Юрий Светлаков. Кинодокументы из истории шахты «Коксовая» (из книги «Кинолетопись Кузбасса»)

…Осенью 1929 года в Прокопьевске на берегу старого русла реки Абы был заложен ствол одной из крупнейших по тому времени шахты «Коксовая». Кинохроника не снимала это событие. Лишь спустя два года были сняты первые кадры строительства шахты, которые и положили начало кинолетописи важнейшей стройки первой пятилетки. За семидесятилетнюю историю шахты кинооператоры время от времени выдавали «на-гора» сотни метров бесценных кинодокументов. О них и пойдёт рассказ.

В фильмотеке Кемеровской студии телевидения с давних пор хранится копия киножурнала «Сибирь на экране» № 12 за 1931 год. Вроде бы всё ясно. Ответы на вопросы: где? кто? что? – дают титры: «Ударная бригада тов. Чекунова им. 2-го года соцсоревнования приняла встречный план. Вместо 50 метров проходки по породе в месяц – 100 метров». В киножурнале показаны бригадир Чекунов, проходчики Быков и Голышев за пневматическим бурением, инженер комсомолец Кузмич, главный инженер комплекса – немецкий специалист Цильфельд и заведующий горными работами Кусенко.

Вроде бы всё ясно. А вот кто снимал эту хронику? Титров нет. Спросить участников съёмки? Но есть ли надежды встретить героев киножурнала спустя полвека? Сомнительно. И всё же я повёз киножурнал в Прокопьевск на юбилейный вечер шахты «Коксовая». После всех речей – показали хронику. Зажёгся свет. Никто не встал и не сказал, что знает, кто снимал эту хронику. Отчаявшись, обратился к сидящему рядом пожилому человеку:

- Скажите, вы случайно не знаете, кто мог бы помнить киносъёмки на шахте?

- Как не знать, знаю. Я вот только сейчас увидел себя на экране.

- Что вы говорите! А кто вы?

- Кусенко Николай Григорьевич.

Вот это неожиданность! Заведующий горными работами Кусенко сидит рядом со мной.

- Николай Григорьевич, раз вы участвовали в одной из первых киносъёмок на шахте «Коксовая», вспомните, как они проходили?

- Как проходили?.. Оборудования никакого не было. Чтобы снять в шахте со светом, отключили все моторы.

- Вы сами помогали съёмочной группе?

- Да. Из обрывков проводов собирали проводку, потом это связывалось и горело... Со слезами, с грехом пополам шла съёмка.

- Непонятно. Шахта категорийная, снимать же нельзя было.

- Когда ствол проходили, не было категорий.

- А вас как снимали - незаметно или указывали, где встать, что делать?

- Ставили и заставляли смеяться. Мы смеялись. Я, кажется, не смеялся, но Цильфельд смеялся.

- Кто такой Цильфельд?

- Карл Карлович Цильфельд был представителем фирмы «Тиссеншафт», который привёз рабочих из Германии. В 1931 году приезжал и сам Тиссен. Мы собрали всякие тряпки и стелили дорожки, чтобы он не замарал ножки, когда шёл в раскомандировку.

- А это кто-нибудь снимал?

- Фотограф был.

- Вы видели: в одном из кадров снят Кузмич?

- Антон Савич. Способный инженер. Приехал из Московской горной академии. - А вы сами?

- Я закончил Томский университет.

- А не помните, кто снимал вас в шахте?

- Ромм какой-то...

Итак, Николай Григорьевич Кусенко нетвердо, но сказал, что их снимал Ромм. Но какой Ромм? Михаил Ромм? Или Абрам Роом? Оба – корифеи советского кинематографа. Фамилии созвучны. Точно знаю, что Михаил Ромм в 30-е годы не снимал документальные фильмы. Вероятнее всего, снимал Абрам Роом.

В Прокопьевском краеведческом музее экспонируется большая фотография. Под фотографией надпись: «Лучшая ударная бригада на руднике в 1934 - 1936 гг. Бригадир Нефёдов Л.Р. Шахта 5-6». Но не бригада привлекла моё внимание, а киносъёмочный аппарат, осветительные приборы и люди явно не горняцкой профессии. Кто они? Как попала эта фотография в музей? Михаил Георгиевич Елькин, в то время директор музея, сказал, что эту фотографию нашёл среди профсоюзных ведомостей в архиве отца, который был профоргом в бригаде Нефёдова.

- А кто эти люди с кинокамерой?

- Как мне рассказывал отец, приезжала из Москвы специальная киносъёмочная группа, которая делала фильмы об этой бригаде. Точно отец не помнит, кто это был, но он называл фамилию Роома, который подарил ему на память маленькую фотографию.

Заметим, что люди, не знающие друг друга, говорят, что их снимал Роом. Откроем 2-й том «Кинословаря». Читаем: «Роом Абрам Матвеевич. Есть и фотография. Похож на человека с музейной фотографии? Похож. Как будто бы похож. Читаем: «В 1930 г. Роом поставил экспериментальный первый советский звуковой фильм «План великих работ», который был широко показан по всей стране». Теперь остаётся найти этот фильм, название которого известно - «План великих работ», посмотреть, есть ли там кадры бригады Нефёдова, и можно считать поиск законченным.

Но вот тут-то постигла неудача. В фильмографии напротив названия «План великих работ» надпись: «Фильм не сохранился». Проверил. В Красногорском архиве фильма нет. В Госфильмофонде – нет! В архиве ВГИКа – нет! В архиве Центральной студии документальных фильмов – фильма тоже нет! Нет и монтажных листов, по которым можно узнать, были ли в фильме «План великих работ» кадры о Прокопьевске. Где искать? В библиотеке и архиве ВГИКа нашёл кое-какие документы, связанные со съёмками первого советского звукового документального фильма «План великих работ». Журнал «Пролетарское кино» № 5-6 за 1931 год в информации «Звуковая продукция советской кинопромышленности» сообщает: «Первая полнометражная звуковая фильма «Пятилетка» была сделана режиссёром А. Роом на Ленинградской фабрике «Союзкино». Фильм содержит пять частей (2000 метров). Стоимость – 40 – 45 тысяч рублей».

