Валерий Пирожников – газетчик с музыкальным слухом

Валерий Васильевич Пирожников по праву считался Старейшиной кузбасской журналистики. Постоянным спутником в его биографии, творческой и житейской, была трезвость. Трезвость побуждала к тщательной «шлифовке» газетных материалов, она же стимулировала активный досуг: пешеходные прогулки по городу, заплывы в Томи.

Валерий Пирожников родился 29 ноября 1929 года в Перми. В Омске окончил музыкальное училище и уже в 17 лет играл на контрабасе в оркестре Омского радио.

В 1953-м переехал в Кемерово, работал директором Дома культуры строителей и по-прежнему не расставался с музыкой. И всё же выбрал иную, но творческую стезю: в 1971-м поступил на заочное отделение факультета журналистики Уральского госуниверситета. И стал осваивать новую для себя профессию.

В областной газете «Кузбасс» Валерий Васильевич работал двенадцать лет: с 1981-го по 1993-й, перейдя сюда из областной «молодёжки». Прошёл здесь три, по сути, эпохальных периода: застой, перестройку, начало «лихих» девяностых.

Дюжина трудовых лет в ведущем областном издании – знак качества для газетчика, признание и уважение коллег, в сообществе которых, правда, Пирожников был до некоторой степени чужим среди своих: не курил, не употреблял горячительное. Впрочем, это отнюдь не фатальное препятствие для, как принято в редакциях, доброжелательно-ироничного общения сотоварищей.

В советское время в «Кузбасс» (орган обкома КПСС и областного Совета народных депутатов) не принимали журналистов, что называется, с улицы. Кадровую политику диктовал и тот факт, что ежедневный тираж газеты на излёте СССР составлял 260 тысяч экземпляров, периодичность – 300 номеров в год.

Как правило, редакцию пополняли сотрудники с опытом работы в печатных СМИ. Ещё не «акулы» пера, но уже знающие почём фунт газетного лиха и мотивированные на профессиональный рост.

Не исключение из этого правила Валерий Пирожников.

Молодёжная газета «Комсомолец Кузбасса», где ему довелось работать шесть лет, не горел желанием расстаться с добросовестным, мобильным, мастерски владеющим пером сотрудником, но к тому времени он перерос «молодёжку».

В «Кузбассе» Валерий Васильевич освещал-раскрывал самые разнообразные темы, готовил к печати полосу «Народный контроль». В период антиалкогольной кампании вёл рубрику «Трезвость – норма жизни», что делал не формально, а в русле тогдашнего плюрализма мнений: от «надо строже наводить порядок» до «крайне важно улучшить быт».

Довелось ему поработать и в «Нашей газете», и в газете «Томь».

Умел слушать и услышать собеседника, будь то начальник высокого ранга, общественный деятель, труженик полей, горнорабочий очистного забоя. Наверное, способствовал этому и врожденный музыкальный слух, и неизменно доброжелательное общение во время интервью.

По его словам, «никогда не считал мелкими и неважными проблемы и беды «маленького» человека». Письма в редакцию принимал как личное дело, и своими публикациями помог многим кузбассовцам в трудных жизненных ситуациях.

В почтенном возрасте (73 года!) Пирожников заработал гран-при Второго областного конкурса журналистов на лучшее освещение проблем наркомании и алкоголизма (2003). Работал в СМИ до 77 лет, показывая завидный пример творческого долголетия и верности профессии газетчика, оставаясь примерным семьянином.

Он ушёл из жизни 19 сентября 2020, на 91-м году, сохраняя до последних дней ясную память и трезвый ум.

Вадим Антонов

Источник: http://kuzbass85.ru

Валерий Пирожников. Из публикации «Подарок был хорош... Только «приложение» не очень»

Чиновничий беспредел часто делает жизнь людей невыносимой! Когда пять лет назад решением обладминистрации Кемеровскому филиалу Московского коммерческого университета безвозмездно передали комплекс зданий упраздненного профтехучилища № 72, никто не мог предположить, что в этом "акте дарения" заложена мина замедленного действия.

Вместе с четырехэтажным общежитием ректору филиала Юрию Клещевскому вручалась и судьба 45 кемеровчан, там проживающих. Департамент образования обязался к 10 июля 1995 года полностью ОСВОБОДИТЬ ВСЕ ПОМЕЩЕНИЯ. А ликвидируемый профтех и Московский коммерческий университет – принять "меры по выселению жильцов из общежития". Так значилось в договоре.

В эйфории предстоящего новоселья как-то не очень думалось об этих самых "мерах". И ещё теплилась вера во всемогущество начальства, по мановению пальца которого все помещения вдруг сделаются свободными. Увы...

