«Каждый чувствовал себя равным гостю» (25 января Владимиру Высоцкому исполнился бы 81 год со дня рождения или по страницам новокузнецких газет)

Утром 25 января 2006 года в редакции новокузнецкой городской газеты «Кузнецкий рабочий» раздался звонок: "У нас в семейном альбоме целая подборка фотографий о пребывании Владимира Высоцкого в Новокузнецке. А встреча с журналистами многотиражки отснята особо подробно. Хотите посмотреть?"

Звонили близкие ушедшего в мир иной журналиста газеты "Металлург" поэта Степана Федоровича Рыбака, ставшего гидом Владимира Высоцкого во время его приезда в Новокузнецк в феврале 1973 года...

О чем разговор?! Через пару часов на столе ответсекретаря лежал добрый десяток фотографий - их нам доставил самый младший Рыбак - Андрей.

Оказалось, что-то из фотодокументов газета уже публиковала - бывший фотокор "Металлурга" Владимир Богачев в свое время предложил нам фрагмент своей фотовыставки "Высоцкий в Новокузнецке". А вот несколько фотографий - все из той же серии творческих находок автора. Еще раз подумалось: "Как талантливо наш коллега уловил мгновения встречи..." Впрочем, и это на суд читателя.
Но продолжу о Степане Рыбаке и его семье. Дело в том, что Степан Федорович со своим старшим сыном Сергеем принимали Владимира Высоцкого у себя дома.

"Я тогда учился в ПТУ, увлекался роком, тайком слушал "Голос Америки", - рассказывает Сергей. - О творчестве Высоцкого почти ничего не знал. Из той встречи только и запомнилось короткое рукопожатие, а также навсегда - надпись на фотографии, где отец и Высоцкий вместе: "Степан. Всего и Всякого. XX век. Высоцкий". Только с годами, когда сам стал писать стихи, много читать, работать со словом, понял: "Высоцкий прежде всего большой поэт, а уже потом певец и актер. Судьба меня наградила встречей с таким человеком"... - Сергей волновался, перешел на высокий штиль...

А вот Валентина Артюхова была литсотрудником "Металлурга", когда поэт заглянул на чаек к журналистской братии.

"Это был такой простецкий парень. Манерой общаться, читать стихи (у нас он был без гитары) он создал такую атмосферу эйфории, в которой каждый из участников встречи чувствовал себя равным гостю по духу и мироощущению. Это незабываемо. На фотографии на память, где мы вместе, Высокий написал: "Валя, я влюблен!" - Это мне... Это навсегда со мной".

Валентина Белобородова.

Источник: http://www.kuzrab.ru/publics/index.php?ID=6897&sphrase_id=856887

ФЕНОМЕН ВЫСОЦКОГО 

25 января 2008 года всенародно любимому певцу, поэту, артисту Владимиру Семеновичу Высоцкому исполнилось бы 70 лет. "Большое видится на расстоянье". Мы еще не до конца, на мой взгляд, осознали, что были свидетелями редкого в культуре России явления - феномена Высоцкого.

За годы, прошедшие со дня смерти Высоцкого, выпущено множество книг, написаны статьи в журналах, газетах. Споры о феномене Высоцкого продолжаются. Телевидение регулярно показывает фильмы с участием артиста. Появились десятки диссертаций, посвященных его творчеству. Именем Высоцкого названы улицы, теплоходы, ему поставлены памятники. Рассеялась, казалось бы, интригующая дымка невысказанности, досужих домыслов. Сняты запреты, а цветы на Ваганьковском все так же свежи...

Высоцкий, безусловно, легенда ХХ века. Невероятно, но факт: обычный московский паренек, вооруженный одной гитарой, смог завоевать любовь огромной страны!

...Помню необычные ощущения, почти потрясение, которое я испытал, когда в середине 1960-х годов впервые услышал у родственников записи его песен с потертых лент катушечника. Родственники предупредили меня, дозовского паренька: этот певец и его песни запрещены. Велели никому не говорить и никому не давать эти записи. Великодушно, однако, разрешили переписать их. С тех пор я начал собирать мою коллекцию, с тех пор началась моя любовь к Высоцкому.