Сообщаются и другие сведения о фильме «План великих работ» («Пятилетка»): «Звуковой политпросветфильм, шесть частей, 1800 метров, режиссёр А. Роом, операторы Зандберг и Солодовников». В журнале «Пролетарское кино» № 10-11 за 1931 год в статье «Первый рейд звуковой передвижки» читаем, что фильм был показан по Сибири, в частности в Кузбассе на Кузнецкстрое, Прокопьевском и Анжеро-Судженском рудниках. Сеансы проводились при аншлагах. Встречалась мне статья Роома «Как мы делали первую звуковую фильму», но в ней нет упоминания о съёмках в Кузбассе. В ней есть любопытные сведения о том, что Вертов не советовал Роому снимать звуковое кино: «Я попробовал. Ерунда получается».

Вышла книжка Н. Гращенковой «Абрам Роом», но в ней о «Плане великих работ» всего две-три строчки и никакой информации о том, где проходили съёмки. А, может быть, на этой фотографии и не Роом, а кто-то другой? Я ведь только предположил, что это Роом. Так что страница кинолетописи Прокопьевска, связанная с фотографией из музея, остается открытой. Поиски не всегда заканчиваются удачей.

Другого участника киносъёмок 1931 года впервые я увидел на экране монтажного стола в Центральном государственном архиве кинофотодокументов СССР, когда просматривал кинохронику о Кузбассе. Я увидел весёлое лицо молодого шахтёра и прочитал титр: «Энтузиасты социалистической стройки. Инженер комсомолец тов. Кузмич». Тогда не знал, что Кузьмич жив-здоров и работает рядом с Москвой, в Люберцах, в институте горного дела имени Скочинского. Мне много рассказывали о нём на шахте.

В 1931 году Антон Савич после окончания Московского горного института был направлен на работу в Кузбасс, в Прокопьевск. Работал на проходке ствола, был начальником закладочного цеха, помощником главного инженера шахты. В конце 1936 года был назначен управляющим шахты «Коксовая», затем – главным инженером комбината «Кузбассуголь». С 1940 года А.С. Кузмич работал в Донбассе и Подмосковном бассейне. С 1945 года решением ЦК ВКП (б) он назначен заместителем наркома угольной промышленности Восточных районов СССР, с 1949 года - заместителем министра угольной промышленности СССР, затем – министром угольной промышленности Украины. Доктор технических наук, профессор, заслуженный деятель науки и техники РСФСР, А. С. Кузмич в последнее время работал заместителем директора по научной части института горного дела имени Скочинского.

Там я его и встретил. Антон Савич очень удивился, когда увидел фотографию – кадр из киножурнала, снятого в 1931 году.

- Мне было 25 лет, когда я закончил горный институт имени Сталина и на основании решения ЦК по мобилизации 60 инженеров поехал на работу в Кузбасс. В Новосибирске, где находился трест «Кузбассуголь», меня принял его управляющий Моисей Львович Рухимович. После получасовой беседы он направил меня в распоряжение Прокопьевского управления новых работ, сказав на прощание: «Там сейчас главная стройка. Крупнейшую в Европе шахту «Коксовую» закладываем. Есть где приложить знания и энергию». Так я холодным февралём оказался в Прокопьевске на станции Усяты. Утопая по колено в грязи, нашёл управление новой шахты. Это был единственный дом из бутового камня по улице Фасадная – все остальные были деревянные. Поселили меня в общежитие на Берёзовой Роще.

- Там вы с Цильфельдом и встретились?

- Нет. Цильфельд жил в немецком общежитии около Белой больницы. Меня как молодого инженера назначили на работу в технический отдел. Мне не нравилось возиться с документами, и я попросился на проходку ствола. Ствол шахты «Коксовая» был заложен в берёзовом лесу, где, вероятно, и проходила эта съёмка.

Еще до встречи с Кузмичём в газете «Ударник Кузбасса» (так раньше называлась прокопьевская газета «Шахтёрская правда») от 28 августа 1933 года я нашёл рассказ Кузмича, связанный с посещением Серго Орджоникидзе шахты «Коксовая». «Когда мы вышли из шахты, - пишет Кузмич, - нас группой стали фотографировать. Товарищ Орджоникидзе, указав на меня, сказал: «Вот его лицо надо отдельно сфотографировать . Он задание систематически перевыполняет, а мы, как видите, задание не выполнили». И сфотографировали меня отдельно».

- А кинооператоры снимали? – спросил я с надеждой услышать утвердительный ответ. Вот бы найти эти кинокадры!

- Нет, нет! Когда Орджоникидзе был, был только фотограф, он и «щёлкнул» меня у ствола. А вот этой съёмки, - он показал на подаренную мною фотографию, - хоть убей, не помню.

Что же получается? Кинооператор снимал. Кадры сохранились. А сам процесс съёмки улетучился из памяти. Не беда. Поиск, связанный с расшифровкой только одного кадра кинохроники, подарил мне встречу с А.С. Кузмичом. А сколько таких кадров в киноистории шахты! Сколько удивительных биографий!

Ещё мне Антон Савич рассказал о том, как спускался в шахту Вячеслав Михайлович Молотов:

- Я его сопровождал. Помню, как мы его одевали. Голова у него здоровая, понимаете, каску не нашли, так он в своей кепке пошёл. А у сапог голяшки разрезали. Мало этого, он ещё упал в лаве – встал на рештак и несколько метров на боку пролетел, пока мы его не подхватили.

- Разумеется это никто не снял?

- А ствол проходили упаси боже в каких условиях. Я после этого заболел ревматизмом и ходил с палочкой. Еле вылечился, а то бы был инвалидом. Прокопьевск для меня – первая родина. После посещения «Коксовой» и других шахт Кузбасса Г.К. Орджоникидзе, выступая на XVII съезде партии, сказал: «Для того, чтобы посмотреть образцы хорошей работы, хорошей механизации, для этого нашим угольщикам надо ехать не в Германию и Америку, а съездить в Кузбасс и посмотреть, как дело там поставлено».

Однако вернёмся к журналу «Сибирь на экране». Кто же снимал 12-й номер? Кусенко говорит, что Роом, Кузмич не помнит. Где искать? Может быть, среди документов сибирской кинофабрики «Союзкино», которая в те годы выпускала киножурнал «Сибирь на экране»? И вот удача! В Новосибирском государственном архиве нахожу приказ № 76 по Сибирской кинофабрике «Союзкино» от 2 июля 1931 года: «Группа по съёмке тематического номера хроники по Кузбассу во главе с редактором-монтажёром тов. Гребёнкиным Г.М. и оператором Гласс В.А. показали хорошую работу, несмотря на трудности, связанные с работой в шахтах. Оператор Гласс В.А. дал хорошие фотографии, несмотря на недостаток света, соотношение пленки 1:2. Из снятого материала будет два номера журнала. Отмечая действительно ударные темпы работы и хорошее качество материала, руководителя съемок тов. Гребёнкина и оператора Гласса, премирую каждого денежной суммой в размере 50 рублей... Директор Сибирской кинофабрики «Союзкино» Мордохович».

