Валерий Гужвенко: «Значит, мы хорошо работали»

Однажды Валерий Гужвенко сказал, что в молодости готов был мыть пол в редакции ради того, чтобы в штат взяли. Не пришлось, потому что и так приняли. Не могли не принять, раз родился журналистом.

1.

Журналист – не журналист, если он не любопытен и не настырен. «Ради нескольких строчек в газете...» Помните песню? Хотя несколько избитые, но золотые слова, которые сегодняшнему молодому журналистско-блогерскому племени уже не понять. (Но и песня не про них). Не знаю, впрочем, про всех ли прокопьевских журналистов эти песенные строчки? Про одного, оставившего яркий след на небосклоне журналистики Прокопьевска и Кузбасса, – точно. Ведь с профессиональной точки зрения, да и просто с человеческой, его творческая судьба уникальна. Валерий Михайлович единственный из главных редакторов областной газеты «Кузбасс», кому покорилась эта должность, однако он так и не завершил высшего образования. То есть, формально вузовского диплома не имел. Наверное, он ему был ни к чему. В своей профессии он и без того всегда шёл первым. Был отличным редактором и руководителем СМИ – к этому у него имелся талант...

Профессию журналиста он хорошо знал изнутри, потому что начинал, как говорится, со «стрелочника». Прошёл все ступеньки газетной специальности и мастерства: от Валеры Гужвенко – Валерия Михайловича – до Михалыча. Но для друзей неизменно оставался Гужей.

Впервые мы познакомились в августе 1978 года в родном для нас обоих Прокопьевске. В редакции городской газеты «Шахтёрская правда». Я – выпускник госуниверситета с направлением на работу в «Шахтёрку», он – уже известный читателям завотделом партийной жизни и душа редакции. Но, пальцы, как говорится, не гнул, только много курил, без конца «промакал» слезящийся глаз, и безо всяких оговорок делился опытом с неизменной улыбочкой-ухмылкой на лице.

Он родился в шахтёрском городе 24 ноября 1954 года в семье рабочего. Здесь окончил школу, поступил в Свердловский госуниверситет на факультет журналистики. Но ушёл из вуза после третьего курса...

В газете начал работать с 1974-го. Здесь его уже знали по юнкоровским заметкам. К моменту официального трудоустройства Валерий уже «прошёл через руки» опытных редакторов: Владимира Лаврентьевича Баринова, Юрия Софроновича Тотыша. Одним из его учителей-редакторов был и Анатолий Иванович Поздеев, который до «Шахтёрки» сам освоил хорошую школу в газете «Кузбасс».

Сначала Гужвенко приняли литсотрудником, корреспондентом. Потом  назначили заведующим отделом партийной жизни. В то время партотделы в редакциях считали ведущими.

Кстати, в прокопьевской редакции всегда была хорошая традиция: самостоятельно «выращивать» и воспитывать кадры для газеты. По возможности не брать готовых «перьев» со стороны, чтобы не переделывать потом под газету этот «штучный товар».

Наверное, поэтому «Шахтёрская правда» стала хорошей кузницей журналистских кадров для газет Кузбасса и даже для центральных изданий. Здесь в 1950-70-е годы начинали творческий путь будущие редакторы газет Кемеровской области – городов Кемерова, Прокопьевска, Киселевска, Юрги – Иван Филиппович Ларин, Яков Алексеевич Атучин. Здесь начинали популярные корреспонденты «Известий» и «Комсомольской правды» Пётр Семенович Ворошилов и Владимир Николаевич Снегирёв. Отсюда вышли редактор областной газеты ветеранов Пётр Михайлович Бугаев, главный редактор областного книжного издательства Зинаида Александровна Чигарёва, главные редактора газеты «Кузбасс» Александр Васильевич Трутнев и Виктор Спиридонович Кладчихин, ответственный секретарь «Кузбасса» Юрий Васильевич Дьяконов. В прокопьевской газете вставали на крыло известные фотокорреспонденты Виктор Грызыхин, Дмитрий Коробейников. Юрий Сергеев. И многие другие. 

