70 лет назад в Кемерове прошло областное совещание молодых и начинающих поэтов и прозаиков Кузбасса

2 октября 1953 года в Кемерове открылось областное совещание молодых и начинающих поэтов и прозаиков Кузбасса. Из Сталинска (ныне Новокузнецк) и Киселёвска, из Белово, Прокопьевска, Кемерово и других городов и районов области собрались более 50 рабочих, служащих, интеллигентов, пробующих свои силы в литературном творчестве.

Из Союза советских писателей на совещание прибыли московские поэты и прозаики Кулемзин, Строковский, Никитин, Львов.

Совещание открыл заведующий отделом пропаганды и агитации обкома КПСС товарищ Афиногенов. В своём докладе он сделал обзор литературно-художественных произведений, опубликованных в областном альманахе «Сталинский Кузбасс», а также тех произведений, над которыми молодые авторы продолжают работать.

Докладчик поставил перед участниками совещания задачу – создавать высокоидейные художественные произведения о героическом труде кузбассовцев.

В прениях по докладу тов. Афиногенова выступили 16 человек.

3 октября московские писатели Кулемзин и Строковский прочитали участникам совещания лекции о типическом и о народности в советской литературе.

После лекций начали работать секции поэзии и прозы. На секциях обсуждены сборники стихов, романы, повести, рассказы, поэмы шестнадцати молодых писателей.

На снимке: молодые писатели и поэты Кузбасса (слева направо) Г. Молостнов, С. Тотыш, А. Козлов, М. Небогатов, И Сокол.

Фото П. Костюкова

Источник: газета «Кузбасс», 4 октября 1953 г., № 235 (7913). С. 1.

Материал из личного архива Н. М. Инякиной

 

Памяти литератора и журналиста Валентины Пьянковой. (Десять лет назад не стало известной новокузнецкой журналистки и литератора)

Валентина Пьянкова родилась 9 октября 1946 году в городе Владимире. В 1974 году окончила факультет русского языка и литературы Новокузнецкого пединститута.

Ещё до поступления в институт, будучи десятиклассницей-комсомолкой, не пропускала ни одного мероприятия, проводимого Творческим объединением молодёжи (ТОМ) в Новокузнецке.

Она была одной из тех, кто стоял у истоков создания Новокузнецкого городского литературного объединения. Вот что об этом вспоминает поэт Виктор Бокин:

«26 октября 1966 года инициативная группа из пяти человек (В. Безруков, В. Пьянкова, О. Завьялова, Ст. Долгов, В. Бокин,) с инструктором горкома комсомола Ю. Учителем собралась на первое организационное заседание в молодёжном кафе «Юность». Подыскивалось название. Чего только не предлагали: «Импульс» и т. д.

Я предложил: «Гренада». Тогда по радио только зазвучала песня на стихи Михаила Светлова… Приняли единогласно. И я утверждаю, что это была первая общественная организация под таким названием не только в области, но и в стране. Потом пошли стройотряды, молодёжные объединения...».

Кстати, в числе первых гренадцев значатся ещё имена известных кузбасских литераторов – Валерия Зубарева, Ольги Завьяловой, Игоря Гурьянова, Леонида Сербина и других. Вместе с некоторыми из них В. Пьянкова состояла в молодёжной секции Кузбасской областной писательской организации

В 1968 году Валентина Владимировна стала корреспондентом, потом – завотделом городской газеты «Кузнецкий рабочий». Вот что вспоминает легендарный редактор «Кузнечика» Анатолий Никифорович Сосимович. «Профессиональный уровень журналистов в «Кузнецком рабочем» был высокий, – рассказывал он в одном из интервью. – Были сильные журналисты, например, Валентина Пьянкова, Михаил Беркович. Но были и слабые. От слабых я потихоньку избавлялся. И набирал сильных...».

В Новокузнецке её приняли в члены Союза журналистов СССР. Одной из первых новокузнецких журналистов ей выпало побывать во Франции и других странах Западной Европы.

