Владимир Мединский: «По страстям и героизму Смоленская оборона 1609-1611 годов круче, чем Сталинград, блокада Ленинграда и Брестская крепость!»

Смоленск посетил министр культуры РФ, известный историк и публицист, профессор МГИМО Владимир Мединский. Он  презентовал в башне Громовой и книжном магазине «Кругозор» свой новый художественный роман – «Стена». Произведение посвящено одному из самых интригующих периодов российской истории – Смутному времени, героической Смоленской обороне и оккупации Москвы в XVII веке. Творчество Мединского всегда вызывает интерес. Роман «Стена» – новое доказательство профессионализма автора. Книга написана живым языком и  расcчитана на широкую аудиторию читателей, увлекающихся историей своей страны.

Кстати, уже через полтора месяца после начала продаж роман Владимира Мединского «Стена» занял первое место в рейтинге художественной литературы книжного магазина «Библио-Глобус».

-  «Стена» – мой первый опыт художественной книги. Так получилось, что этот роман посвящен Смоленску. Конечно же, в целом он посвящен не только вашему древнему городу, но и всей России. Но так сложилось, что действие книги сконцентрировано вокруг крепостной стены, фотография которой, датированная началом XX века, вынесена на обложку.  За стеной просматривается ансамбль Московского Кремля. Сознательный фотомонтаж! Трижды в своей истории Смоленск выполнял функцию стены, на которую накатывались и разбивались притязания врагов России. Щит, прикрывавший сердце России.

В январе Дмитрий Медведев подписал указ  о проведении в нашей стране  Года российской истории. В этом году мы отмечаем  400 лет со дня окончания Смуты, 200 лет Победы над Наполеоном, 70 лет битвы под Сталинградом…  И каждый раз Смоленск оказывался на пути армий, в состав которых входили народы большей части континентальной Европы. Кого только не было в войсках Сигизмунда! В 1609 году под Смоленском стояли поляки, венгры, немцы – самая ударная сила польской армии, запорожские казаки, даже французы…

В романе стена сначала фигурирует как фортификационный объект, не более, чем кирпичная кладка. Именно поэтому  сначала она выведена в повествовании с маленькой буквы, а в конце книги Стена уже пишется с большой буквы. Стена - главное действующее лицо. Стена в сердце и в умах каждого защитника города и страны. Стена – это люди.

Как публицисту, мне непонятно, почему в массовых школьных учебниках не упомянут эпизод героической обороны Смоленска 1609-1611 годов. Смоленск в 1812 году - упомянут, Смоленск в 1941 году – всего в двух словах. Это - результат нашего общего безразличия, пренебрежения к собственным корням. Если взять Смоленскую оборону в Смутное время, - на мой взгляд, по страстям и героизму это событие, простите за вульгаризм, гораздо круче, чем Сталинград, блокада Ленинграда и Брестская крепость в одном флаконе! Речь не идет о масштабах боев и жертвах, проявлениях подвига русского духа. Я говорю о другом.  За каждым из городов-героев стояла Москва, их защитники верили в поддержку мощного государства и были убеждены – про них не забудут. А за Смоленском в 1611 году не стоял никто. Государства, как такового, уже не существовало.

-  Как писалась книга?

- Тяжело. Три года. История создания «Стены» простая. Мои коллеги рассказали о Смоленской обороне 1609-1611 годов, про которую я точно так же, как и многие другие люди в нашей стране, ничего не знал. История меня потрясла. Кстати, у Карамзина события в Смоленске описаны достаточно публицистично, и мне подумалось, что их нужно преподнести ярче. И в итоге получился не очередной «Миф о России», а целый роман. Но сначала я написал сценарий – мне показалось, что работать в сценарном жанре проще. Я показал его Никите Сергеевичу Михалкову. Он прочитал и сказал: «Знаешь, тема потрясающая, но сценарии так не пишут. Нужно переработать»…

Пока рано говорить об успехе моего литературного опыта, но в Москве книга продается, превосходя самые смелые ожидания.

- На развороте «Стены»  идет перечисление событий XVII века. И вдруг – неожиданность: «родился Д Артаньян». Этот факт явно выпдает из общего контекста исторических событий, описываемых в романе…

- В детстве мы изучали историю Франции по Д, Артаньяну. В результате историю Франции – я имею в виду массовое сознание – знаем лучше, чем историю России. Однажды я спросил у студентов МГИМО, как звали трех мушкетеров, их «партийные» клички. Отвечают, не задумываясь. Вспомнили даже имя короля, хоть и возникли сложности с нумерацией. «А теперь, - говорю, - вопрос на засыпку: назовите хотя бы одного государственного, военного или религиозного деятеля России той эпохи». Молчание.  «Даю подсказку – Минин и…». Удивляются: «А что, они жили в то время?». Какие там патриарх Гермоген, митрополит Филарет, воевода Шеин?! И это лучшие студенты!

О романе Дюма с исторической точки зрения даже говорить смешно. Но он сделал великое дело, создав романтический миф о прекрасной Франции. Посмотрите кино про мушкетеров – там неправда все, начиная от формы мушкетеров, «видами» Парижа и заканчивая фехтованием. Один из моих консультантов, специалист по средневековому фехтованию,  много  интересного рассказывал о специфике боя того времени: «Возьмите шпагу мушкетера и попробуйте ею драться. Это в принципе невозможно и бессмысленно!»

Конечно же, «Три мушкетера» - не научный труд. Но я пытался быть объективным с исторической точки зрения и старался максимально избежать вопиющих ошибок. Например, помощника губернатора зовут Лаврентий, и он носит круглые очочки. Не случайно, конечно! Я даже стал специально выяснять, были ли очки в то время, или нет. Были! Правдоподобная деталь.