Эта газета стала школой подготовки настоящих личностей со здоровой амбицией, упорных и целеустремленных. Коллеги не раз шутили, что, пожалуй, нет в России ни одного престижного печатного издания, где бы ни поработали выходцы из прокопьевской «Шахтёрской правды».

И Гужвенко, став редактором этой газеты, достойно продолжил традицию. Именно в годы его руководства в газете выходила страница юнкоров, под названием «Побочный эффект», где ученики 10-11 классов средних школ публиковали свои первые заметки. Её авторы – будущие именитые журналисты – сейчас работают не только в Прокопьевске, но и в Новокузнецке, Москве, Санкт-Петербурге.

А пока, в первой половине 1980-х, за умение писать вдумчиво и остро, интересно и читабельно Валерия взяли на работу в Кемерово – заместителем редактора областной молодёжки «Комсомолец Кузбасса». А вскоре перевели в один из отделов главной региональной газеты «Кузбасс». Каждая его публикация тех лет становилась для читателей своеобразным откровением и «зачитывалась до дыр». Кроме того, в столице области продолжал складываться опыт его будущего редакторства.

Пока он проживал в Кемерове, встречались мы редко, больше общались по телефону или во время нечастых наездов в Кемерово, куда вызывали меня, ставшего тогда собственным корреспондентом «Кузбасса» по Прокопьевску и Киселёвску.  

Но недолго пожилось ему в кузбасской столице. Накопились личные, семейные проблемы – с кем из творческих людей не бывает?.. Он снова вернулся в родной город. И когда меня назначили главным редактором «Шахтёрки», нисколько не сомневаясь, позвал его в замы.

2.

Мне выпало сменить Анатолия Ивановича Поздеева на посту редактора «Шахтёрской правды» в 1985 году. Ох, как я сомневался перед этим назначением в своих силах и способностях! Кто я – 29-ти летний?! К этому сроку успевший поработать лишь литсотрудником, завотделом и собственным корреспондентом областной газеты... И – зубр журналистики Поздеев! Долго  сопротивлялся этому назначению, не хотел менять собкоровскую вольницу на большую ответственность за коллектив, за газету. Меня вызывали в прокопьевский горком КПСС, «прессовали», чтобы усадить в редакторское кресло. Чтобы этого избежать назначения, редактор «Кузбасса», а тогда редактором был Александр Трутнев, отозвал меня, собкора, из Прокопьевска в длительную командировку в Кемерово, как бы «спрятал» от партийных властей. Но кончилось тем, что меня вызвал к себе «на ковёр» секретарь Кемеровского обкома КПСС Пётр Михайлович Дорофеев, сказал: «Хватит прятаться, ты уже не мальчик, так что бери на себя ответственность! Всё у тебя ещё впереди…»

Заместителем редактора я пригласил Валеру Гужвенко. Он согласился. Так мы снова стали работать вместе.

Конечно, Анатолий Иванович тяжело принял решение городских и областных властей. Он очень переживал за газету, которой отдал лучшие годы жизни, заходил в редакцию, справлялся, как мы без него…

В редакции тех дней работали 28 человек, включая творческих и технических сотрудников. Тогда в стране начиналось интересное и, как всегда, непростое Время. Михаил Сергеевич Горбачёв затеял «перестройку». «Пахнуло» свежим воздухом. И нам хотелось острых публикаций, нового взгляда на журналистское ремесло, на газетное дело.

Прокопьевск, состоящий сплошь из рабочих поселков, по площади – больше европейского Парижа, растянулся на десятки километров. Во время работы в «Шахтёрке» приходилось часто мотаться из одного  конца в другой. Знал многие его закоулки. Добрым словом вспоминаю свою малую родину: незатейливые улицы рабочих посёлков бывших шахт «Чёрная гора», «Маганак», бесконечный частный жилой сектор Зенковского района, где в простых домах жили все без исключения мои одноклассники и большинство моих учителей, заросшие тропинки Ванчевой горы, довоенные застройки Берёзовой рощи и Ясной Поляны, белые многоэтажки микрорайонов Тыргана.

На редакционных летучках мы с Гужвенко и с журналистами газеты строили планы: как помочь проживающим там людям решить свои бытовые проблемы, улучшить  жизнь их детей, условия и безопасность труда тех земляков, кто трудится на производстве, особенно, в угольной промышленности.