Что из этого документа следует? Во-первых, снимал не Роом, а оператор Гласс и режиссёр Г. Гребёнкин, во-вторых, из снятого материала смонтирован не один журнал, а два. В Государственном архиве кинофотодокументов СССР как-то видел ленту без титров о какой-то шахте. Вернее, титры были, но по одному кадру, а на экране, при проекции 24 кадра в секунду, их не заметно. Успей за 1/24 секунды прочитать хоть слово! Когда на монтажном столе, где можно остановить кадр, прочитал титр, то оказалось – это и есть разыскиваемый номер журнала «Сибирь на экране» № 11 за май 1931 года. В нём показана механизация угледобычи и неполадки в работе. Титры указывают: «Не работает отбойный молоток», «Недостающий транспорт лежит не ремонтированный», «Летуны-прогульщики расхищают тысячи тонн угля».

Титры призывают: «Очистим шахту от шкурников и лентяев!», «Рудник текучий превратить в рудник кадровый!», «Шахтёр, запомни: 595 300 тонн угля – твой долг стране». Титры информируют, что снята «лучшая бригада № 3 тов. Андреева, работающая по методу Бахтигореева» и о том, что «Голубевка», не выполнившая обязательства выполнения плана угледобычи, позорно потеряла знамя чешских горняков».

Интересно, что это за знамя и как оно попало в Прокопьевск? Листаю старые газеты. Прокопьевская газета «Забой» от 12 июля 1930 года сообщает, что на общегородском митинге забойщик шахты имени Эйхе (ныне «Центральная») Иван Николаевич Новиков был избран делегатом на 5-й конгресс Профинтерна. После окончания конгресса он был участником 10-й международной конференции революционных горняков. Делегаты Чехии передали ему Красное знамя с надписью «Привет десятой годовщине объединения горнорабочих». Новиков привёз знамя в Прокопьевск. По решению Запкрайсовпрофа это знамя стало переходящим и вручалось лучшему угольному предприятию сначала Прокопьевского рудника, а затем и всего Кузбасса.

Не менее интересно было узнать, какое событие стояло за титром: «Голубевка» позорно потеряла знамя чешских горняков». Привожу фрагмент телевизионной передачи «Кинолетопись Кузбасса» от 19 февраля 1976 года. Рассказывает первый парторг шахты «Коксовая» Иван Григорьевич Брызгалов:

- Забрать знамя у «Голубевки» пришла группа горняков «Коксовой» во главе с Андрейчиком. (Вероятно, в титре следует читать «бригада Андрейчика», а не Андреева). Мы взяли знамя и под звуки марша пошли к комбинату нашей шахты. Рабочих «Голубевки», видно, заело самолюбие, сколько времени держали Красное знамя и, на тебе, взамен получили рогожное, так они шли за нами и выкрикивали: «А мы все равно отберём!» А Андрейчик, он здоровый парень был, бывший матрос, сказал: «Оно в крепких руках!». Красное знамя чешских горняков было первой наградой, завоеванной шахтой. Потом были другие: и Красное знамя газеты «Правда», и знамя Государственного Комитета Обороны, но то было первое.

Я спрашивал у Гребёнкина про строчку из приказа, как это «из снятого материала будет два номера»:

- Мы поехали снимать один сюжет. Когда сняли бригаду Андрейчика, то шли мимо киоска, где обычно брали хлеб. Там продавали водку. Огромная толпа людей штурмовала этот киоск. Женщины стояли в заслоне. Мы сняли этот интересный момент. Один пьяный мужик даже кинулся отбирать у оператора аппарат. Вот так на экране оказались «летуны - прогульщики» и пьяный Кузнецов - зав. техникой безопасности с шахты «Коксовая». Естественно, что многие моменты из съёмок этого номера киножурнала «Сибирь на экране» остались «за кадром».

Так, об операторе, снимающем этот номер, Викторе Глассе в Кинословаре нет ни строчки. В личном деле написано: «В кинохронику пришёл в 1931 году. Сейчас один из операторов Дальневосточной хроники». Ещё в журнале «Дальний Восток» я нашёл рассказ журналиста Андрея Малого о Викторе Глассе: «Он был на редкость работоспособный человек. Без устали снимал репортажи, очерки, зарисовки, кинопортреты. Однажды ему пришлось снимать с самолета. Камеру прикрепили к пулемётной турели и поднялись в воздух. Во время съёмки Виктору помешали перчатки, он снял их. Съёмки прошли успешно. Потом оператор снимал на земле. До самого вечера. Когда всё было окончено, он устало опустился на стул и показал руку. Она была обморожена до черноты. Виктора немедленно положили в госпиталь, решили ампутировать кисть, но Виктор не согласился. Обошлось».

В «Очерках истории советского кино» его имя упоминается в связи со съёмками фильма «Дворец и крепость» (1924 г.) режиссёра А. Ивановского. Он был в составе выездной киноредакции на Магнитке. С его именем связан документ, говорящий о том, что в 30-е годы Виктор Гласс снимал большой документальный фильм на шахте «Коксовая». Фильма, который снимал оператор Глассе, я не нашёл, да он и не мог быть найден. Вот что рассказал мне старейший кинооператор Сибири Сергей Васильевич Хмелёв: «У Гласса была неприятность в Кузбассе. Они снимали в Прокопьевске, имя режиссёра забыл. Снимали на итальянской плёнке, на коробке которой было написано: «Проявлять не позже, чем через семь дней после съёмки». В группе никто по итальянски читать не мог. Гласс не стал проявлять мелкими партиями, считая, что лучше в одном режиме. Пробы у себя сделали. Пробы были хорошие. Когда стали проявлять негатив – сплошной брак. Представляете, пятичастевой фильм снять в Кузбассе, с большими трудностями и... брак! Тогда передали дело в суд на оператора. Там вызвали человека, знающего итальянский язык. Он прочитал: «Проявлять не позже, чем через 7 дней». Суд оправдал оператора. А считали, что Гласс виноват, недодержку допустил. Фильм в дальнейшем не пересняли».

