Владимир Сухацкий: «Без права на детство»

В начале войны население Кемерова составляло около 150 тысяч человек. Примерно 50 тысяч из них были младше 16 лет. Цикл документальных программ журналиста Владимира Сухацкого «Дети войны», который выходит на телеканале «Мой город», рассказывает о том, как жили без родительской опеки, во что играли, о чем мечтали... О поколении детей, у которых не было детства, по крайней мере в сегодняшнем понимании этого слова, Владимир рассказал корреспонденту «Газеты Кемерова».

— С какой целью вы начали проект?

— Мне хотелось узнать из первых уст, как жили дети Кемерова во время войны. В учебнике истории вы без труда найдете информацию о героизме и самоотверженности тружеников тыла и т.п. Но не менее интересно узнать о том, как жили рабочие, как питались, кто занимался воспитанием его детей. И если о жизни рабочих мы кое-что знаем, то повседневная жизнь детей оставалась для нас загадкой. Около года назад я заинтересовался этой темой, и на основе собранного материала появился новый телепроект.

— Каким образом вы отбирали героев для программы?

— С этим были определённые трудности. Старые люди — непростые собеседники. Они люди преклонного возраста и подчас имеют... странности. Была, например, женщина, которая 22 июня будучи пятилетней девочкой стала свидетелем бомбардировки Минска. Спрашиваю ее об этом событии , а она начинает: «Мой папа служил на Халкин-Голе». Спрашиваю о детстве, игрушках, товарищах, а в ответ: «Папа даже Блюхера знал». И ничего от нее, кроме историй о папе, добиться не смог. Хотя в целом люди охотно шли на контакт. Ведь воспоминания детства самые яркие. Спроси их, что делали вчера — не вспомнят, а прекрасный солнечный день семидесятилетней давности опишут в мельчайших деталях. Есть очень трогательные истории. Евгения Антоновна Кривошеева рассказала, что в День Победы весь подмосковный Красноармейск, где она жила, созвали на митинг. И когда на площади объявили минуту молчания по погибшим, люди в едином порыве встали на колени, как в церкви. Или вот спросил я у Юрия Яковлевича Светлакова: «Помните 9-е мая?». Он ответил: «Уж что-что, а этот день я запомнил на всю жизнь! Мне тогда голову камнем пробили. Не поделил что-то с другим пацаном».

— Чем эти дети отличаются от современных?

— Представьте, целое поколение детей, у которых не было детства. Простой пример: дети не могут обойтись без игрушек. Во что играли они? Мира Станиславовна Ткач рассказала, что ее игрушками были домашние животные. Её семья жила в совхозе Мазуровский. На зиму в кухне сооружался загон, где содержались телята, ягнята, поросята. Вот с ними девочка и играла. У Евгении Кривошеевой, которой на момент начала войны исполнилось уже 14 , была кукла. Она досталась ей от матери, а той — от бабушки. Но в таком возрасте девочке играть в куклы было уже не интересно. Поэтому Женя шила для куклы наряды: платья, кофточки, шляпки. Однако многие участники программы утверждали, что у них вообще не имелось игрушек, да и с товарищами поиграть времени не было.

Это была странная жизнь. Дети думали, что война будет всегда, потому что не имели никакого представления о мирном времени.

Для нас могут показаться странными их заветные желания и мечты. Например, когда ваш покорный слуга был ребенком, мои ровесники хотели стать космонавтами. А вот кемеровские мальчишки сороковых мечтали стать... ассенизаторами! Не то, что бы им нравилось вычерпывать ведром содержимое выгребных ям, нет. Просто, работая ассенизатором, можно было кататься на лошади целый день. Такое вот простое счастье.

— Каким же образом они выживали без родителей? Ведь в течение дня их даже покормить некому было.