Ведь большинству из нас посчастливилось жить в Прокопьевске в ту пору, когда он в 1970-80 годы достиг пика своей угольной славы. И его по праву называли «угольной жемчужиной» Кузбасса. Искренне хотелось возродить это былое реноме Прокопьевска.

Ведь были же периоды, когда шахтёры города добывали почти по 25 миллионов тонн угля в год! И как заведующий отделом промышленности «Шахтёрки» тех лет, я с корреспондентами отдела – Сергеем Марковым, Геннадием Марущенко и Владимиром Маракулиным, Борисом Хакдыровичем – усердно сдавал в каждый номер газеты материалы под специальной «угольной» рубрикой. Помню, как однажды на небольшом редакционном застолье, накануне Нового года, заведующий отделом партийной жизни Валерий Гужвенко читал шутливые стихи собственного сочинения:

«Даёшь угля! Хоть мелкого, но много!» –

Воскликнул Черемнов Серёга…»

Поэтому в пору перестройки и гласности мы с заместителем предложили журналистам газеты: пишите свободно, делайте материалы на любую тему, чтобы людям от этого жить становилось лучше.

Коллеги словно «раскрепостились», у многих будто крылья за спиной выросли. Такая работа ещё недавно и не снилась... Газете очень пригодился Божий дар журналистов Ларисы Фроловой, Нины Засадной, ответственного секретаря редакции Галины Александровны Щербаковой и других. На страницах «Шахтёрки» появилась целая серия актуальных, глубоких публикаций-раздумий о недостатках в работе парторганизаций на крупных промышленных предприятиях, застое в их работе, они буквально всколыхнули городскую общественность. Печатали такое, что ещё совсем недавно казалось невозможным. Критиковали не только парткомы, но и директоров шахт, заводов. Вели журналистские расследования так, что ими зачитывался весь город. И я почувствовал поддержку коллектива, поддержку читателей, которым мы давали хороший предлог для дискуссий, создавали повод для появления новых, молодых городских лидеров.

Хочу подчеркнуть, что «Шахтёрка» всегда была в гуще событий, инициатором многих интересных дел. И эта замечательная традиция активно продолжилась.

Но мы понимали, что нельзя стоять на месте и в том, как выглядит газета внешне. Ведь, как говорится, «встречают по одёжке». А современный вихрь перестройки донёс до Прокопьевска новые принципы печатного оформления. Тем более, прокопьевские полиграфисты тоже славились в Кузбассе своим мастерством – еще в 70-х они первые в Кемеровской области начали печатать газету офсетным способом.

Мы долго совещались с Гужвенко, Щербаковой, пока, наконец, не решили попросить помощи у бывшего сотрудника «Шахтёрки» – ответственного секретаря газеты «Кузбасс» Юрия Дьяконова. Чтобы нам помог «осовременить» внешний вид газеты. Юрий Васильевич согласился приехать на несколько дней в Прокопьевск. В результате мы первыми в области перешли на современную модульную вёрстку в газетном оформлении. Газета приобрела абсолютно новый дизайн. Стала более стильной, элегантной. Издали даже номер, где снимок передовых горняков занимал всю первую полосу...

«Коллеги из других редакций завидовали, –  вспоминает ветеран журналистики Галина Александровна Щербакова. – В этом «Шахтёрская правда» опять же оказалась впереди планеты всей».

3.

Как неумолимо быстро летит время...

Когда в 1987-м меня назначили завсектором печати, теле- и радиовещания Кемеровского обкома КПСС, уговорил прокопьевкое городское руководство – в лице первого секретаря горкома Владимира Петровича Жеваго, – что лучше Валерия Гужвенко с газетой никто не справится, что отсутствие высшего образования – далеко не главное.

По характеру Гужвенко был не так уж и прост. Да, он всегда готов был защитить своего сотрудника от нападок любого уровня, даже мог испортить приятельские отношения ради этого. Но и бездельников не любил. Не кричал на таких, не ругался, не «напирал» голосом, как другие руководители. Но от его негромких жёстких слов, сказанных в адрес провинившегося, мороз мог пойти по коже.

