: он составлял программу передач, возил тексты в цензуру, заменял отдел кадров и иногда — диктора.

Общественно-политические передачи были в ведении Василия Гавриловича Дятлова. Недавний комсомольский работник, насмешник, шутник, балагур, пародист, он был душой любой компании. Детство его прошло на Севере, и он часто вспоминал те годы, людей, местные прибаутки, начиная неизменно: «А у нас в Бодайбо…» По утрам он любил совершать променад по набережной Томи, а придя на работу, уморительно по полдня всем пересказывал, как и с кем встретился из высокого начальства и о чем глубокомысленно рассуждали.

Именно Дятлов разыскал старичка — участника Цусимского сражения (еще в русско-японскую войну), написал очерк о генерале Н.А. Гусарове, герое Великой Отечественной войны, о краеведе И.В. Зыкове и других интересных людях. Его любимыми темами были краеведение, защита природы, его друзьями — лесники, художники. Он часто сокрушался о том, что, говоря словами поэта, вокруг остается «все меньше окружающей природы, все больше окружающей среды…»

В фонотеке областного радио еще, кажется, хранятся записи передач, посвященных 50-летию Советской власти. Их готовили выездные бригады: М. Ялин, И. Сокол и я. Ездил с нами и собкор Всесоюзного радио Виталий Федорович Галдаев — хохмач и циник, но необыкновенно душевный человек, способный разговорить даже самого молчаливого, не умевшего связать двух слов собеседника.

Радиофестивали городов и районов Кузбасса представляли собой репортажи с предприятий и из колхозов области, очерки о людях, странички истории нашего края, живые воспоминания земляков. Мы проехали по всем городам и районам области. И помогали нам в этой работе собкоры, городские редакции: вездесущая, заряженная неимоверной энергией Олимпиада Михайловна Софронова и милейшая Эмилия Калачикова, экстра-профессионал Евгений Пастушенко и сверхобязательный Михаил Ершов в Новокузнецке, гостеприимнейшая Людмила Тефанова в Прокопьевске и другие наши коллеги.

Интересными были совместные с газетой «Комсомолец Кузбасса» поездки на ударные комсомольские стройки — на Беловскую ГРЭС, на Запсиб, где на пустыре за городом пока еще только были вбиты в землю ко- лышки со словами: «прокатный цех», «столовая», «клуб». В этой «буче, боевой, кипучей» не только закалялись характеры будущих руководителей производства области, но и рождались творческие таланты: выпускник МГУ Гарий Немченко стал впоследствии известным писателем, как и Геннадий Емельянов.

Кстати, время 60-х годов, романтика ударных строек СССР, средоточие на них интереснейших людей дали такой багаж мыслей, чувств, переживаний журналистам — очевидцам тех событий, что их литературный и жизненный опыт уже не вмещался в рамки журналистики, а требовал больших эпических полотен. Многие ушли тогда «из журналистов в писатели» и, на мой взгляд, потерялись. А жаль.

Но все это было юностью нашего радио. А зрелость наступила вместе с перестройкой. 1991 год. ГКЧП. Московское радио и ТВ сообщают о перевороте. В головах многих — смятение. Директор радио Алексей Николаевич Калинин, созвонившись с обкомом КПСС, собирает редсовет. На радио приехал генерал, начальник областного УВД Виталий Васильевич Шкурат. Сообщает: наш коллектив верен принятой присяге и Конституции. Об этом он и сказал в радиоэфире. Кстати, готовили почву для грянувшей перестройки своими передачами и мы (можете бросить в нас камень).

В редакции пропаганды радио выходила передача под рубрикой «Человек и время». Это был разговор о нравственных ценностях в обществе с двойной моралью. Сколько было гневных звонков от радиослушателей после передачи «Святое слово — «мать», в которой речь шла о двух семьях — одной, почти идеально «розовой», и другой — семье алкашей. И была высказана крамольная мысль, что таких женщин надо бы стерилизовать, дабы не плодили они больных, несчастных детей, не знающих, что такое настоящее детство.

Старые дамы, обвиняя автора в жестокости, вопрошали: и где она нашла таких извергов? (В СССР ведь и секса не было — и откуда только дети рождались?)

Работа на радио подарила мне столько незабываемых встреч с яркими, интересными людьми! Но самой запоминающейся из них была встреча с Борисом Васильевичем Мазуриным, одним из основателей подмосковной толстовской коммуны, которая после эпохи раскулачивания и преследования властями оказалась в деревне Тальжино Новокузнецкого района. Прошедшие через сталинские концлагеря, потерявшие здоровье, они продолжали возрождать идеи толстовства, прививая их не только своим детям и внукам, но и ученикам 96-й школы.

Б.В. Мазурин переписывался с последователями Л.Н. Толстого из Канады, Японии, других стран, а директор этой школы Б.А. Гросбейн даже побывал в Японии, в университете, проповедующем идеи нашего великого писателя. Несмотря на ужасающую нищету, тяжелую болезнь умирающей жены (Борис Васильевич ухаживал за ней, стирал, готовил еду, обрабатывал маленький огород), он не роптал, а радовался в письме: «А у меня радость — вышли из печати книги отца (учителя, поэта, встречавшегося с Л.Н. Толстым). Привезите или пришлите мне экземпляров 30… Я быстро старею — пропадает зрение, слух, память, сила, но теперь эта радость затмевает все».