Фильм погиб, так и не увидев экрана. А сколько фильмов о Кузбассе, уже снятых и показанных в свое время, погибло от небрежного хранения, сколько вообще было сожжено. И среди этого уничтоженного материала могли быть кадры о Кузбассе, о шахте «Коксовая».

В 30-е годы режиссёр Б. Булатов и оператор А. Ажогин снимали документальный фильм по заказу Сибугля и Уралмета - «Уголь и Металл». Как сообщает информационный бюллетень «Киносибири», картина посвящена урало-кузнецкой проблеме, в ней показана «перекличка сибирского угля с уральской рудой». Сохранился протокол заседания производственного отдела «Киносибири» в связи с рабочим просмотром картины «Уголь и Металл». Во время обсуждения мнения были порой полярно противоположными. Сам накал обсуждения говорил о проблемности киноленты, о её значимости.

Выступающие говорили - цитирую: Местечкин (режиссёр): «Картина даёт широким массам популярное представление о значении угля и металла в нашей промышленности. Она дает хорошую эмоциональную зарядку работникам Урала и Кузбасса к увеличению производительности труда. В картине имеется ряд формальных недостатков, но они легко устранимы». Репецкий (режиссёр): «Слишком резко показано лодырничанье, пьянство... Не показана механизация погрузки угля». Баранов (кинооператор): «Работа оператора очень неудачна... Непонятно показаны все трудовые процессы, особенно в первых четырех частях». Задорожный (режиссёр): «Картина получилась инструктивной, а должна быть политической, проблемной. Такую проблему, как уголь и металл, нельзя подавать в аналитической форме. Поэтому картину следует признать негодной и положить её на полку». Ананьев (редактор): «Задачей картины было показать пафос, проблемы угля и металла. Между тем картина даёт впечатление, что главным врагом строительства являются рабочие. Руководящий состав в разрезе организационных неувязок показан только в форме карикатуры. Этого, конечно, недостаточно. Соревнование показано сухо. Совсем не отмечено, что перекличка началась среди рабочих. Картина агитирует путём поверхностных фраз, а не организованным показом материала».

Гольденвейзер (режиссёр): «Критики картины недостаточно учитывают достоинства картины, значительно преувеличивая её недостатки. Большинство недостатков, отмеченных в прениях, справедливы, но для того и организован просмотр, чтобы эти недостатки выявить и поправить». Мордохович (директор студии): «Завтра картина будет поставлена на обсуждение конференции горняков. Основную задачу – урало-сибирскую перекличку – картина отражает. Её надо доработать в рабочем порядке».

После перемонтажа картина вышла на экраны, но мы не можем судить о её достоинствах и недостатках, так как фильм не сохранился. Во время поиска документов и самого фильма «Уголь и Металл» возникла мысль: может быть, в лентах о Магнитогорске есть кадры, снятые в Кузбассе, в Прокопьевске, на шахте «Коксовая»?

В Государственном архиве кинофотодокументов СССР нашёл полнометражный звуковой документальный фильм, рассказывающий о строителях Магнитогорска, где есть кадры, много кадров – целая часть – о шахте «Коксовая». Фильм , выпущенный в 1932 году студией «Межрабпомфильм», назывался «Песнь о героях». Режиссёр Йорис Ивенс. Уже тот факт, что знаменитый голландский режиссёр Йорис Ивенс, впоследствии лауреат Международной премии мира, снимал в Кузбассе, знаменателен. Вместе с ним над фильмом работали сценарист Склют, оператор Александр Шеленков, позднее оператор таких фильмов, как «Вий», «Адмирал Ушаков», «Коммунист» и других. Текст «Песни об Урале» на музыку Эйслера написал поэт Сергей Третьяков – тот самый, по сценарию которого Эйзенштейн в театре Пролеткульта поставил «Мудреца», по его же сценарию были сняты такие фильмы, как «Соль Сванетии», «Хабарда» и другие. Кстати, Третьяков первым предложил в документальном кино метод длительного наблюдения.

«Песнь о героях» - единственная картина Ивенса, снятая у нас в Советском Союзе. К сожалению, это поэтическое кинопроизведение долгое время было «законсервировано». Только через 35 лет часть, снятую в Прокопьевске, удалось приобрести в киноархиве и впервые показать зрителям Кузбасса. Органическое сочетание, даже не сочетание, а сплав операторской работы А. Шеленкова, музыки Г. Эйслера и монтажа И. Ивенса воссоздал достоверную картину работы горняков «Коксовой».

В фильме показано, как горняки Прокопьевска проводят субботник по погрузке угля. В одном из кадров шахтёр пишет мелом на вагоне «Кузбасс – Магнитогорск». Потом, когда поезд приходит в Магнитогорск, женщина-рабочая вслух, по слогам, читает эту надпись. По изобразительному материалу, по использованию звука и по монтажу фильм «Песнь о героях» можно сравнить разве что с известным фильмом Дзиги Вертова «Симфония Донбасса», который, надеюсь, кое-кто видел.

В январе 1934 года о том, что крупнейшая в Европе шахта коксующихся углей вступила в строй, сообщил зрителям страны оператор Андрей Торбеев своим сюжетом в «Союзкиножурнале» «Гигант Кузнецкого бассейна». Ещё один сюжет оператора Андрея Торбеева из «Союзкиножурнала» имеет отношение к «Коксовой», назывался он «Подарок соседу», где рассказывается о том, как горняки Прокопьевска отправили Кузнецкому металлургическому комбинату сверх плана эшелон угля. Отправка проходила на станции Усяты празднично, с оркестром. На паровозе можно прочесть имена тех, кто вёл этот состав: «Машинисты Чепкасов и Лобов».

А теперь хочу обратить ваше внимание на один удивительный факт, связанный с замыслом съёмок в Кузбассе игрового фильма. В архивных документах комбината «Кузбассуголь» есть письмо директору Сибирской кинофабрики «Сибтехфильм»: «Согласно договору с Вами от 10.11.1936 г. Вы должны были изготовить для Кузбассугля к 1 ноября 1936 года фильм «За большой Кузбасс», причём в виде взноса Кузбассуголь уплатил Вам 10 тысяч рублей. Ни аннотации, ни сценария фильма Вы в сроки, указанные договором, не выполнили и никаких материалов по фильму нам не передали. Вследствие этого в дальнейшем мы не сможем финансировать изготовление фильма, так как кредитами на 1937 год данная работа уже не предусмотрена».