Жильцы "меры по выселению" встретили в штыки. Им вдруг очень полюбились их малометражные комнаты с удобствами в коридоре. Выезжать в другие подобные не пожелали. Продемонстрировали стойкость и сплоченность.

Организовали даже нечто вроде комитета спасения, завалив жалобами все "инстанции" - от мэра Кемерова до Президента. Однако упорно минуя одну – судебную. Пришло письмо с 16 подписями и в редакцию "НГ".

Я ходил по этим обжитым, тесным комнатушкам, где жизнь их обитателей беспощадно высвечена неустроенным советским бытом. Никто не сказал, что им здесь очень нравится, но переселение, они считали, могло состояться только в комфортные квартиры. Им все ещё казалось, что раз они всю жизнь (много лет) работали, то государство им просто обязано их предоставить. И эта кажущаяся справедливость только подогревала непреклонность.

В статье "Жили-были не очень хорошо, но жить хуже не хотят", опубликованной в "НГ" 10 октября 1996 года, редакция встала на сторону выселяемых. Ибо ректорат был намерен действовать административными мерами – переселить жильцов в общежития других ПТУ, а незаконно проживающих (были и такие) выселить.

Здание требовало капитального ремонта, инженерные сети – в аховом состоянии. И работы уже шли, но минуя крыло, где обитали жильцы. То воды не было, то света... Зачем создавать тепличные условия для нежелательных жильцов? Правильно - незачем. Но мы все же надеялись, что администрация филиала университета отбросит простые решения, не способные решить ничего, найдет иной путь улаживания конфликта.

И вот спустя три года в редакции "НГ" - звонок. Проректор института Анатолий Жигалеев захотел со мной встретиться: есть чем поделиться по поводу той давней истории с жильцами.

- Помните, - начал он, - в 96-м году в здании учебного корпуса  проживало 24 семьи - 45 человек. А сегодня только три семьи – четыре человека.

Анатолий Николаевич не скрывал удовлетворения. Пройден самый трудный этап, казалось бы, беспросветного противостояния. Ибо за три года проделан поистине адов труд – ублажить жильцов, найти с ними общий язык, отказаться от бесплодной конфронтации. И главное – найти приемлемое для них жилье.

Я просмотрел солидную папку документов – поистине сагу об общаге. Куда только ни стучался ректор Клещевский! В департамент образования, к заму мэра Кемерова по соцвопросам и самому мэру, в департамент высшей школы, к ректору Московского коммерческого университета. Чаще всего получал корректное, лаконичное "нет". Пожалуй, самым точным ответом на просьбу проректора помочь расселить людей была реакция мэра Кемерова Владимира Михайлова.

Да, администрация помогла одной семье из этого общежития с жильем и предложила ссуду на приобретение жилья другой. Однако город готов участвовать в расселении других жильцов при условии финансирования. Но... "На наш взгляд, - пишет Михайлов заместителю губернатора В.А. Неустроеву, - при подписании Договора допущено серьезное упущение – не определен источник финансирования для переселения граждан из общежития". Как хочешь, так и крутись, ректор Клещевский!

Тогда, три года назад, одна из жильцов, методист ПТУ-3 говорила мне, что с удовольствием взяла бы ссуду на покупку дома. В то время об этом и речи не было. Сегодня в списке Жигалеева она одна из тех восьмерых, кому такая ссуда выдана. Не буду углубляться – откуда деньги. Они - "ниоткуда", из весьма скромных средств института.

Для других приобрели пять "гостинок", чудом заполучили квартиру в Предзаводском поселке. Договорились с предприятиями о переселении троих жильцов в общежития. С выдачей ордеров, разумеется. Четверо проживали в "общаге" незаконно. Трое из них выехали добровольно, один – по суду.

- Мы не предлагали людям абы какое жилье, - вспоминает проректор Анатолий Жигалеев. - У каждого оно стало лучше прежнего. В комнатах вода – горячая и холодная, ванная, туалет.

Да и сами комнаты метражом побольше. Некоторым помогли с транспортом при переезде, в новом жилье сделали ремонт. Но остались три семьи, как говорится, неподдающиеся. Никакие варианты их не устраивают. Кроме одного – благоустроенной отдельной квартиры.

И я понимаю эту "великолепную тройку". Они все еще считают, что у них есть шанс на отдельную квартиру. Мне бы тоже очень хотелось, чтобы этот вариант стал реальностью. Но сколько можно жить в мире утопий? Есть, правда, еще один ход в этом затянувшемся конфликте, и, кажется, эти трое им пытаются воспользоваться. Взять измором администрацию института. Не переедем, пока не дадите, что нам хочется!