Поразительным было все: неповторимый с хрипотцой голос, простота и свобода исполнения, а самое главное - необычность его песен. Жизненные ситуации в них описаны были с только ему присущими иронией и юмором. А еще в них была правдивость. Всего этого так недоставало в нарочитой пустоте и бездумности эстрадной песни. И еще: меня, с детства увлекавшегося поэзией, поразила точность его рифм и великолепное построение стиха. Ни одного лишнего слова нет в песнях Высоцкого!

Поэт Иосиф Бродский писал: "...Я думаю, это был невероятно талантливый человек, невероятно одаренный, замечательный стихо-творец. Рифмы его абсолютно феноменальны. Я человек дикий, для меня рифма - главное".

В 60-е годы мы услышали только малую часть его песен: военных, спортивных, шуточных, и не предполагали даже, какой айсберг откроется впоследствии. В 1967 году вышел фильм "Вертикаль" - дипломная работа С. Говорухина. Впервые вся страна увидела воочию своего любимца и была покорена его альпинистскими песнями. С этого фильма началась всенародная известность Высоцкого.

Несмотря на официальное молчание вокруг ранних песен Высоцкого, фирма "Мелодия" - расчувствовавшись, вероятно, - выпустила в свет гибкую пластинку. Это была первая пластинка Владимира Высоцкого. С каждым годом песен было все больше, а глухая стена вокруг его имени - все глуше и выше...

Героизм и идеалы для Высоцкого остались в прошлом. А в настоящем... Диссидентствовать, писать чернуху он не хотел, душа не позволяла. Он любил свой народ, не принимал зависть, равнодушие. Жил в нем голос народной памяти, упреки в его адрес - это скорее упреки гнилому времени. Высоцкий боролся с безвременьем, как мог: "Мы тоже дети страшных лет России, Безвременье вливало водку в нас..."

Жил и творил Высоцкий без малейшей фальши, без позы, без наигранности, без подспудного умысла делать, как надо, чтобы войти в историю. Пел просто, как жил, а жил, как пел. Это какую же надо иметь честность перед самим собой и перед Родиной, чтобы сказать: "Я лег на сгибе бытия, На полдороге к бездне, И вся история моя - История болезни". И дальше: "Ведь вся история страны - История болезни".

Казалось бы, куда как просто: не лги. Не допускай разрыва между словом и делом. Не допустил? Молодец! Теперь-то правда сама собою получится. Но у писателя и поэта слово и есть дело. И никакого разрыва между ними в принципе нет и быть не может. Написал слово - сделал дело. Писательская правда - это когда нет разрыва между жизнью на земле и жизнью в слове. Между своей жизнью и жизнью народа.

Уже актером Театра на Таганке в анкете на вопросы: "Ваше любимое место?" он отвечал: "Самотека, Москва"; "Ваша любимая песня?" - "Вставай, страна огромная". Чувство родины-страны, родины-Москвы, родины-Первой Мещанской улицы владело им безраздельно. Даже искрящаяся ирония шутливой песни вдруг прерывается четкой нравственной заповедью: "И на поездки далеко Вовек, бесповоротно Угодники идут легко, Пророки - неохотно".

Вне России он смысла жизни не видел. Он много ездил, бывал в разных странах. Но никогда не уехал бы ни в какую Америку, ни в какой Израиль. Он абсолютно искренне начинал скучать по России, по своему месту в ней уже спустя несколько дней после приезда в Париж или в Нью-Йорк. Там он был интересен только как русский бунтарь. "Я смеюсь, умираю от смеха: Как поверили этому бреду?! Не волнуйтесь - я не уехал И не надейтесь - я не уеду!"

Как и всякий интеллигентный человек, Высоцкий был суров и требователен к себе. И не только в творчестве. Светская мишура к нему не прилипала. Он и в наше время остался бы самим собой. Он шел петь для людей, как на трудную мужскую работу и на еще более трудный нравственный экзамен: "Я к микрофону встал, как к образам... Нет, нет, сегодня - точно к амбразуре".