Трудно сказать, почему сценарий «За большой Кузбасс» не был представлен «Кузбассуглю», но к этому времени он был написан М.А. Кравковым. Заведующий сценарным отделом «Сибтехфильма» Владимир Плонский писал о нём: «В основу произведения автором положена значительная и актуальная идея, как заброшенное дикое место при осуществлении генеральной линии партии под руководством вождя народов тов. Сталина превратилось с помощью воспитанных партией и правительствам людей в ведущее звено Урало-Кузнецкого комбината. Основной конфликт строится в плоскости борьбы между двумя тактическими линиями руководства некоей кузбасской шахты. Представитель первой линии – хозяйственник Гущин, представитель второй – инженер Фельдман. Оба они – коммунисты, оба искренне и с энтузиазмом отдают все силы работе, оба хотят вывести шахту на первое место в соревновании.

Но Гущин хочет во что бы то ни стало добиться рекорда непременно сейчас, жертвуя интересами будущего. Фельдман, напротив, склонен противопоставить задачу планомерного развития угледобычи в будущем. Представителем правильной линии является старый инженер-стахановец Шевелев. Побеждает линия Шевелева, требующего равного внимания к интересам сегодняшнего и завтрашнего дня. Мотив вредительской деятельности классового врага включен в сюжетную ткань произведения достаточно органично. Вредитель и диверсант Рыбин выведен как личность ничтожная. Подчеркивается полное одиночество и обречённость Рыбина. Довольно полно и ярко показана в сценарии шахтёрская масса, она играет большую роль в развитии действия, в разрешении драматического конфликта... В целом может получиться весьма неплохой, нужный нашему времени фильм».

Первый вариант сценария не был утвержден. М. Кравков написал второй. Назвал «Пласт Мокрый Север» («Кузбасс»). Трест «Кузбассуголь» утверждает его 5 октября 1936 года и высказывает ряд замечаний, которые должны были считаться обязательными для внесения в окончательный вариант: «1. Управляющий шахтой Гущин, представитель руководства угольной промышленности, обрисован в сценарии как персонаж сугубо отрицательный. Необходимо характеристику этого персонажа радикально изменить. Концепция самого драматического конфликта произведения должна быть иная. Она должна строиться на том, что среди представителей руководства шахты имеются расхождения тактического характера в отношении борьбы за первенство шахты. Разногласия между ними есть результат разных темпераментов, разного культурного уровня. 2. Роль партийной организации должна быть сугубо оттенена: это не должно быть сделано механически, в форме показа доклада, заседания, собрания и т. п., а в форме органической для всей сюжетной структуры произведения. 3. Люди, действующие лица сценария, в настоящем варианте поданы весьма схематично. Они недостаточно индивидуализированы, нечетко очерчены. Углубленная характеристика действующих лиц в огромной степени повысит драматическую напряжённость вещи. Весьма желательно, чтобы указанные выше переделки и дополнения были завершены не позднее 5 ноября с. г.».

5 ноября 1936 года надо было приступить к съёмкам. Но возможно ли снять полнометражный фильм за два зимних месяца, если намечалось запечатлеть чуть ли не сотню объектов: и подземный транспорт, и очистной забой, и лесодоставку, и комбинат, и школы, и многое, многое другое? Разумеется, нет. В начале 1937 года «Кузбассуголь» расторгает договор. Фильм о шахте так и не был снят. А мог бы быть подобным знаменитому фильму «Большая жизнь».

В 1937 году «Сибтехфильм» выпустил на экраны учебногеографическую картину «Западная Сибирь» (режиссёр З. Калик, консультант – профессор П.Н. Степанов). В нём есть кадры шахты «Коксовая». Вот выписка из монтажного листа. Кадр 387. Виды Прокопьевска. Кадр 388. Оживлённые улицы. Титр: «ПРОКОПЬЕВСК – КРУПНОЕ УГОЛЬНОЕ МЕСТОРОЖДЕНИЕ КУЗБАССА». Кадр 389. Эстакады. Кадр 390. Копры. Кадр 391. Крупно название шахты - «Коксовая». Кадр 392. Квершлаг или штольня. Кадр 393. Проходит электровоз. Кадр 394. Забой. Титр: «ТОЛЩИНА УГОЛЬНЫХ ПЛАСТОВ В КУЗБАССЕ ДОСТИГАЕТ 15 – 17 МЕТРОВ». Кадр 395. Многоэтажный дом. Стрелка 15 метров. Кадр 396. Механизированная выработка угля. Кадр 397. Врубовая машина. Кадр 398. Уголь бежит по транспортёру. Титр: «ПРОИЗВОДИТЕЛЬНОСТЬ ШАХТЫ «КОКСОВАЯ» 3,2 МЛН. ТОНН УГЛЯ В ГОД.

Сохранилась видовая лента о Прокопьевске, которую снял оператор С. Хмелёв зимой 1938 года. Посмотрев по телевидению этот фильм, писатель Виль Рудин писал в газете «Кузбасс»: «Наверное, это свойственно каждому человеку: испытать волнение, увидев город своей юности. Для меня таким городом является Прокопьевск, куда я попал подростком осенью 1941 года как курсант артшколы. И вот на экране Прокопьевск тех давних лет – и кинотеатр, который в 1941 году уже не назывался именем Эйхе, но он был таким же, каким его запечатлел Хмелёв. Вот и насквозь промёрзшая Фасадная улица, по которой нас водили на учения и по которой дежурный наряд ранним утром возил в санях полученные с хлебозавода такие пахучие, такие хрустящие буханки... Вот и трамваи на единственной тогда в городе трамвайной линии. Эта небольшая лента, отснятая С.В. Хмелёвым в 1938 году, не только вернула в далёкое довоенное прошлое, она дала возможность ощутить, как же далеко мы шагнули вперед за последние четыре десятилетия, как отстроили и благоустроили город».

В годы войны героическая работа шахтёров «Коксовой» почти не снималась на плёнку. Любой фотограф, а тем более кинооператор с камерой, приравнивался к шпиону. Можно назвать лишь один сюжет в «Союзкиножурнале» № 16 за 1942 год «Нашей стране больше угля» (оператор Б. Маневич). Может быть, есть кадры Кузбасса в «Боевых киносборниках» или в фильмах «Сибирь фронту» (1941 г.) и «Сибирь в дни войны» (1942 г.). Не видел, не знаю.