Редактором «Шахтёрки» Валерий Михайлович трудился 13 лет. Для тех, кто не понимает «потогонную» жизнь городского газетчика-руководителя, ещё раз уточню, что газета при нём выходила пять раз в неделю, каждый номер тиражом 20-50 тысяч экземпляров. Редактору каждый день надо прочитать около трёх тысяч строк публикаций очередного газетного выпуска, сделать правки. Узнать, как дела в полиграфическом цехе, хватит ли бумаги на газетные выпуски, так как, в отличие от большинства городских газет, печатный цех «Шахтёрской правды» – это структурное подразделение редакции. Надо вникнуть в проблемы электро-, тепло- и водоснабжения кабинетов, ибо двухэтажное здание «Шахтёрки» тоже является собственностью редакции. Просмотреть почту от читателей. Поставить очередные задачи десятку сотрудников. Побывать на двух-трёх заседаниях, потому что он – член бюро или комитета... Выслушать предложения от собственного корреспондента прокопьевской газеты в Кемерове (!). Не считая телефонных звонков, ежедневных посетителей редакции. И так далее, и тому подобное.

Побывавшего однажды в Прокопьевске кемеровского журналиста Александра Шрайбера удивил кабинет редактора «Шахтёрской правды»: редактор очень доходного издания работает в обычных условиях, не кичится доходами организации, как в конце 90-х принято было делать в других доходных «конторах», где кабинеты «первых лиц», порой, ломились от роскоши. 

«Скажу сразу, что в кабинете редактора Гужвенко не стоит ничего особенного – добротная офисная мебель, но вполне обычная, – описывал гость. – На стенах тоже всё в норме – плакаты, календари... Но в верхнем углу над дверью – небольшая иконка. Дань моде? Или вера такая, что молиться тянет даже на работе? Да нет, отвечает он. Мода ни при чём...»

Официального, сусально-золотого, церковного Бога Гужвенко никогда особо не жаловал, как и служителей культа. А иконка – напоминание о конфликте, расколовшем коллектив. Конфликт удалось разрешить. После этого и появилась иконка – ею освятили итог...

Он был деловым, умел принимать решения быстро и точно. Не зазнавался и не «бронзовел», хотя в Прокопьевске его знал буквально каждый. Но редакторская работа и прежде-то никогда не была простой. За годы его руководства газетой, можно сказать, исчезла одна страна и появилась новая. Другой становилась жизнь, рушились нерушимые, казалось бы, устои. В Прокопьевске менялись руководители города, а редактор Гужвенко оставался. И к нему – а что делать, если у него опыт?! – городские начальники обращались за советом.  

Разваливались шахты и заводы, появились в городе другие газеты, создали своё городское телевидение и радио, а «Шахтёрская правда» крепко стояла на ногах. Потому что у Гужвенко всё было своё – типография, здание редакции, прочие основные фонды... Но прежде, чем появилось это своё, редактору пришлось изрядно покрутиться, договориться, принять соответствующие закону неординарные решения.

И за примером можно далеко не ходить. Допустим, кому из редакторов газет кузбасских городов пришла в голову идея включить в протокол Прокопьевского городского забастовочного комитета по итогам летней забастовки шахтёров 1989 года пункт о покупке для своей газеты офсетной печатной машины? Никому, кроме Гужвенко.

Вообще, горняцкие забастовки 1989 года стали для Валерия Михайловича настоящей школой управления, школой жизни. Очевидцы хорошо помнят, какие это были грозные дни, пропитанные для кого-то – страхом, что вот-вот могут начаться едва ли не военные действия, для кого-то – гордостью от того, что смогли подняться против системы и не струсить.

Это были очень непростые и тревожные для города и области дни и недели. Многие решали для себя: как быть и с кем быть...  

4.

12 июля 1989 года смена горняков на шахте имени Калинина отказалась спускаться в забой. Следующим утром к ним стали присоединяться рабочие других шахт города. К полудню центральная площадь города – площадь Победы – была до отказа заполнена бастующим стачечниками.

Ушли они с площади лишь спустя неделю. И все эти дни они читали свежую газету – «Шахтёрскую правду».