В творчестве Высоцкого многое не втиснешь в жесткие рамки привычных представлений. Его искусство не поддается разъятию на составные части. Музыка, артистизм, стихи, голос... Все вместе - Высоцкий. Убери поэзию, убери голос - а Высоцкий останется. В каждой своей части он - весь.

"Когда на наших глазах играл и пел Высоцкий, мы видели, как телесную оболочку стремится разорвать человеческий голос, - писала Н.А. Крымова, одна из самых первых, самых чутких исследователей его творчества. - Вблизи это зрелище было почти страшным. А издали, из последних рядов, оно казалось вообще нереальным - какой-то невесомый комочек тела, быстрая звериная легкость поступи и вместе с тем устрашающе мощная сила звука".

Только сейчас для нас полностью открылся огромный пласт из девятисот с лишним(!) песен. Потрясающее многообразие тем, сюжетов, персонажей. И, конечно, деталь. Глубоко достоверная, ни разу не бывшая в употреблении деталь. Эта деталь, как и рифма, до того завораживает своей безупречной точностью, что возникает твердая убежденность: нет, такого придумать нельзя, как нельзя вспомнить, чего не ведал.

На вопрос студентов МГУ о его отношении к России, к Руси Высоцкий ответил "Песней о старом доме": "...Кто ответит мне - Что за дом такой, Почему во тьме, Как барак чумной, Свет лампад погас, вылился... Али жить у вас разучилися?.."

О своей работе Высоцкий рассказывал охотно. Не лукавил, но и душу свою перед сотнями незнакомых людей не распахивал. Он даже стол в своей комнате переставил, чтобы сидеть лицом к стене - для лучшего сосредоточения.

Свои песенные находки он относил на счет жанра авторской песни, которая, мол, в отличие от эстрадной, никогда не может быть заучена, а потому гибка, подвижна - под сердцебиение ее слушающих.
Много у Высоцкого песен о войне. Неведомо как добывал правду о войне человек, родившийся в 1938 году! Предупреждал честно: "Я не воевал, мне не довелось". А сколько его песен пела страна! "Он не вернулся из боя", "Песня о звездах", "Высота", "Штрафной батальон", "Черные бушлаты", "Песня летчика"...

Высоцкий общался с альпинистами, моряками, геологами, золотодобытчиками, следователями из УГРО, режиссерами, поэтами. Предприниматель Вадим Туманов, капитан Анатолий Гарагула, альпинист Михаил Хергиани, клоун Леонид Енгибаров, следователь Анатолий Утевский... "У меня очень много друзей, меня Бог наградил... И я без них сдохну, это точно", - говорил он.

...Любовная лирика. О ней нельзя не сказать. Таких нежных и вместе с тем умных песен о любви, по-моему, нет и не было. "Ноль семь", "Здесь лапы у елей...", "Песня о двух лебедях", "Баллада о Любви"... "Я поля влюбленным постелю - Пусть поют во сне и наяву!.. Я дышу, и значит - я люблю! Я люблю, и значит - я живу!"

Высоцкого знали и ценили миллионы людей, но вращался он в совсем ином, узком кругу. Ежедневно ему "лезли" и даже плевали в душу". Концерты закрывали, фильмы с его участием годами лежали на полках. Высоцкий сам считал себя в первую очередь поэтом, а не актером, а писал - в стол. М. Влади говорила: "Официальные поэты Евтушенко, Вознесенский с удовольствием общаются с тобой, но снисходительно улыбаются, когда ты приносишь им свои стихи. Много раз они забирали их, обещали напечатать, но так ничего и не сделали..."

Высоцкий однажды пригласил в свой дом большую компанию. Был и Андрей Вознесенский. Впервые Высоцкий исполнил "Баньку по-черному". Люди плакали, а Андрей Андреевич обнял его и, запахнувшись своим белым шарфиком, сказал: "Растешь, старик, растешь!" Высоцкий был поэтом, знал это, а его снисходительно похлопывали по плечу...

