«Снимите меня, пока я живой»: Фрагменты из дневника фотографа Валерия Фаминского, призванного из Кемерова на фронтовую службу

Фоторепортер Валерий Всеволодович Фаминский родился в 1914 году в Москве. По образованию художник, в тридцатые годы оформлял витрины выставочные стенды в музеях. Призыву на военную службу не подлежал – получил «белый билет» из-за сильной близорукости. Но с 1943 по 1945 годы – призванный добровольцем из Кемерова, служил в армии в звании рядового. Был фотокорреспондентом Главного военно-санитарного управления. Побывал на семи фронтах Второй мировой войны.

Участвовал в освобождении Крыма и вхождении советских войск в Берлин. Награжден орденом Красной Звезды. После войны более 40 лет проработал фотохудожником в Московском городском отделении Художественного фонда РСФСР.

Ушёл из жизни в 1993 году.

В отличие от немецкой армии, где фотоаппараты были у многих солдат и офицеров, с советской стороны войну снимали только профессионалы по заданию редакций.

Тем удивительнее выглядит архив фотографа Валерия Фаминского. Он снимал работу фронтовых врачей для Военно-медицинского музея, а жизнь и смерть вокруг — для себя, не рассчитывая увидеть свои снимки в печати. Очень многие из этих честных фотографий впервые увидят свет только после смерти автора.

…В июле 1941 года Валерий Фаминский отвез семью в Кемерово и там был призван на службу в НКВД. К июню 1943 года ему удалось демобилизоваться и получить пропуск в Москву, где фотограф был зачислен в штат Военно-медицинского музея Красной армии. С этого момента начались командировки в госпитали, действующие части.

Фаминский побывал на семи фронтах Великой Отечественной, а с 22 апреля по 24 мая 1945 года снимал на подступах к Берлину и в самой столице Германии. По мере накопления материала он возвращался с передовой в какой-либо медсанбат или ближайший госпиталь, где проявлял отснятую пленку и при первой возможности отправлял негативы в Москву. После войны Фаминский создал для музея 50 фотопанорам длиной от 1,5 до 6 метров.

Выписки из дневников Валерия Фаминского.

Январь 1945 года, Словакия

«Погода сегодня великолепная: яркое солнце заливает улицу, на небе лёгкие облака, горизонт очищен, и цепь гор резко выступает во всей своей красе. Прежде всего, я отправился в перевязочную, где сумел сделать пару интересных фото. В первом случае — травматическую ампутацию крупным осколком снаряда правого плеча.

Раненый находился в тяжелейшем шоке, и когда ведущий хирург Трофимов сказал ему, что правую руку придётся отнять, то это сообщение не вызвало у раненого никаких эмоций. Выражение полного безразличия ко всему окружающему и даже к собственной персоне было написано на его бескровном лице. С момента начала ампутации я засёк время, по окончании которой снова взглянул на часы: ампутация длилась всего 1½ минуты! Ровно через минуту отнятая рука с неприятным звуком упала в таз, а ещё через полминуты была отпилена кость».

Апрель 1945 года, Крым

«Тяжкое впечатление на меня сегодня произвёл в большой перевязочной красноармеец — почти мальчик 1925 года рождения, раненный осколком в живот навылет. Он великолепно сознавал свое безнадежное положение, и когда увидел меня, то поманил пальцем к себе:

— Товарищ фотограф. Я умру, плохо мое дело; снимите меня, пока я живой, и отошлите карточку родным… У них нет ни одной моей карточки… Очень прошу!

А у самого слезы на глазах. Когда на поле боя видишь трупы — это не так тяжело: они безмолвны, на их лицах нет такого безграничного страдания. Здесь же нельзя спокойно смотреть на эту молодую, погубленную войною жизнь нашего русского человека».

Май 1945 года, Германия

«Вернулись опять в деревню Грефлих-Цейзау, оттуда взяли направление строго на запад и невдалеке, в лесу, обнаружили концлагерь. Он небольшой — десятка три бараков и несколько двухэтажных зданий, обнесён двойным рядом колючей проволоки, причём по ней пропускали электроток, для чего проволоку посадили на ролики.

По углам — большие дозорные башни с пулемётными гнёздами. И у ворот, и по сторонам — несколько дзотов с бетонированными амбразурами, из которых выглядывают тоже пулемёты. Обширный двор лагеря покрыт обильным слоем жёлтого песка, пересекается множество дорожек, обложенных по кромке красным кирпичом. Ходишь, смотришь на эту немецкую аккуратность и думаешь: каким количеством пота, слёз и крови политы эти дорожки и плац в центре лагеря, во сколько жизней военнопленных обошлась эта аккуратность?»

«Вошли в барак. Прежде всего в нос ударил очень плотный и удушливый воздух. Двухъярусные кровати покрыты почерневшей от времени соломой. На столах в мисках стоит похлёбка — пища заключённых, по внешнему виду напоминающая мыльную воду после очень грязного белья. Сверху ни жиринки, а на дне — серые комки какой-то тестообразной массы.

