Журналист из Мариинска Иван Винников: «Газета «Заря» в моей памяти»

1 августа 1948 года я был принят на работу в редакцию местного радиовещания в качестве литературного секретаря. А в ноябре пятьдесят первого, в связи с укрупнением радиоредакции, переведен литсотрудником газеты "Заря". С сентября пятьдесят второго до ноября пятьдесят третьего года трудился заведующим транспортным отделом газеты, а затем, вплоть до выхода на пенсию, работал ответственным секретарем. 

Десять лет работы в "Заре" стали для меня хорошей профессиональной школой. Моими наставниками были опытные журналисты. И первым из них Алексей Александрович Портнягин. Это был человек невысокого роста, с большой головой, с хитринкой в глазах и очень доброжелательный. Между прочим, мастер фельетона. Вот мой первый урок. 

Получаю задание написать зарисовку о литейщиках завода металлоизделий. Иду (транспорта никакого), поднимаюсь на восточный переезд, стараюсь взглядом фиксировать все, что вижу. Набравшись впечатлений, цифр, фактов, фамилий, сажусь писать. 
Начинаю с лирики… "дымят заводские трубы, мерцает огнями вагранка, слышен лязг металла и т.д." В общем, как тот певец – на что смотрит о том и поет. А дальше – что и как делают люди во время разлива металла в формы. 

Кладу на стол Алексея Александровича. Молча прочитал до конца, молча взял ручку и перекрестил всю лирику, которой я так восхищался. 

-Лирика здесь не к месту, растягивает материал, снижает основную смысловую нагрузку, разжижает тему. 

С приходом на должность редактора Ивана Николаевича Васильева началось становление нового коллектива. Газета переходила на 4-х полосный формат (до этого печаталась на двух полосах). Объем работы увеличивался в два раза, соответственно и штат. В редакцию пришли Петр Герасимов, Виктор Колеватов, Илья Гавриленко, Яков Кузнецов, Владимир Колюбакин, Александр Зайцев. Это были влюбленные в свое дело люди, умеющие работать, а в час досуга способные на дружеские розыгрыши. 

Кстати – один из них. Яша имел привычку вешать пиджак на спинку стула. Этим и воспользовался Володя Колюбакин. В фотолаборатории было много фотоснимков для изготовления клише. Он выбрал фото красивой женщины и на обороте сделал надпись такого рода: "Дорогой, любимый Яша, помнишь наши встречи? И подпись: твоя Маша". Вложил это фото во внутренний карман пиджака. Придя домой, Яша спокойно повесил пиджак на вешалку… Как он потом рассказал, жена вскоре собралась в магазин и спрашивает – нет ли у него в кармане мелочи. И тут она извлекла эту "бомбу". Началась разборка. И закончилась она лишь на следующий день. Володе пришлось идти во вторую школу, где работала жена Яши, и нести фото и образец своего почерка для сличения. 

Иван Николаевич по натуре своей был демократ, в смысле режима рабочего дня: сам планируй свое рабочее время. Он был опытным газетчиком, умел находить и предвидеть главную тему дня сегодняшнего и на перспективу. Жесткого планирования не было. Планировала Жизнь, зато оперативно. Знающий журналист, он мягко поправлял нас. 

…Иногда однообразие трудовых буден разряжалось необычными происшествиями. Например, таким. 

Газетный день – день сдачи в набор всех материалов номера. Для ответсекретаря – это день пик. Работаешь, не поднимая головы. И вдруг с шумом открывается дверь. На пороге приостановилась женщина, смотрит на меня горящими глазами, на голове серый платок, на ногах резиновые сапоги, в левой руке большая кирзовая сумка. Она приближается к столу, и каким-то неуловимым движением вываливает из сумки гору бумаги. Это измятые листки с какими-то рисунками, текстом. Я сообразил: это необычный автор, к которому следует проявить максимум деликатности. 

- Вот, я написала роман о любви. Прошу ознакомиться и напечатать. 
Что делать, дорога каждая минута. Решаю: надо ее переправить. И говорю: "Вы ко мне не по адресу. Художественной литературой у нас ведает отдел культуры. Там работает большой знаток романов, и он вам поможет. Зовут его Кузнецов Яков Мефодьевич. Идите смело, он чуткий человек." 

Сначала послышался шум, затем громкий женский голос: 
- Что вы понимаете в любви. И вообще вы не на своем месте! 
Яков, видимо, понял в чем дело и сменил тон. Его голос зажурчал спокойно. И журчал он долго, больше часа. Беседу ему удалось мирно завершить. 

Только протопали шаги мимо кабинета, раздался звонок: 

- Варнак, - это ругательное слова Яши Кузнецова. 

Вот такое – и курьезное, и печальное. 