Умер Высоцкий 25 июля 1980 года. В олимпийской столице шли соревнования, раздавали медали, и, казалось, никому не было дела до того, что случилось. Только к полудню у кирпичного дома на Малой Грузинской собралось человек тридцать. Стояли молча, окаменев.
Вышла "Вечерка" с траурной рамкой. И больше - нигде ничего.

Чего же он не заслужил? Одного места среди 10-тысячного писательского Союза? За две недели до смерти руководство Союза писателей рассматривало заявление Высоцкого, но положительного решения не вынесло. Не был он официально при жизни ни поэтом, ни композитором... Не имел звания народного. Даже после сыгранных им Гамлета, Жеглова и Дона Хуана не заслужил, представьте, и звания заслуженного артиста... Был просто артистом Театра на Таганке.

Специальный гроб № 6 ("шестерка") изготавливается по спецразрешению для лиц из верхних эшелонов власти. Исключение сделали дважды: для Высоцкого и для Сахарова. Только у порога вечности самые честные, чистые и безгрешные души перед своим народом официально уравнялись с ватагой, с кликой - от Сталина до Брежнева.

Высоцкого пришли проводить все. Потому что он пел про то, что каждый чувствовал, но не умел или не мог сказать вслух. Пришли десятки тысяч людей. Их охраняли еще тысяч пять милиционеров. И хорошо, что охраны было так много, иначе небольшому зданию Театра на Таганке пришел бы конец.

В студии документальных фильмов в тот день чего-то не было - то ли аппаратов, расписанных на Олимпиаду, то ли пленки, то ли было запрещено снимать. И только любительская съемка запечатлела для потомков величественное зрелище из нескончаемого потока цветов, одухотворенных лиц...

Своей жизнью и смертью Высоцкий не нарушил вечную трагическую традицию великих русских поэтов: рождение - творчество - непризнание и опала - безвременная гибель - и, наконец, духовная канонизация. Слава, не нашедшая поэта при жизни, как бы извиняясь за свою непрозорливость, после его смерти осветила земную жизнь и творчество Высоцкого с такой силой, что сделала порой неузнаваемыми его реальные черты.

Преуспели в этом мэтры советского поэтического Олимпа, не признававшие Высоцкого за собрата по перу, разразились запоздалыми виршами "на смерть поэта". Затем были статьи в газетах, журналах. Посмертная конкуренция у гроба началась. Кто скорее напишет, кто раньше оправдается... Как часто случается, многие из окружения Высоцкого старались утвердить свою запоздалую роль в судьбе поэта, запечатлеть в истории свое имя рядом с его именем. Вспоминали, что Высоцкий "говорил правду за всех нас". Но вы-то где тогда были?!

Куда более искренними оказались простые люди. Строки из письма: "Высоцкий был человеком необходимым. О нем можно было думать или не думать, но мысль, что он есть, давала какую-то постоянную надежную радость".

Под контролем ЦК КПСС, под редакцией благонадежного Роберта Рождественского вышел первый сборник стихов Высоцкого "Нерв". С началом перестройки публикаций заметно прибавилось. А к 50-летию Высоцкого центральная печать (да и провинциальная тоже) была полна статьями о его жизни и творчестве. Проводники перестройки не без оснований считали Высоцкого "своим".

Осенью 1986 года одна из только что открытых малых планет Солнечной системы получила имя Влад Высоцкий. В астрономический календарь она внесена рядом с планетами Сергей Есенин, Петр Первый и другими.

Постановлением ЦК КПСС и Совета Министров СССР Высоцкому Владимиру Семеновичу (посмертно) присуждена Государственная премия СССР 1987 года "за создание образа Жеглова в телефильме "Место встречи изменить нельзя" и автор-ское исполнение песен".
Феномен Высоцкого до сих пор многие пытаются объяснить. В. Золотухин: "Он брал в работу самые, казалось, бросовые слова. Он заставлял их жить по-новому. Он всего добивался упорным трудом". Булат Окуджава: "Им не восторгаются приверженцы эстрадной пошлятины.