Вот как об этом рассказывает Николай Кузнецов, журналист одной из кемеровских редакций, оказавшийся в это время в Прокопьевске:  

«...Находился в дни забастовки на этой площади. На что обратил внимание – шахтёры передавали друг другу газеты. Не «Правду», не любимый когда-то «Труд» – городскую «Шахтёрскую правду». Восемь номеров её целиком были посвящены забастовке и забастовщикам. Такой журналистской смелости не проявило практически ни одно издание в области. В лучшем случае газеты и телеканалы стремились к некоей «сбалансированности мнений», предоставляя страницы и бастующим, и их ярым оппонентам из партгосноменклатуры».

Валерий Михайлович в первый же день стачки собрал коллектив и чётко поставил задачу:

– О забастовке и причинах, которые привели к ней, будем писать правду и только правду. По-другому события в городе освещать не будем!

Он сказал им: газета должна быть объективной. Не «перевешивать» ни в одну из сторон громадного, сложного конфликта, а освещать его так, как есть. Это была непростая цель. Не всякий редактор и не всякий корреспондент смогли бы работать в таких тяжёлых условиях. В редакции были отменены выходные. Всех журналистов редактор направил на шахты и на бунтующую площадь.

Корреспондент «Шахтёрки» Игорь Семёнов позднее напишет в своих мемуарах:

 «Работали тогда действительно ударно. Редакционные работники успевали дома только поспать. Кто-то не успевал. Ночевал в редакции, заодно держа руку на пульсе ночных событий. А рано утром на площади Победы, которая была заполнена бастующими шахтёрами, появлялись свежие номера «Шахтёрки». Люди читали сами о себе, о том, что происходит вокруг события, эпицентром которого они стали».

Фотокорреспондент газеты Николай Бабарицкий, фотоснимки которого о тех событиях облетели весь мир, вспоминает:

– Рано утром идёшь на работу и не знаешь, что будет происходить, Прежде чем снимать, я вникал в ситуацию, чтобы понять, что за ночь изменилось, беседовал с людьми и только потом доставал фотокамеру. Но было опасно. Мне забастовочный комитет даже сопровождающего выдал. Для безопасности. Потому как люди были возбуждены, кто-то озлоблен. 

Кто-то из шахтёров пытался указывать фотокору, что можно фотографировать, а что нельзя. Для пресечения таких выскочек ему и дали сопровождающего. Да и среди активистов забастовочного комитета единодушия не было. Часто не могли прийти к общему мнению, принять единое  решение.

– Благодаря редактору мы заняли независимую позицию, – уточняет Николай Фёдорович. – Печатали о происходящем всё как есть. Пишущие работали посменно. А меня заменить было некому. Отснял – и быстрее в редакцию. Проявил, отпечатал – и снова на площадь. Ведь каждую минуту происходили уникальные события. Было крайне необходимо, чтобы они попали в кадр, сохранились для истории.

В те жаркие дни коллектив «Шахтёрской правды» проходил уникальную репортёрскую школу. Намного больше стали понимать в журналистике, признавались потом журналисты. Уровень каждого заметно вырос. А простым шахтёрам нравилось, что про них писали, как есть.

Известны и такие факты, когда родные и знакомые горняков из других регионов спрашивали: что у вас в городе на самом деле происходит? По телевизору говорят одно, народная молва – иное. Где правда? И прокопчане  отправляли им в конвертах свежий номер «Шахтёрской правды» и записку: «Читайте нашу газету, в ней всё напечатано».

5.

– Когда забастовка закончилась, – поведал Бабарицкий. – Гужвенко мне сказал: «Нужен заключительный, последний снимок. Найди его, Коля!» И я нашёл. Группа шахтёров уходит с площади и один из них, обернувшись, приподнимает каску, как прощальный жест. Так появился снимок «Шахтёры уходят».

На самом деле, Гужвенко целую ночь думал над этим номером газеты, который «завершал» стачку. Подсказал идею фотографу. Но и это было ещё не всё. Как опубликовать «точку» в крупном социально-политическом конфликте СССР?