Хотя в рецензии на фильм «Сибирь в дни войны» есть такие строчки: «Несколько слабее отражена в картине героическая борьба Кузбасса за уголь». Значит, в какой-то степени всё-таки отражена? А как бы сейчас хотелось увидеть на экране Александру Леонову (на обложке журнала «Работница» № 14 за 1942 год есть её фотография), Андрея Голубева, Николая Токарева и других шахтёров, чей подвиг на трудовом фронте сыграл громадную роль в победе над врагом. Или увидеть в бою первого комсорга шахты Сергея Ивановича Шинкоренко, который на фронте командовал авиационным полком и, что примечательно, через всю войну пронёс с собой кусочек угля с родной шахты «Коксовая».

Да мало ли на счету шахтёров ратных и трудовых подвигов, которые могли быть сняты кинооператорами! Вот один пример. В Прокопьевском музее среди документов Кучина (бывший управляющий трестом «Кузбассуголь») есть фотография 1949 года, на которой снят момент встречи горняков Кузбасса и Донбасса у комбината шахты «Коксовой». В углу фотографии – кинокамера «Дебри» на штативе, за камерой оператор женщина. Кто она? Что за фильм снимает? Насколько знаю, женщин-кинооператоров на Новосибирской студии кинохроники в 1949 году не было. Значит, это съёмочная группа какой-то другой студии.

Я вспомнил, что видел точно такие кадры в кинохронике, они были включены в телевизионный очерк «Сегодня и много лет назад» о соревновании горняков Кузбасса и Донбасса. Смотрю, плёнка без начала и конца, без названия, без фонограммы. Но это те самые кадры, что снимает оператор на фотографии. Одно и то же событие. Одни и те же люди. Но как определить, из какого же фильма? Возникла мысль, если эта пленка взята в Государственном архиве кинофотодокументов СССР, то, может быть, на ней сохранился инвентарный номер. Так и есть, нечётко, но есть № 7115. По этому номеру и удалось установить название фильма и фамилию оператора.

Фильм называется «Слава труду». Среди 14 имен операторов, снимавших этот фильм, есть женское – Оттилия Рейзман. О ней написано в Кинословаре следующее: «Оттилия Болеславовна Рейзман снимала женский автопробег Москва - Аральское море - Киев - Минск - Москва. В годы войны была фронтовым кинооператором. Вместе с Марией Суховой снимала у партизан в тылу врага». Помимо встречи шахтёров Кузбасса и Донбасса в фильме «Слава труду» (режиссёры Р. Григорьев, А. Медведкин, М. Славинская, главный оператор В. Небылицкий) сняты горняки «Коксовой» Василий Плавинский, Николай Матлюк, Николай Простаков и другие.

Вот фрагмент дикторского текста из этого фильма: «На шахте имени Сталина комсомольско-молодёжная бригада Николая Матлюка вышла победительницей соревнований горнопроходческих бригад. Забойщик Капитон Яковлевич Ворошилов вернулся с конференции сторонников мира на свою шахту «Зиминка». Его бригада начала работать в счёт 1953 года. Капитон Яковлевич соревнуется с забойщиком шахты имени Сталина Николаем Викторовичем Простаковым. Шахтёры Кузбасса с интересом следят за соревнованием двух сильных горняков. Кто из них выйдет вперёд? Кто окажется победителем? Кончился рабочий день. Капитон Ворошилов после работы приехал на соседнею шахту имени Сталина. Он спустился в забой к Николаю Простакову. Соперники и друзья делятся своим опытом. У них нет секретов друг от друга. Правило советских людей – помогать товарищу».

Я спрашивал у Капитона Яковлевича о съёмках:

- Помню, но плохо. Мне тогда в качестве премии «Москвича» выделили. Ездили мы к терриконику шахты «Красногорская», там снимали, потом рыбалку в Зенково снимали; в шахте, помню, снимали с Николаем Простаковым.

 - А вы видели этот фильм?

- Нет. Рассказывали, что видели меня на экране, а я сам не видел, был на курорте.

В фильме Ленинградской студии кинохроники «Сибирь Советская», снятом в 1949 году режиссёрами И. Посельским и Е. Учителем, тоже есть кадры шахтёров Прокопьевска. Небольшой фрагмент из дикторского текста этого фильма: «Прокопьевск – город угля. Коксующийся уголь идёт нескончаемым потоком на-гора из механизированных забоев. Почётным и славным стал труд шахтёров. Звание Героя Социалистического Труда удостоен шахтёр-коммунист Василий Романович Семыкин».

В пятидесятые годы кинохроника как-то охладела к Кузбассу. На это прямо указывал главный редактор Центральной студии документальных фильмов Н. Садкович в письме к директору Новосибирской студии кинохроники от 8.VI.1949 года: «Новосибирской студией в полном смысле провалено освещение Кузбасса... Сорвана тема соревнования Кузбасса – Донбасса, недавнего почина прокопьевских шахтёров в соревновании ко Дню шахтёра... Разве это не тема для сюжета о дружбе ученых и производственников, когда профессор Чинакал оказывает большую практическую помощь стахановцам Прокопьевского рудника?».

Щитовую систему выемки угля, автором которой был бывший инженер техотдела шахты, впоследствии доктор технических наук, член-корреспондент Академии наук СССР Н.А. Чинакал, шахта освоила ещё в предвоенные годы. А кинокадры о Чинакале и его щитовой системе выемки угля появились лишь в 1958 году в фильме «Кузбасс сегодня», (режиссёр М. Лукацкий, оператор Е. Качин). В этом фильме снят и изобретатель проходческого комбайна ПКГ Яков Гуменник. Следует упомянуть, что кадры о шахте и шахтёрах «Коксовой» встречаются в документальных фильмах «Город угля» (1949 г.), «Сибирь Советская» (1949 г.), «Слава труду» (1949 г.), в киножурналах «Сибирь на экране» и «Новости дня».

С появлением в Кузбассе телевидения довольно часто стали снимать на шахте кинооператоры Кемеровской студии телевидения. Кинокадры о людях «Коксовой» зрители видели в передачах «Шахтёрские горизонты», «Славься, шахтёров племя!», «Медаль за бой, медаль за труд» и других. Вели кинолетопись шахты и кинолюбители. Фильм «Покорители», снятый народной любительской киностудией «Горняк» при Дворце культуры имени Горького города Прокопьевска о бригаде Скобелева, получил в 1977 году диплом лауреата Всесоюзного фестиваля самодеятельного художественного творчества и приз газеты «Труд». Этим фильмом открывался в ГДР VI Фестиваль любительских фильмов социалистических стран.