Он раздражает унылых ортодоксов и шокирует ханжей. Он - истинный поэт". "Газета" (от 27 июля 2005 г.): "В одной стране в одно время живут люди разных исторических эпох и разных культурных "этажей". Но вот в конце ХХ века явился-таки поэт, который умудрился дать общий язык дворнику и профессору, да еще сказать на этом языке и для первого и для второго жизненно важное".

Он и сейчас взывает к нашей совести и к чувству собственного достоинства. Прав был Виктор Шкловский: "Люди слушают Высоцкого и вспоминают, что они - люди. Поэт - это состояние души, это особое мироощущение, способность сердцем ощутить "трещину мира".

P.S. И еще о долге нашего города перед памятью Поэта. Высоцкий, как настоящий честный человек и трудяга-мужик, верный своему слову, исполнил условия договора в трудный для драматического театра Новокузнецка период. Отработал три напряженных гастрольных дня в феврале 1973 года. Глотая кровь - допел. Тем самым выручил своего брата-актера, который получил невыплаченную зарплату. Выручил в трудный момент театр, город, а значит - нас.

Нашел время посетить Кузнецкий металлургический комбинат, прочитал журналистам газеты "Металлург" свои стихи. Короче, вел себя честно и ответственно, а взамен получил очередную порцию травли в центральной прессе и вдобавок судебное дело.
Наш город - должник Высоцкого. Однако в городе нет памятника Высоцкому. Нет улицы, названной в его честь. Обращаюсь к тем, кто Высоцкого помнит и любит.

Памятник - дело затратное, но одну из новых улиц именем Высоцкого-то можно назвать? Это больших затрат не требует. В городе есть улицы и даже проспекты, носящие имена людей не таких известных, как Высоцкий. Если мы, наше поколение, этого не сделаем, - поверьте, после нас это вряд ли будет сделано. Мы обязаны отдать долг памяти великому Человеку, Поэту и Гражданину. А закончить хочу стихотворением Евгения Евтушенко:

Научили горькие уроки -
Есть в своем отечестве пророки.
Смелость их берет все города -
Правда, запоздало иногда.
Как же я в России разуверюсь,
Если в ней поруганная ересь
Классикой становится всегда.

Александр Мананников.

Источник: http://www.kuzrab.ru/publics/index.php?ID=12522&sphrase_id=1143995

"ПУСТЬ ВЕЧНО МОЙ ДРУГ ЗАЩИЩАЕТ МНЕ СПИНУ" 

25 января 2012 года всенародно любимому певцу, поэту, артисту Владимиру Высоцкому исполнилось бы 74 года. “Что дружба? Легкий пыл похмелья, обиды вольный разговор, обмен тщеславия, безделья иль покровительства позор”. Это невеселое определение дал Пушкин, которого вопрос о дружбе занимал всю жизнь.

“...Дружба - это не значит каждый день звонить, здороваться и занимать рубли на похмелку. Нет, это просто желание узнавать о друге, слушать и слышать. И довольствоваться тем, что мой друг - здоров - и бог с ним, пусть здравствует”, - это определение Владимира Высоцкого.

Тема дружбы главенствует во многих песнях и стихах Высоцкого. Вернее, все его творчество основано на ней. Нет поэта, у которого бы эта тема была больше раскрыта. Дружба для него - святое. И песни свои он начал сочинять для друзей. Друзья - во всем.

“Я, конечно, вернусь, весь в друзьях и мечтах. Я, конечно, спою, не пройдет и полгода”. Пророческие строки: ровно через каждые полгода он возвращается к нам своими песнями, заставляя вновь, как в первый раз, пережить потрясение от его неповторимого голоса.
Высоцкий на общение с друзьями, на помощь им тратил почти все свое свободное время, которого самому не хватало.