— Всем детям, конечно, нужна родительская забота. Но, когда отец на фронте, а мать по 12 часов работает на заводе, уходом за детьми занимались бабушки, старшие братья и сестры, соседки. Мне удалось познакомиться с удивительной женщиной, Ниной Трофимовной Мальцевой. Сейчас ей 93 года. Во время войны она работала воспитательницей в детском саду при кооперативе «Искра», который находился на пересечении Кузнецкого проспекта и Красноармейской улицы. Так вот, для нее было очень важно разделить хлеб поровну между детьми. Ведь ребятишки сравнивали кусочки, и, не дай бог, если у кого-то кусочек будет больше или меньше. Детские сады работали семь дней в неделю. В течение 4 лет малыши почти не видели матерей, но только так можно было обеспечить им сравнительно комфортную жизнь.

— Дети войны — одно из ярчайших поколений в советской истории. Став взрослыми, они осваивали космос, именно при них СССР достиг пика своего могущества. Как вы думаете, это как-то связано с их тяжёлым военным детством?

— Да, связь есть. Они слишком рано стали взрослыми и их жизненным кредо стало слово «надо». Молодежь ехала осваивать целину в Северном Казахстане, строить гидроэлектростанции в Сибири. Жили в палатках и бараках в таежной глуши. Война их сделала выносливыми. Учась в школе, они писали чернилами из свекольного сока в тетрадках из оберточной бумаги. А повзрослев — строили новую страну.

— Общались ли вы с людьми этого поколения из других стран?

— Да, но в фильмах этого, к сожалению, не будет. Лучше всего я знаю голландцев. Нидерланды были оккупированы в мае сорокового года. У них с немцами сложились странные отношения. Немцы не считали голландцев врагами: не угоняли в Германию на работы и даже не вводили в страну крупные оккупационные войска. Просто в каждом городе был небольшой гарнизон и наместник. При этом политическая жизнь в стране почти никак не изменилась: проводились выборы, собрания. 25% от всего производимого в Голландии отправлялось в Германию. Жители решили: как-нибудь переживем. Однако после поражения немцев под Сталинградом налог увеличился до 40%. Тут уже пошли возмущения, возникли очаги сопротивления. Среди моих друзей есть те, кому тогда было по 7-8 лет. Они вспоминают, что по утрам у них всегда были какао, хлеб, масло. Работали все магазины, кинотеатры, больницы. Жизнь стала, конечно, несколько хуже, — раньше ты мог позволить себе съесть два кусочка сыра, теперь — один. Они, как и до войны, играли, учились, и ни на йоту не пережили того, что пережили ,например, дети Кузбасса, не говоря уже о детях Беларуссии, Украины или Ленинграда. Отношения с немцами у них были не то, чтобы дружеские, но ровные. Больше всего голландцам не нравились девушки, которые флиртовали с немцами. Дети выслеживали таких барышень и стреляли в них из рогаток.

— Такая лояльность потому, что голландцы не привыкли к лишениям?

— Просто их общество имело другие жизненные стандарты. Но вот что примечательно, голландцы, живущие в СССР, демонстрировали в годы войны не меньшую стойкость, чем русские. Мне вспоминается история одной девочки-голландки, которая жила на Урале. Обуви тогда не хватало, а у нее был большой размер ноги. Сороковой, кажется. Поэтому она всегда ходила в школу без обуви, даже зимой — только калоши. А ведь ее отец был директором крупного завода!

Однажды учительница решила положить этому конец. Сказала: «Марселла, это не дело. Я напишу записку твоему отцу, чтобы тебе на заводе выдали сапоги ». Ей выдали, но, видимо, без ведома отца. Вечером отец увидел обновку и спросил Марселлу, откуда обувь. Дочь все честно рассказала. «В этих сапогах у меня токарь будет делать оружие для фронта — заявил ей отец — а ты в свою школу можешь и босиком ходить!».

— Что проект «Дети войны» дал лично вам?

— Он избавил меня от многих догм и штампов, которые сопровождали мое представление о том времени. В последнее время празднование Дня Победы порой превращается в показуху и обычную гулянку. Но 9 мая — в первую очередь, это день Памяти. «Дети войны» — попытка показать, как все было на самом деле. «Вживую», из первых уст, а не как написано в некоторых учебниках истории.

Алексей Семенов.

Источник: http://gazeta.a42.ru/lenta/show/bez-prava-na-detstvo.htm