В полумраке разглядели на кроватях какие-то живые существа. Когда с окон сняли светомаскировку и открыли их, в комнату проник свет серого дождливого дня, и мы были просто потрясены: двенадцать полуживых существ, увидев на наших шапках красные звёзды, со слезами на глазах и с протянутыми руками встретили нас как вестников свободы!»

«Несколько человек могли ещё ходить и еле-еле двигаться — они подошли к нам и пытались целовать руки. Грязные, одетые в какое-то подобие лохмотьев, обросшие и предельно худые, они производили потрясающее впечатление. У тех, кто не мог двигаться, были опухшие ноги и лица, они даже шевелились с трудом, а потухшие глаза, кажется, уже не зажгутся радостью безбедного бытия. Вот еврей из Венгрии, доктор медицинских наук — Имре Хершкоу. Незадолго до прихода наших войск был жестоко избит и теперь ходит с костылями. Вот опухший от голода и вдобавок больной цингой, с перевязанной головой и с трудом отвечающий на вопросы поляк из Родома — Выцкульский Вацлав Адамович 51 года — этот вряд ли выживет и только чудо может его спасти.

Те, кто способен был хоть немного ходить, ушли по окрестным деревням, а большую часть пленных немцы угнали в свой тыл. 12 человек — это те, которые не могут двигаться. Машина была прислана через пару часов, и ещё раз я всех их видел уже в медсанбате, вымытых и переодетых в чистое бельё.

Действительно — страна-концлагерь — Германия, родина величайших умов и талантов, давших миру неувядаемое наследие человеческой культуры и вдруг "страна-концлагерь"! Чудовищно!»

Источник: https://birdinflight.com/ru/vdohnovenie/20170219-berlin-panoramas-faminskiy.html

Книга московского фотографа покорила Берлин 

Московский фотограф и коллекционер, житель Центрального административного округа, Артур Бондарь некоторое время назад приобрел на одном из интернет-аукционов архив военного фотографа Валерия Фаминского, снимавшего во время войны. Публикации фотографий Фаминского, ранее совершенно неизвестных, заинтересовали немецких издателей — Томаса Густа и Анну Друга.

— Томас и Анна после небольшой выставки фотографий Валерия Фаминского, которую я устроил в книжном магазине, обратились ко мне с предложением издать в Берлине по материалам Валерия Фаминского книгу — фотоальбом. Удивительно, но немцы приняли книгу с восторгом — почти весь тираж (около 3000 тысяч) был моментально распродан.

На выставке оказалось, что ещё живы свидетели победы советской армии — пожилые люди узнавали на снимках улицы послевоенного Берлина, и меня потряс один пожилой немец — ему было почти сто лет и для него специально на выставке, посвященной выходу в свет книги в книжном магазине Бильбанд, поставили подставку — он мог видеть только с очень близкого расстояния.

«Я жил вот в этом доме, — сказал пожилой немец, — и указал на фото на стене. Я хочу купить эту книгу». Его жена сказала мне, что это, возможно, последняя книга в его жизни. Хотя весь тираж был распродан, а отдал ему свой авторский экземпляр", — сказал «Вечерней Москве» Артур Бондарь.

В книге и на выставке было много портретов и репортажных снимков генерала Николая Берзарина — коменданта Берлина в 1945 году. Артур Бондарь рассказал, что многие немцы очень тепло отзывались о нем — он прежде всего пытался наладить мирную жизнь и относился к жителям поверженной столицы Германии по-человечески.

Удивительно, что в России никого из российских издателей уникальный фотоматериал, найденный Артуром Бондарем, никого не заинтересовал.

— Я называю свои занятия «фотоархеологией» — часто негативы просто выбрасывают, а это же уникальные документы! Наследие Валерия Фаминского никогда не публиковалось в печати — он работал для Военно-Медицинского музея, вместе с художником. Когда я зашел в Военно-Медицинскй музей в Санкт-Петербурге, то не обнаружил ни одного снимка Валерия Фаминского в экспозиции, мне стало грустно, — поделился Артур Бондарь своим наблюдением.

Кандидат искусствоведения, ведущий научный сотрудник Научно-исследовательского института теории и истории изобразительных искусств Российской академии художеств Ирина Чмырева считает, что Артур, возможно, единственный на московской артсцене, кто указывает на необходимость актуализации истории фотографии для современников.

— Его проекты уникальны, и его работа по поиску негативов и найденные материалы он делает их достоянием широкой общественности. Он не выплескивает их просто, а расставляет акценты. У него него замечательный московский книжный дизайнер Константин Еременко, — сказала Ирина Чмырева.

Источник: Вечерняя Москва, 2 июня 2019г., https://news.rambler.ru/other/42277884-kniga-moskovskogo-fotografa-pokorila-berlin/

Фото: Валерий Фаминский / частная коллекция Артура Бондаря.