Он умудрялся помогать, даже если было трудно: друг пострадал в автокатастрофе - мчится далеко от Москвы, организует перевозку. Заболел у товарища ребенок - достает лекарства и с подарками бежит навестить...

Первые друзья - компания с Большого Каретного, которая собиралась в хлебосольной квартире ближайшего тогда друга Левона Кочаряна. Сюда приходила молодежь: Сева Абдулов, Олег Стриженов, Андрей Тарковский, Артур Макаров, Нонна Мордюкова и другие. Это было в начале шестидесятых.

Высоцкий говорил: “Мне казалось, что я пишу для очень маленького круга близких друзей, а оказалось - это на всю жизнь. Им было интересно все, что я делаю”. Иногда собиралось столько людей, что даже прислониться было негде, не то что уснуть. Как-то Высоцкого Левон Кочарян, недолго думая, положил в ванну. Стелить было нечего, поэтому налил теплой воды, а под подбородок поставил дощечку, чтобы тот не захлебнулся во сне. Всю ночь Кочарян бегал подливать горячую воду спящему Высоцкому. Утром Владимир проснулся веселый - и выспался, и чистый!.. Здесь впервые прозвучала известная “Где твои 17 лет”, посвященная Кочаряну. Песни раннего “дворового цикла”, по оценке некоторых, - лучшие из песен поэта.

В 1968 году после выхода клеветнической статьи “О чем поет Высоцкий” поэт, особенно нуждаясь в дружеской поддержке, пишет своему другу детства, однокласснику журналисту, автору песни “Бабье лето” Игорю Кохановскому: “Дорогой ты мой, наипервейший друг... Все думаю о тебе. И не к кому пойти. Друзей нет”. Игорь Кохановский говорил о его одиночестве: “Сегодня это звучит странно, - так много воспоминаний его “друзей”. Как-то не верится, что они появились в последние годы его жизни”.

Да, в разные периоды жизни вроде бы были друзья: по театру, кино, поэзии. В знаменитой анкете Театра на Таганке Высоцкий на вопрос о лучшем друге отвечает: “Валерий Золотухин”. С ним долгие годы играл на сцене и, будучи старше его на два года, во всем помогал и, конечно, посвящал песни. Например, юморную “Поездку в город” - по мотивам посещения отцом Валерия столицы. Из своих поездок за границу он всегда привозил другу то джинсы, то рубаху.

Из дневника Валерия Золотухина: “Высоцкий - удивительный мужик, влюблен в него, как баба. Со всеми его противоречиями”.
“Мы обыватели, мы серость, оказавшиеся рядом с явлением Высоцкий”. “Мы нежно любим друг друга”. Золотухин то слезится от любви к Высоцкому, то противоречит и трусит в неловкую минуту. Характерный случай. Чета поклонников Высоцкого из Ленинграда попросила Золотухина передать Высоцкому, который в это время был за границей, офицерский морской кортик. Высоцкий обожал всякие мужские штучки: ручки, брелоки, зажигалки. Он мог за это снять с себя дорогую куртку. Золотухин взял этот кортик ручной работы, пообещал передать другу. Приехав в Москву, попал на день рождения Леонида Филатова, где под очередной тост подарил имениннику кортик. И забыл. Когда приехал Высоцкий и спросил, не передавали ли ему что-либо из Ленинграда, Валерию, после некоторого замешательства, пришлось признаться и на твердое “Кортик мне верни” пройти неприятную процедуру возврата. “И больше так никогда не делай”.

Бывало, шутя-любя Золотухин “подторговывал” известностью друга. На съемках “Хозяина тайги” в Выезжем Логе позволял себе тайком от напарника по съемкам за бутыль самогона или банку молока показать местным пацанам, залегшим под окнами, “живого Высоцкого”. В то время, как его друг, будучи “в завязке”, создавал за дощатым столом заброшенной избы свои лучшие шедевры: “Охоту на волков”, за которую Евтушенко “готов был встать перед ним на колени”... “Баньку по-белому” сразу пели с Золотухиным.