Вопрос только в одном: кто даст? Повторю: мэр Михайлов высказался на сей счет вполне определенно – на эти цели не выделено НИКАКОГО финансирования. Эра бесплатной раздачи квартир благополучно кончилась. Чего ждать-то? На что надеяться?

Впрочем, не дело журналиста увещевать и уговаривать строптивых жильцов. Просто отмечу, что публикация в "НГ" три года назад не прошла бесследно. Давний конфликт между жильцами общежития по Кузнецкому проспекту и администрацией Кемеровского института коммерции перестал иметь место. Почти перестал...

   Источник: «Наша газета», 15.10.99

Валерий Пирожников: «Храм в подвале»

"Это храм духовного Воина. Сюда никого не зовут, отсюда никого не гонят, здесь никого не удерживают, здесь никто никому не должен".

Эту надпись я прочел на дверях странного помещения без окон, расположенного в глубоком подвале. На стенах - китайские штандарты с таинственными иероглифами, скрещённые мечи, изречения из индийских тантр. Здесь всё напоминает нам о существовании иного мира - неизведанного, загадочного, далёкого от наших житейских представлений о мироздании.

Страх парализует волю

С Геннадием Зайцевым я познакомился лет девять назад. Тогда этот сорокалетний энергичный человек только-только начинал приобщаться к философии Востока, постигая корейское учение Ки-Хаб.

- В жизни не бывает ничего случайного, - убеждён Геннадий Дмитриевич. - Допустим, у вас заболела правая нога. Это значит, что вы кого-то обидели. Заболела левая – сами на кого-то обиделись. Не смейтесь. Это могло случиться у вас и в прежней жизни, но сказалось только теперь. Недавно у меня умерла мать. От рака. Откуда он? От долгих переживаний, затяжных стрессов. Процесс, возможно, начался задолго - лет за пятнадцать до появления первых симптомов. Ведь жизнь моих родителей была не просто тяжёлой – тяжкой.

        Жили они в селе. Подростки тогда рано приобщались к труду. Отец помогал деду по хозяйству. Раз на мельнице раскололись мельничные жернова, и камень попал отцу в глаз. Спустя некоторое время – с ним другая беда. Строгал доску, и острая стружка впилась ему в другой глаз. В 15 лет остался слепым. Мать Зайцева в детстве страдала тяжёлой формой близорукости. Врачи сделали операцию. Неудачно – она навсегда лишилась зрения. Они нашли друг друга в только что созданном кемеровском обществе слепых. Родился Гена. Где жить? Сняли частный дом в одну комнату.

- Сейчас в это трудно поверить, - говорит Зайцев, - но в этой 18-метровке жили три семьи! Двоих малышей клали спать в оцинкованное корыто, а третьего качали на руках – не было места куда положить.

Геннадий Дмитриевич не драматизирует ситуацию. В середине пятидесятых ему было около трёх лет и он, конечно, не понимал происходящего. Но теперь, когда некоторые сограждане тоскуют по прошлому, только иронически усмехается: "Забыли, что ли, как всё было"?

- Нет, я ни на что не жалуюсь. Преодолел в себе страх, жалостливость к себе. Страх парализует волю. А самосожаление дезориентирует – человек готов в своих бедах обвинять кого угодно, только не себя. Между прочим, это мысли китайского Учителя Дао. И я испытал их истинность на себе.

"Через боль лечится человек"

Зайцев жил, как большинство: школа - завод - армия - завод - женитьба. Овладел почти всеми ходовыми рабочими профессиями. Не обошлось и без увлечения спортом – тяжёлая атлетика, хоккей, футбол. Неизвестно, за какие грехи в прошлой жизни, но на Геннадия вскоре обрушились травмы. Почки, печень давали о себе знать уже в 20 лет. Наконец во время футбольного матча – тяжёлая травма головы. Непреходящие боли. Волосы выпадали клочьями.

- Работал, по сути, на таблетки, - вспоминает мой собеседник. - Узнав про знаменитого Порфирия Иванова, поехал к нему в Луганскую область. Самого Порфирия Корнеевича не застал. Но удалось пообщаться с его помощницей Валентиной Леонтьевной Сухаревской. Посоветовала, как жить, что делать. Но предупредила: "Боли могут усилиться. Но терпи. Через боль лечится человек. Запомни: обезболивание – это тупик".

Зайцев начал голодать, обливаться ледяной водой и т. д. Мучился от жутких болей. Но потом – облегчение! Возможно, тогда для него настал момент истины. Он осознал то, что раньше для него было запредельным знанием, чем-то далёким от жизни и потому малозначащим.