Ну, а в середине 80-х годов на радио пришли более молодые и дерзкие — того требовало время. Острые, резкие передачи Владимира Сухацкого, которого очень поддерживал директор радио А.Н. Калинин, становились нормой вещания. Обычными вскоре стали и «живые», прямые эфиры с руководителями обкома, горкома партии, облисполкома. Скажу банальные затертые слова, но кемеровское радио было действительно «кузницей кадров». Через радиогорнило прошли в свое время поэт Михаил Небогатов и бывший заместитель редактора газеты «Кузбасс» Александр Ивачев, главный режиссер нашей студии телевидения Федор Ягунов. Редактор молодежных передач Геннадий Кандауров стал собкором Всесоюзного радио по Донбассу, а его коллега Татьяна Ермакова — директором Калининградского радио, Светлана Войтович возглавила Новосибирскую студию телевидения. Любовь Скорик и Владимир Коньков, сменившие ушедшую на телестудию Нелли Соколову, выросли до уровня членов Союза писателей. Тамара Алиева сегодня возглавляет телерадиокомпанию «Кузбасс», а, кажется, совсем недавно пришедший к нам Евгений Иванов уже стал директором радио.

Сколько поколений журналистов сменило друг друга! А какой стала техника! От магнитофонов весом в 60-70 кг, которые наши предшественники возили на санках, и первых отечественных «Репортеров», работающих от двух «батареек», размером и весом каждая с полноценный кирпич, до импортных сегодняшних, умещающихся на ладони, и компьютеров. От одного кабинета во Дворце труда, где размещались все редакции, бухгалтерия и начальство, до двухэтажного Дома радио, который стал памятником еще при жизни М.М. Лапшиной — она его «пробивала», строила, обживала и благоустраивала вместе с нами.

Рябинки и лиственницы у дома уже вытянулись выше крыши. Их с любовью высаживали наши ветераны — лучшая машинистка Анна Гурьянова, пришедшая девочкой на радио после школы заведующая фонотекой Алла Кузнецова, первая телетайпистка и первый редактор рекламы на радио Тамара Кутайсова, у которой в кабинете всегда был готов для любого входящего чай и жилетка для чьих-то слез.

Жаль только, что рано ушли из радиоэфира и из жизни наши коллеги, кумиром которых стали «папа Хэм» (Хэмингуэй) и ремарковские герои, — В. Дятлов, В. Жутяйкин, В. Кириченко, Н. Прокуденко, В. Михайлов, В. Коньков, Ф. Кривошеев. Список можно продолжить.

Мы жили работой и были единой семьей. Ведь работа — это действительно второй дом для очень многих. Особенно в молодости, когда еще не обременен семьей. Наш рабочий день никогда не заканчивался в шесть вечера, а лишь тогда, когда сделана, смонтирована передача.

После особенно успешной коллективной работы мы могли компанией отправиться к Валентину и Галочке Малининым (она пекла вкуснейшие пирожки) и до утра читать стихи, петь окуджавские песни. Или к Леве Бероеву, который чудно готовил хинкали. Или пойти в горсад на танцы с Т. Кутайсовой и М. Ялиным.

А какие уморительно-язвительные «капустники» готовили Г. Кандауров и Люся Сизева (где нашему начальству доставалось на орехи)! Какие бурные, горячие еженедельные «летучки» с «разбором полетов»! А коллективные поездки за грибами! Приходили и уходили новые люди: В. Кропотов, Т. Жестова, М. Жмуровская, Л. Пушкарева. Другие задержались в стенах радио не на один десяток лет.

Я пришла в редакцию новостей и ушла на заслуженный отдых из этой же редакции: таким образом, круг замкнулся, завершился жизненный цикл. Это самая беспокойная, напряженная работа на радио: звонят телефоны с сообщениями корреспондентов, отойти нельзя ни на минуту. И поскольку я паникерша, мне всегда кажется, что я все сорву, не успею, провалю, то невозмутимости и спокойствию я училась у Тани Микельсон, а краткости (сестре таланта, но теще гонорара) — у Жени Иванова.

Наверное, тем и хороша работа журналиста, что всю жизнь и каждый день чему-то учишься у других — не всегда, впрочем, успешно. И в этом бесконечном познании состоит, видимо, смысл жизни, когда в итоге вслед за древним мудрецом можешь (если хватит мужества) сказать: «Я знаю, что ничего не знаю».

Итак, что подарил мне так называемый «заслуженный отдых»? Наконец-то судьба, сжалившись, предоставила мне малую толику Времени, чтобы оглянуться вокруг, заглянуть в свою душу, почитать любимые книги и поразмышлять о сути, смысле бытия.

Ну, а что касается благ материальных, то надо, наверное, почаще вспоминать гениальную мысль великого французского мыслителя-моралиста Жана де Лабрюйера: «То, как распределено богатство, деньги, высокое положение и другие блага, которые предоставил нам Господь, и то, какому сорту людей они чаще всего достаются, ясно показывает, насколько ничтожными считает Творец все эти преимущества».

Тем и утешимся.

Тамара Зиндович.

Источник: книга «Журналистика Кузбасса: строки истории», Кемерово, 2008г.

Архив новостей