Отношения между друзьями стали охлаждаться после того, как Любимов, устав от постоянных срывов Высоцкого, в качестве воспитательной меры предложил Золотухину роль Гамлета. Высоцкий воспринял это очень болезненно.

А дружба с поэтами? Внешне все нормально: с Вознесенским - в обнимку, с Евтушенко и Ахмадулиной - полное понимание. Пока не доходит до главного. И начинается: “Ну зачем тебе этот Союз писателей говенный, зачем тебе, такому независимому, подчиняться какой-то сволочи? Мало тебе твоей фантастической всенародной славы?”

Вроде бы хотят помочь друзья-поэты в издании его сборника стихов, но за “красные флажки”, “через запрет” не решаются, видимо, считая Высоцкого ниже себя рангом, не чувствуя, что творится у него на душе.

И эта проклятая слава разлучает буквально со всеми. Как знакома ему эта холодная маска вроде бы близких людей: “Только не подумай, что я тебе завидую”, - от этого банального рушится все, что объединяло.
Каково быть поэтом и не видеть ни одного напечатанного слова?! А сам поэтов боготворил и наивно считал их своими друзьями.
Актер, один из близких друзей, Иван Бортник (ему посвящена песня “Письмо из Парижа”): “Чего не любил Володя? Беспардонности! В ответ становился жестким. А друг он был очень нежный. Для него понятие дружбы было всеобъемлющим. Совершенно святым”.

Актер Вениамин Смехов: “Он всегда переоценивал друзей, всегда хвалил. Золотухин для него был величайшим народным певцом. Филатов - лучшим поэтом-пародистом. Как любил Севу Абдулова! Как восхищался Аллой Демидовой!”

Актер Леонид Филатов: “Володя был разный, иногда жесток, иногда слаб, но никогда не был подл. Товарищ был необыкновенный. Слово “друг” в его песнях звучит постоянно”.

Кирилл Ласкари (брат Андрея Миронова): “Ко всем у Володи было доброе отношение. К В. Шукшину, А. Миронову, Л. Голубкиной, Л. Гурченко. Как-то Андрей слушал его песни и плакал. Невозможно назвать всех, с кем он дружил. Как переживал смерть знакомых людей”.

На смерть В. Шукшина: “Смерть самых лучших намечает, и дергает по одному, такой наш брат ушел во тьму...”

На уход Геннадия Шпаликова и Леонида Енгибарова. Вообще всех, рано ушедших:

Мои друзья ушли сквозь решето -
Им всем досталась Лета или Прана, -
Естественною смертию - никто,
Все - противоестественно и рано.

...Истинные друзья познаются в беде... Аркадий Высоцкий, сын: “Когда я застал отца в ужасном состоянии, я стал звонить всем, чтобы хоть кто-то пришел! Смехов и Золотухин отказались”.

Влади и Шемякин далеко, зато приехал его настоящий друг Вадим Туманов (дружили с 1973 года. - А.М.). Чуть позже - Станислав Говорухин, хотя они были в ссоре.

У Высоцкого были настоящие друзья, которыми он мог гордиться, которые остались в его песнях. И вина не его, а болезни, что в последний период жизни этот когда-то ближний круг друзей отдалился, а другой, состоящий в том числе из доброхотов, снабжавших “лекарством”, стал сжиматься. Разомкнуть его у Высоцкого уже не было сил. Поэтому на вопрос друга, когда он будет один, чтобы вокруг не мельтешили, ответил: “Ведь если я с кем-то, то все равно сам в себе. А за меня, если охота, молись. Сам себе не могу помочь”.

Создать свои замечательные шедевры Высоцкому помогло обостренное чувство дружбы в сочетании с настоящим романтизмом, уникальным воображением и поэтическим талантом. А также отчаянная смелость для того времени. Поэтому характерно откровение, возможно, одного из новоиспеченных “друзей” на могиле поэта:

Он ходил по лезвию ножа,
А я в кустах сидел, дрожа.

Александр Мананников.

Источник: http://www.kuzrab.ru/publics/index.php?ID=24857