Сам Валерий вспоминал эту историю с волнением и дрожью в голосе:

– Николай Бабарицкий сделал прекрасный снимок. Он запечатлел момент, когда шахтёры покидают площадь, которая была для них местом круглосуточных жарких споров, дебатов и выступлений с трибуны. Я сделал подпись, которая щемила душу: «Шахтёры уходят. Победа или поражение? Спасибо вам, родные, за стойкость, мужество, выдержку!»

– И тут же у редактора возникла сногсшибательная мысль, – добавляет Галина Щербакова. – Возбужденный, с горящим взглядом, знакомым мне, когда его осеняла какая-нибудь безумная, но оригинальная идея, он врывается ко мне в кабинет и буквально с порога восклицает: «Галина Александровна, давай рискнем и поставим этот исторический снимок на всю первую полосу!» И мы рискнули. Потом на семинарах в Москве, Кемерове нашу газету ставили в пример как лучшую по оформлению. Её называли своеобразной школой нового направления модульного дизайна.

 Позже этот кадр назовут «Снимок-легенда». А имя Николая Бабарицкого, станет известным профессионалам многих стран...

Между тем, после стачки шахтёров в горкоме КПСС Валерию Михайловичу устроили разборку. Чего греха таить, и сегодня-то немало чиновников разного уровня, искренне уверенных в том, что, если бы пресса не говорила о проблемах в жизни людей, то никаких проблем и не было бы. А уж тогда, тем более, мало кто из руководителей хотел смотреться в зеркало прессы и видеть в нём собственное неприятное отражение.

На «Шахтёрку» и на редактора попытались «свешать всех собак»: чуть ли не газета организовала стачку со всеми вытекающими последствиями.      Ругали его и первый секретарь горкома, и руководство объединения «Прокопьевскуголь». И даже... руководитель стачечных рабочих комитетов города – не удержался, бросил свой упрёк журналистам: мол, газета слишком натуралистично описывала острые моменты в действиях бастующих. Впрочем, набор обвинений был больше стандартным, чем объективным: говорили, что, якобы, газета однобоко освещает стачку, обливает грязью руководителей, увлекается негативными явлениями.

Но и Гужвенко уже давно не был «мальчиком для битья». В ответ высказался прямо: «Надо признать, что сегодняшняя власть города, партийная и советская, получила вотум недоверия. Во время забастовки аппарат продемонстрировал полную неспособность...» Ну, и так далее... Они взбеленились, а он был спокоен, как всякий, уверенный в своей правоте, как специалист своего дела.

К слову, в те июльские дни «Шахтёрка» прославилась на всю страну. Она стала, пожалуй, едва ли не единственной городской газетой, которая не ждала ни одной секунды приказаний «сверху», а сразу решительно окунулась в самую сложную тематику времени. Многие отмечали потом, что это было очень смело. Просто самоубийственно для члена бюро горкома КПСС, коим в ту пору был Валерий Гужвенко в соответствии с его должностью.

– Так, интересно, как работалось в 89-м, уже, наверное, никогда не будет... – как-то поделился со мной Валерий Михайлович.  

При этом его радовало и другое, не менее важное событие: у газеты появилась своя новая, самая современная офсетная печатная машина. Такой не было ни в одной редакции области! «Вот она, красавица, выстраданная нами! Наконец-то, украсила наш печатный цех! – хвалился он. – Для читателя старались. Он стал получать «Шахтёрку» в лучшем виде».

Восемьдесят девятый год давно уже – глубокая история. Но то, что июль этого года стал испытанием на зрелость шахтёрской газеты – бесспорно. Из участников шахтёрского конфликта в то время никто ещё не знал, какие «побочные» эффекты и катаклизмы он вызовет. Какие потрясения и развал ожидают страну и город...

«В одном можно быть уверенным – газета честно расскажет о том, что было, о том, что есть и будет», – размышляет Александр Шрайбер.

Конечно, Гужвенко далеко не всем кажется идеальным редактором. Отношение к нему и в городе, и среди коллег – разное. Кому-то не нравится, что о нём и его коллективе часто пишут не только в федеральных СМИ России, но и за рубежом. Что его хвалят и ставят в пример, подчёркивают его независимость. Например, интервью Валерия после забастовочных событий опубликуют в «Литературной газете» под заголовком «Самый неудобный редактор страны».