Мне очень нравится, как блестяще Акунин пишет исторические романы. Искренне ему завидую, читаю «Беллону», слезами обливаюсь, хотя и стараюсь быть в описании предельно точным. Мою книгу редактировали два серьезных рецензента – дьякон Андрей Кураев и протоирей Владимир Силовьев. Они нашли миллион ошибок, очень долго правили текст, а затем совершенно неожиданно заявили следующее: «Вот теперь у тебя книга лучше, чем у Акунина». Для меня Акунин – идеал! «А ты «Пелагию» читал? Это же ужас какой-то! Человек, который имеет хотя бы малейшее представление о церковной жизни, ничего подобного не напишет! Ошибка на ошибке, ляп на ляпе». Я ответил,  что «у Акунина не было таких рецензентов, как вы».      

- Есть ли прототип у смоленского «Д’Артаньяна»?

- Мой герой не дворянин, а стрелец. Но суть дела не меняется, это реальный исторический персонаж. В «Стене» фамилии многих действующих лиц взяты из летописи, ряд эпизодов соответствуют подлинным историческим событиям. Штурмы, подземная война… Мне не нужно было ничего выдумывать про подвески королевы. У нас свои подвески! В чем специфика российской истории? У них интрига, где и какие бриллианты и с чьей, простите, ляжки. А у нас цена каждой интриги - тысяча квадратных километров.

Не стоит забывать и о том, что «Стена» написана в жанре  исторического детектива, который в чем-то напоминает роман Умберто Эко «Имя Розы». Я пишу об убийствах, коварстве, предательстве, и читатель ни за что не догадается, кто предатель. Виктор Ерофеев любезно согласился прочитать книгу и написать к ней предисловие. Он признался (чем мне очень сильно польстил), что дочитал роман до конца, но  так и не угадал развязки. Я понял, что оказался прав. В нашей беллетристике предатель – Плохиш, он таким родился - с бочкой варенья и коробкой печенья. Мои отрицательные герои, даже если и совершают предательство, все равно были и остаются разумными, инакомыслящими людьми. Они искренне думают, что поступают правильно, а Шеин – самолюбивый, тщеславный упрямец, который губит людей, и давно пора открыть ворота, потому что с  Польшей жить гораздо выгодней, чем с Москвой. Польша - цивилизованная европейская страна, какая разница, как креститься? Гораздо интересней вопрос, с кем торговать и  когда войти… в ВТО.

- Три мушкетера в романе Дюма разговаривают, как было принято общаться во времена писателя. А у вас?

- Я не пытаюсь сымитировать язык эпохи Смуты по двум причинам. Во-первых, тогда мне нужно закончить филфак; во-вторых, меня будут читать в XXI веке. Перекличка с современностью – часть замысла книги, поэтому я совершенно сознательно вставляю фразы из нашего времени. Но были и достаточно забавные моменты. Рецензент  придрался, что у меня один из героев пообещал поляков в «сральне замочить». Понятное дело, русский человек в начале XVII века вряд ли использовал в разговорной  речи французское слово «сортир».

- Как Вы относитесь к роли митрополита Филарета в истории, который вел предательскую политику. Ведь именно он виноват в том, что о героической обороне Смоленска забыли!

- Он хитрый был. Ловил момент, и не очень-то  сильно гордился своей ролью в  посольстве. С одной стороны, Филарет уговаривал Шеина сдаться. Но он же не принуждал его сделать это  на тех условиях, которые смоляне считали бесчестными? В процессе торга Филарет де-факто занимал сторону Шеина, был его «крышей». Казнить такую фигуру фактически без суда и следствия –  ежовщина чистой воды! Обидно другое: Ришелье знает весь мир, а Филарета – только российские  историки. Ришелье правил за спиной Людовика, а Филарет - за спиной государя. Но если мы посмотрим на результат, то увидим: правление Филарета было более эффективным для России в плане территориальных приобретений и упрочения страны, чем правление Ришелье. Но мы ничего об этом не знаем, потому что у нас нет своего Дюма, нет Голливуда и правильного отношения к истории.  У меня в детстве был любимый приключенческий роман «Наследник из Калькутты». Я его зачитал до дыр. Так интересно, захватывающе написано, но – не про нас. И я задумался, а почему ничего такого про Россию нет? Худо-бедно сделал что-то подобное.

- Отзывы?

- Я очень внимательно и  ранимо слежу за отзывами на мои книги. В прошлом году моя «Война» взорвала общество. Меня обвинили в том, что я  - «соловей путинского агитпропа», «кремлевский Геббельс»…

Скажу честно: даже разочарован, что критики на «Стену» нет, за исключением ехидной публикации в «Профиле». Рецензенту показалось, что книга слишком патриотичная, «аж противно». Наверное, кому-то хочется, чтобы в романе было побольше мерзавцев и негодяев. Почему это воевода Шеин никого не изнасиловал, а видные деятели православной церкви не занимаются коммерцией?

В любом случае, чем больше пишут, тем лучше.

P.S.

На уровне федерального книгоиздания Смоленск действительно звучит не очень часто.  В прошлом году в издательстве «Вече» вышла книга нашего земляка Сергея Александрова «Смоленская осада 1609-1611 гг.». Также можно назвать еще два-три наименования, изданных в прошлом году в рамках программы финансирования книгоиздательской деятельности  из областного бюджета. На роман «Стена» не потрачено ни копейки бюджетных денег. Приключенческий детектив Владимира Мединского восполнит пробел в истории для жителей нашей страны, не имеющих представления о той роли Смоленска, которую он сыграл в сохранении российской государственности во время Смуты начала  XVII века.

Источник: http://www.rabochy-put.ru/culture/14738-vladimir-medinskijj-po-strastjam-i-geroizmu.html