Но, коли уж о курьезном – продолжу. Газету нередко преследуют неприятности в виде опечаток. Даже неправильно поставленный знак препинания меняет смысл написанного. А в пятидесятые годы это было опасно. Но до этого у нас не доходило. Кроме одного, которого не забуду никогда. В слове "Сталинград" была пропущена буква "р". И это при жизни Сталина! Мы долго смотрели… на входную дверь. 
Зато опечатки, похожие на непристойность посещали частенько. Так в объявлении о фильме "Странная миссис" в слове "странная" пропала буква "т". Замредактора Лев Васильевич Курмыцкий всё домогался узнать у корректора Лидии Ивановны Алексеевой: 

- Что же это за миссис, видно интересный фильм? 

- В этом слове сдвоенная "н". Это не то, что вы думаете, - отвечала она. 

"Заря" пользовалась большой популярностью у читателей остротой постановки вопросов, злободневностью тем. Проводились целые газетные кампании. Брались важные вопросы жизни города: торговли, благоустройства, экономики. Заводилась постоянная рубрика. Во вводной повторялись конкретные цели. Кампания могла длиться месяцами. Затем давался итоговый материал, по которому принимались соответствующие меры на заседании исполкома или на сессии горсовета.

Уместно здесь сказать о большой пользе совместной работы газеты и властей, в том числе сегодняшней "Вперед" и администрации города. Надо находить точки соприкосновения и идти рядом к цели. А цель одна – благо людей. Авторитет, популярность газеты – в ее демократичности. Если она представляет свои страницы для умного разговора различным политическим партиям, то способствует консолидации общества. 

Газета еще более возвысится, если ее поддерживает администрация. Печать большая сила, если умело ею пользоваться. 

Короче говоря, к началу 60-х годов в редакции "Зари" сложился дружный, творческий коллектив, способный делать интересную боевую газету. 

Но вот грянул шестьдесят второй год – эпоха хрущевских реформ. Старшее поколение помнит, когда в краях и областях создавались совнархозы, партийные органы делились по производственному признаку – обкомы сельский и промышленный. Подверглись реорганизации городские и районные газеты. Были ликвидированы Тисульская, Тяжинская и Чебулинская газеты. Вместо них учреждалась межрайонная в Мариинске под новым названием "Вперед". 

Мы в редакции знали о грядущих переменах, которые ничего хорошего не сулили: многим предстояло потерять любимое дело. В такой обстановке ни о каком творчестве не могло быть и речи. Работа была парализована. К тому же в это время в редакции отсутствовал редактор. Иван Николаевич находился в санатории, место заместителя было вакантным. По журналистской иерархии, я оказался старшим - с правом подписи газеты в "свет". 

Не могу не рассказать о последнем дне "Зари". 24 мая поступил звонок из сектора печати обкома: 

- Двадцать шестым числом выпустить последний номер газеты, дать на первой полосе извещение о прекращении издания. 

Немного активных творческих штыков оказалось под моим началом – два корректора, бухгалтер и техничка. Но выпускать надо. Собрал все материалы, что были в папках отделов, остальное место заполнил перепечатками. Все!!! 

Но оказалось не все. Наутро, часов в десять, звонок. Зав. отделом пропаганды горкома начальственным тоном: 

- Ну-ка, зайди ко мне. 
Я еще подумал: что ты рыкаешь? – тоже сидишь на чемодане. - Но пошел. 

В его кабинете находились два инструктора, молодые ребята, которых я хорошо знал, и как-то загадочно улыбались. Голос зава, как выстрел: 

-Ты, почему материшься в газете? 

Я опешил: 

-Не понимаю. 

-На, читай. 

На четвертой странице в заметке "Гондурас порвал дипотношения с Кубой" говорилось о резком антикубинском выступлении президента Гондураса Карлоса Хулио Аросемена. Слово Хулио было подчеркнуто красным карандашом. Первый раз прочитал, вроде, все нормально. Но когда по буквам… "л" и "и" поменялись местами. Получилось неблагозвучное слово. Зло взяло: какой президент, будь он неладен. А тут меня озарило и я пошел в атаку на зава: 

- Ты суть заметки усвоил? Он же порвал дипломатические отношения с Кубой. Он, видите ли, узрел там нарушение прав человека. И где? на острове свободы, на Кубе! И кто он по-твоему? Махровый империалист. 

- Правильно, Иван, надо было еще хлеще, - в один голос поддержали инструктора. 

Завотделом сбавил тон и, как подобает идеологу, сделал резюме, подвел черту: 

- С хаматической оценкой этого президента я согласен. Однако непечатное слово в газете присутствует, а это противоречит правилам этики советской печати. И если заинтересуется милиция, то тебе светит пятнадцать суток. 

Но никто не посмел вступиться за Аросемена – там была большая политика. 

Так закончился мой последний, непохожий ни на какой другой, день в газете "Заря".

В конце июня появилось новое руководство – редактор Г.М. Шинкаренко, зам. В.Д. Чворо. Складывалась другая атмосфера, другие порядки. Из старого состава остались двое – Герасимов и я. 

Иван ВИННИКОВ. 

Источник: http://inkhazadum.ucoz.ru/blog/ocherki_ob_istorii_mariinskoj_gazety_vperjod/2012-11-09-107