Я попытался только приоткрыть несколько страниц киноистории прокопьевской шахты «Коксовая». А сколько других шахт в Кузбассе – и у каждой своя, пока ещё не раскрытая киноистории. Сохранилась, например, хроника примерно 1925 года о строительстве на Анжерских и Судженских копях. На одном из митингов по ликвидации прорыва выступает ударник товарищ Дымчак. Кто такой Дымчак? Кто снимал эту хронику? Я встречался с ветеранами Анжеро-Судженска, но никто не помнит ни Дымчака, ни киносъёмок.

Даже встреча со столетним шахтером Павлом Ивановичем Шутковым не дала результатов, хотя память у Шуткова была превосходная: он поимённо помнил всех, с кем работал, помнил даже Михельсона и его жену - «маленькая такая, аршин с шапкой». Многое помнил Павел Иванович, а вот киносъёмки не сохранила память. Может быть, мне просто не повезло.

Кинооператор Цветков рассказывал мне, что в предвоенные годы он снимал в Ленинске-Кузнецком на шахте имени Ярославского сюжет о женщине – начальнике шахты. Мы все привыкли считать, что единственной женщиной, кто руководил шахтой в Кузбассе, была Мария Прохоровна Косогорова с шахты «Зиминка». Об этом написано в книге «Кузбасс – фронту». Цветков же рассказывал мне о Макаровой. Кто такая? Всё как-то не хватало времени подробнее узнать о ней. Только лет семь спустя, после встречи с Цветковым, поехал на съёмку в Ленинск-Кузнецкий. Что я знал? Только имя и шахту, да и то, как оказалось, не ту. На шахте Ярославского мне посоветовали съездить на «Полысаевскую», где я встретился с шахтёрской бригадой. Зашёл разговор:

- Скажите, могла бы вашей бригадой руководить женщина?

- Скорее всего, нет.

- Почему?

- Потому что шахтерский труд – это чисто мужской, и нашей бригадой женщина руководить не могла бы.

- А шахтой?

- Тем более. Шахтой обычно руководят мужчины, а не женщины.

Тут кто-то сказал:

- Точно не помню, кто и когда, но нашей шахтой руководила и женщина.

Тогда я решил обратиться в краеведческий музей, хотя точно знал, что года три назад документов о Макаровой в музее не было. На этот раз повезло. Музей был закрыт на ремонт, но директор Н.Т. Мащенко любезно предоставила нам редкие документы и фотографии. Вот что я узнал. Елизавета Григорьевна Макарова, дочь анжерского горняка, после окончания Московского горного института с 1935 года работала на шахте имени Кирова сначала десятником вентиляции, потом – начальником участка. В 1940 году с вводом в эксплуатацию шахты «Полысаевская» её направили работать директором этой шахты. В самый трудный первый год войны она возглавляла шахту. Шахта выполняла план. Лишь тяжелая болезнь заставила Елизавету Григорьевну в конце 1942 года уйти с шахты. Ещё я встретился с Таисьей Васильевной Бессоновой, подругой Макаровой, и снял её рассказ на плёнку:

- Легко было с ней работать. Со временем не считалась. Когда она работала начальником участка, её наградили орденом Трудового Красного Знамени. Участок очень хорошо работал. Вот интересный момент. У нас участок сильно загазованный был, а вентиляционные трубы старые, деревянные. Инспектор предупреждал: «Смотрите, инспекция пойдет, чтоб чисто было». Лиза предложила: «Давайте подружек соберём, жён рабочих». Вот они пришли, кто с вениками, кто с лопатами, кто с тряпками. Пять часов работали. Когда инспекция прошла, ни одного замечания не оставила. Лиза хороший организатор была, никогда не кричала, скажет только: «Давайте поработаем». И слушали её.

Вот какую историю я узнал. Прав был и Цветков, говоря о шахте Ярославского: на самом деле, какое-то время Макарова исполняла обязанности заведующего этой шахтой. К сожалению, сюжет о Макаровой так и не был найден. Я только узнал, что кинолента была продана за границу. Сохранился сюжет, снятый Цветковым в 1931 году на Емельяновской шахте, о том, как на шахте введён новый график непрерывного потока угледобычи из одной машинной лавы. Показан инициатор графика инженер-ударник Симонов. Я вспомнил, что в книге «Кузбасс» имя Симонова встречается рядом с именем Кокорина.

Герой Социалистического Труда, профессор Кузбасского политехнического института Петр Иванович Кокорин был знаменитым в Кузбассе человеком, но я мало что знал о нём, пока не встретился с ним и не попросил рассказать о себе.

- В 1921 году, будучи комсомольским работником, был послан на учёбу в Иркутск. Был такой Иркутский практический политехнический институт, который выпускал штейгеров, по-нынешнему, начальников участков. Откровенно говоря, форма привлекла. Проучился два года, и институт закрыли. Тогда я поехал в Москву, тоже в горный. Но там мне сказали: «Слушай, уезжай отсюда, ибо ты учиться не будешь, а снова пойдешь по комсомольской работе». Поехал в Томск. Вот Томский политехнический институт я и окончил.

- И были направлены на работу в Кузбасс?

- Нет. По путевке Запсибкрайкома сначала в Черемхово. Потом, когда был брошен клич «Урал-Кузбасс», Сибуголь направил меня в Ленинск-Кузнецкий на Емельяновскую шахту. Это было в 1929 году. Вот где по-настоящему началась учёба. Надо было запустить в работу новые комбайны, конвейеры, врубовые машины. А инженеров было всего трое: я, начальник вентиляции и Симонов. Мы впервые предложили цикличную работу в лавах на 150 метров. Находились скептики, которые говорили: «Что вы делаете?». Но потом, когда из месяца в месяц стали выдавать на-гора уголь сверх задания, о нас стали в газетах печатать.

- А кинохроника снимала?

- Нет, кинохроники не было.

- Но есть же сюжет, он сохранился.

- Вот видите, я и забыл, - сказал Петр Иванович, когда я показал ему старую киноленту о работе конвейера.

Ещё я вспомнил, с каким восхищением рассказывал о съёмках этого сюжета кинооператор Георгий Александрович Цветков. Даже не о съёмках, а о работе шахтёров. Петр Иванович продолжал свой рассказ:

- В 1933 – 1934 годах занимался организацией Киселёвского рудника. Закладывал уклоны 5-6, шахту Вахрушева. В 1935 – 1936 годах работал в Анжеро-Судженске. С декабря 1936 года – в Прокопьевске, где работал до 1953 года.