Борис Ельцин был его пациентом

Лет десять назад в Кемерове в цирке выступал корейский создатель нового направления здорового образа жизни Сидэо Кин. Демонстрировал возможности основанного им духовно-прикладного боевого искусства Ки-Хаб, что означает концентрация энергии. Полуголый человек лежит на острых ножах, на грудь ему кладут камень, весом в полтонны, и бьют по нему кувалдой. Приятное, должно быть, ощущеньице! Другой проглатывает расплавленное при температуре 380 градусов олово. Этим и подобным "номерам" давалось объяснение. Искусство Ки-Хаб основано на использовании внутренней энергии. Это даёт возможность становиться неуязвимым, выходить из сложных экстремальных ситуаций, раскрыть скрытые возможности человека.

- Я был заворожён этим зрелищем, - глаза Геннадия Дмитриевича загорелись. - Если такое может он и его ученики, то почему не смогу я? После представления удалось с ним встретиться. Но Сидэо Кин говорить со мной не стал, дал только адрес, где его можно найти. И я колесил за ним по всей России. Беседа состоялась в Новосибирске.

"Ты русский, - сказал он мне, - женат, у тебя работа. Зачем тебе Ки-Хаб? Ты всё равно Востока не понимаешь". Но, видимо, что-то во мне его убедило, и он принял меня в ученики. Помимо России и стран СНГ, ездил с ним в Испанию, Венесуэлу, на Кипр.

Сидэо Кина приглашали врачевать многих известных личностей. Например, Борис Ельцин был его пациентом. Известный путешественник Юрий Сенкевич умирал от тяжёлой травмы позвоночника – Кин спас его. Помогал он восстановить здоровье и некоторым депутатам Госдумы.

- Семь лет ходил я у Учителя в учениках. Проверял он меня, так сказать, на "вшивость". Ведь искусство Ки-Хаб может быть употреблено как в добро, так и во зло.

- Кто вы теперь – мастер?

- На Востоке на это смотрят несколько иначе, - улыбнулся Зайцев. - Пока жив Учитель, ты всегда ученик. Ибо его учение не имеет границ. Познавать можно всю жизнь.

Ки-Хаб - образ жизни

В зал, где ученики Зайцева обучаются приемам Ки-Хаб, постепенно собирались парни и девушки. Все они работают – инженерами, врачами, рабочими. И в "миру" их трудно отличить от обычных людей. Впрочем, себя они и не считают необычными: просто открыли в себе возможности, которыми оделила их природа.

Вот Андрей, 27-летний наладчик контрольно-измерительных приборов на химпредприятии. Худощавый, гармонично сложенный. Он здесь уже больше одиннадцати лет.

- У меня была серьёзная травма позвоночника. Отнимались ноги. По этому поводу – куча комплексов: страхи, застенчивость, неумение общаться. Сейчас всё это позади – я другой человек. Главное – научился преодолевать боль. Ложусь спиной на три острых меча, потом на меня кладут камень, весом за центнер, и бьют по нему кувалдой.

- А как же боль? Или ты её не чувствуешь?

- Чувствую, но умею преодолеть страх перед ней. И выдерживаю эту стрессовую ситуацию. У нас есть Настя, которая вообще не чувствует боли. У неё выше уровень развития.

В зале – лежит 120-килограммовый "камешек". Хрупкая на вид Настя, лежа на ножах, выдерживает ещё и этот груз, по которому Геннадий Дмитриевич бьёт увесистым молотком. Настя – лидер, эталон, на который здесь все равняются.

Бухгалтера Аллу болезни не одолевали. Она пришла сюда по совету подруги.

- Мне здесь всё интересно! - не скрывает она восторга. - Это не хобби, больше – образ жизни. Мы же не только учимся преодолевать физическую боль, мы с помощью медитации становимся совершеннее духовно. Раньше я могла расстраиваться из-за пустяка. Теперь это исключено. Понимаю, что человек может быть слаб, и надо прощать его.

На стене зала изречение: "Медитация на Востоке – та же молитва на Западе. Постигай"! Возможно, мы что-то упустили в своей жизни? Мир, оказывается, далеко не такой плоский и однозначный. Школа Ки-Хаб восполняет этот пробел?

...Сейчас в этих подвальных залах нет занятий. Идёт ремонт. После работы приходят ученики Зайцева – штукатурят, красят, клеят обои. Школа Ки-Хаб не имеет спонсоров – всё приходится делать самим. Зайцев, между прочим, работает на одном из предприятий города. А Ки-Хаб для него нечто святое, и он готов служить ему бескорыстно.

г. Кемерово

Источник: газета "Томь", 11 сентября 2002 г.