После тех событий Валерий Гужвенко стал лауреатом Всесоюзной премии «Лучший журналист года». За большие заслуги в журналистике в 1999 году его удостоили звания «Заслуженный работник культуры Российской Федерации». В 2000 году прокопчане выбрали его «Человеком года». Согласитесь, любому приятно...

Но для него всегда на первом месте был не собственный имидж, а доверие и уважение читателей к газете. Включая и тех читателей, кто «рулит».

   В одном из опросов об отношении горожан к «Шахтёрской правде» бывший председатель городского рабочего комитета Валерий Строканев отметил: 

«Она всегда была близка шахтёрам. В дни июльской забастовки, августовского путча газета была с нами. Объективно отражала и отражает шахтёрские проблемы, рабочее и профсоюзное движение, выступает за экономические реформы и демократические преобразования».

Экс-прокурор города Николай Янкин:

«Для меня «Шахтёрка» – это пульс жизни города. Именно в этой газете самые свежие новости. Я знаком с ней столько, сколько себя помню. Если выбирать, то она – самая любимая газета».    

Председатель городского женсовета Александра Карпова:    

«Во всех добрых делах помощь «Шахтёрской правды» для нас неоценима. Это трибуна, с которой формируется общественное мнение».

6.

Когда внезапно освободилось должность руководителя областной газеты «Кузбасс», у меня не было сомнений, кто может с успехом взять её руль в свои руки.

Как удалось уговорить на это решение руководство области? – отдельная история. Мне указали: «Под твою ответственность!.. Если что, головы не сносить!» И с августа 2001 года Гужвенко назначили главным редактором областной газеты «Кузбасс».

Он был в этой должности недолго: всего два года. Но благодаря его настойчивости и таланту за это время газета стала другой, острой, деловитой, будто проснулась от спячки. Укрепилась материально-техническая база редакции. Это было непросто… Ему снова выпало работать почти без выходных. Да ещё он начал заочно учиться в новосибирском филиале Академии госслужбы.

И в областной редакции Валерий Михайлович видел свою задачу в том, чтобы нести читателям достоверную информацию о событиях и фактах, правдиво рассказывать, чем живут Кузбасс и Россия. Он всегда считал, что журналист должен прочувствовать то, о чём пишет. Поэтому требовал от областных корреспондентов чаще бывать в коллективах, видеть жизнь своими глазами.

«Главное, что за это время ему удалось создать в редакции особую атмосферу, – оценит позднее Юрий Кухмарь, сменивший Валерия Гужвенко на посту редактора «Кузбасса». – Теплая товарищеская обстановка в коллективе до сих пор. Во всём этом чувствуется, что именно Валерий Михайлович сумел людей собрать, настроить. И этот настрой есть и сейчас. За это я ему благодарен».

Валерий Михайлович скончался 13 августа 2003 года: скоропостижно, после непродолжительной болезни.  Ушёл очень рано. Сердце не выдержало нагрузки…

Главный редактор областной газеты «Кузбасс», член коллегии администрации Кемеровской области, председатель региональной организации Союза журналистов России, член Центрального исполкома Союза журналистов России, делегат нескольких съездов журналистов страны,  председатель Совета редакторов газет угольных городов Кузбасса – всё это Валерий Гужвенко.

Однажды, в день юбилея бывшего редактора «Шахтёрской правды», его коллеги и друзья-прокопчане организовали вечер памяти Валерия Гужвенко. Бывшие соратники вспоминали его светлыми словами. Рассказывали интересные истории, припоминали совместные командировки.

– А ведь мы и сегодня сверяем свои действия с тем, как бы Валерий Михайлович сделал, что подумал бы, что предложил или сказал, – признался тогда заместитель редактора газеты «Шахтёрская правда» Михаил Ткачев. – Наш коллектив его помнит и благодарит за всё то многое, что он сделал для нашей газеты, для всех нас.

«Значит, мы вместе хорошо работали», – если мог, ответил бы ему Валерий Гужвенко...

Сергей Черемнов