- Значит, вы хорошо знали Кузмича?

- Да. Но Кузмич работал на строительстве шахты «Коксовая», а я был эксплуатационником. Позднее, когда Антон Савич был заместителем министра угольной промышленности Восточных районов, мы часто встречались.

- В Прокопьевске было переходящее Знамя чешских горняков? Что знаете о нём?

- Я помню, как вручали это знамя в старом деревянном клубе Артёма. Это было переходящее Знамя Сибири, и вручалось оно лучшей шахте.

- Петр Иванович, в годы войны вы работали на шахтах Прокопьевска, потом главным инженером комбината «Кузбассуголь».

- Сложно и трудно было работать. Кузбасс стал одним из главных поставщиков коксующихся углей. Добрая половина мужчин ушла на фронт. В забой пришли женщины.

- В те годы не до киносъёмок было?

- Да нет. В 1942 году наша шахта Ворошилова получила знамя Государственного Комитета Обороны. Из Новосибирска приезжали киношники. На большой площади был митинг, соорудили пьедестал. Я видел эти кадры.

- В 1948 году снимался документальный фильм «Слава труду». В эпизоде встречи шахтёров Кузбасса и Донбасса у комбината шахты «Коксовая» сняты знакомые вам шахтёры Ворошилов, Кучин, Малявкин, Усов, Простаков. Более того, на фотографии рабочего момента съёмки фильма, мне показалось, есть и вы.

- На самом деле я. В 1953 году вышел приказ о переводе ведущих специалистов с эксплуатации на контроль. Так я оказался в горной инспекции.

- Что связано у вас с шахтой «Северной»? Дело в том, что у нас есть звуковой сюжет об открытии в январе 1939 года этой шахты.

- Я закрывал эту шахту на два дня. Шахта категорийная по внезапным выбросам, опасная по пыли, а там стали применять «чесучки» – самодельные предохранители. Повесил пломбу. Тут посыпались звонки. И Засядько, и Кузмич звонили. Я говорю: «Дайте телеграмму, чтобы в нарушение параграфа о безопасности открыть шахту – я открою». Вместо этого прилетели два самолета с плавкими предохранителями – весь Кузбасс обеспечили.

- Как случилось, что вы стали педагогом?

- В молодости по заданию Иркутского комитета РКСМ организовывал в Забайкалье комсомольские ячейки. Был председателем комсомольской ячейки поселка. Потом занимал руководящие посты в угольной промышленности Кузбасса. Так или иначе всю жизнь приходилось заниматься педагогической деятельностью. В 1950 году был открыт горный институт. Первым его ректором был профессор Горбачёв. Потом назначили меня.

Так иногда мелькнувшее на старой киноплёнке знакомое лицо заставляет заново перелистать страницы истории края и нередко помогает прочесть неизвестные ещё её строки. Встреча с Петром Ивановичем Кокориным сама по себе была интересна, более того, я узнал о существовании ещё одной киноленты – о вручении шахте имени Ворошилова знамени Государственного Комитета Обороны. Студии страны сняли несколько достойных внимания фильмов о шахтёрах Кузбасса: «Люди земли Кузнецкой», «Только любить», «Работаю на «Распадской», «Горизонты шахты «Зыряновской», «Всё лучшее в тебе» и другие.

В 1970 году на студии «Киевнаучфильм» была снята картина «Шахтёрский характер». Режиссёр Т. Золоев. Оператор В. Кудря. В ней есть рассказ о начальнике шахты «Центральная» Николае Кочеткове. В марте 1984 года в Кемерове проходила неделя показа документальных фильмов, посвященных рабочему классу Кузбасса. В рамках этого показа демонстрировался фильм «Доброе имя» о директоре шахты Александре Ивановиче Шундулиди. Режиссёр Виталий Гонов. Оператор – мой сокурсник по ВГИКу Леонид Казавчинский. Сценарий написал Юрий Мирошниченко. С ним я знаком давно. Когда-то он работал на шахте «Северная», потом после ВГИКа снял несколько фильмов о Кузбассе: «Большая жизнь шахты «Капитальная», «Трудные пласты», «Горизонты шахты «Зыряновская», «Меридианы «Шахтёрского огонька», «Люди и куклы», «Большая родня», а также фильм-портрет «Большая родня» о бригадире шахты «Зиминка» Виталии Семёновиче Костине.

А сколько ещё не найдено фильмов? Нет-нет да промелькнут на пожелтевших страницах старых газет упоминания о киносъёмках на кузбасских угольных предприятиях. Газета «Кузбасс» от 29.1.1980 года писала: «Мы узнали, что в Народном доме – так тогда назывались клубы – идёт немая кинолента, где показан отец, выступавший в Москве на партийном съезде». Речь шла о шахтёре Иване Богачеке, который доставил в Москву в мае 1924 года в музей В.И. Ленина венок из угля.

В газете «Сталинец» № 2 за 9 января 1947 года обнаружил заметку «Киносъёмки на шахте»: «Посетившие Кузбасс кинооператоры Центральной студии кинохроники тов. Лившиц и тов. Зайцев произвели на нашей шахте «Коксовая» съёмки: работы знатного нарезника 2-го участка т. Голубева в забое, погрузку угля из бункеров, лучших стахановцев - мастеров угля Ивана Беляева, Владимира Красильникова, Григория Донцова, Чушкина и многих других. Кинооператоры засняли встречу нашего кандидата в депутаты Верховного Совета РСФСР тов. Стугарева со своими избирателями. Все заснятые кадры войдут в ближайший киножурнал кинохроники». Или вот, газета «Кузбасс» 5 декабря 1938 года сообщает, что в кинотеатрах идёт документальный фильм «Горняки» (режиссер Гейман). Может, в нём есть кадры о шахте? В фильмографии «Очерков истории советского кино» встречается фильм «Подземное солнце» Ленинградской фабрики Совкино, снятый в 1930 году, о котором я ничего не знаю. Что это за фильм? Кто снят в нём? Какой журнал снимали Лившиц и Зайцев? Всё это поиск будущего. Ведь шахтёрская работа во все времена привлекала и впредь будет ещё не раз привлекать внимание операторов кино и телевидения.

Книга «Кинолетопись Кузбасса»,

Кемерово, «Сибирский писатель», 2004

Источник: KinoVselennajaKuzbassa.pdf