Со временем Валентина Владимировна перебралась сначала в Эстонию, затем в Москву. Кроме Новокузнецка, была корреспондентом в редакциях СМИ Эстонии, Ленинграда. Работала в газетах «Советская Россия» и «Российская газета», обозревателем журнала «Работница», редактором отдела в газете московской интеллигенции «Вечерний клуб».

Стихи Валентины Пьянковой печатались в столичной прессе, в журналах «Сибирские огни», «Огни Кузбасса», в альманахе «Кузнецкая крепость», в областном сборнике «День поэзии» и других коллективных сборниках, газетах «Комсомолец Кузбасса», «Кузнецкий рабочий».

Выпустила несколько книг прозы и поэтических произведений. Главными темами её творчества стали малая родина, Великая Отечественная война, блокада Ленинграда.

Среди наиболее известных её поэтических произведений такие стихотворения, как «Пискарёвское кладбище», «Возьми меня к себе в деревню, дед...», «Какие бы ни выпали мне судьбы...», «Охотничий домик», «В музыке, которую нужно слушать...», «Май, журавли, дача», «Шум в голове. Нехватка витаминов...», «Здоровайтесь, здоровайтесь со мной...» и другие.

Валентины Владимировны Пьянковой не стало 7 февраля 2013… Похоронена в Москве.

Собинф

 

Валентина Пьянкова. Стихотворения

Пискарёвское кладбище

«Родные мои, родные!»

И только голос прервётся…

Покуда дыханья хватает,

реквием не затих.

«Родные мои, родные!»

На кладбище Пискарёвском

почти четыреста тысяч

родственников моих.

Встают они в монументах,

                             памятниках,

                                        обелисках

скорбным напоминаньем –

«Прощенья этому нет!»

Оплакиваю всех их,

невозвратимо близких

                         от голода и от пули

павших на той войне.

Это на вечные веки

в памяти не сотрётся.

Русский, казах, болгарин,

                     белорус или чех –
сюда мы приходим молча.

На кладбище Пискарёвском

почти четыреста тысяч

родственников –

                       у всех.

 

                    * * *

Возьми меня к себе в деревню, дед,

туда, где, кажется, жила Татьяна,

где я бывала так давно, так рано, –

с последнего свиданья десять лет.

 

Под яблоню, где с книгой хорошо,

где от малины голова кружится,

где видно, кто там на крыльцо взошёл,

и слышно, как звенит над лесом птица.

 

Нельзя, нельзя нам столько долгих лет

родного не переступать порога.

Возьми меня к себе в деревню, дед,

и вместе – поживём ещё немного.

 

                    * * *

Какие бы ни выпали мне судьбы
и сколько бы ни миновало лет,
а всё-таки крестьянка я по сути,
и потому тоскую по земле.

 

И помню, как рассыпчатая почва,
раскрытая навстречу семенам,
ступни босые нежит и щекочет
и жаром обдаёт по временам.

 

И у друзей на загородной даче,

где век свой доживает старый дом,

вдруг спохвачусь, что я стою и плачу,

к горячим брёвнам прижимаясь лбом.

 

Охотничий домик

Оставьте спичек, приготовьте дров,

большой ломоть на полку положите.

Теперь, пожалуй, можно – уходите…

Не так-то много, право же, трудов.

 

Есть у охотников закон такой:

неведомо кому, идущим следом,

огонь в печи, ломоть ржаного хлеба

оставить, чтобы были под рукой.

 

Мне приходилось в дом такой зайти.

Он пуст, казалось, целое столетье.

Холодное, скупое было лето,

и ни души единой на пути.

 

Но этот дом с дровами у печи

и с полукруглым сухарём на полке,

с торчащей в подоконнике иголкой –

он так гостеприимен был и чист.

 

Роднее не встречала я домов,

чем этот, покосившийся и старый,

где под руками ставни трепетали,

как будто ожидали нас давно.

 

И я свой хлеб оставила тогда

и хворосту у печки положила,

чтоб сытно и тепло здесь людям было,

когда они в свой час придут сюда.

 

Мы – люди, и у нас обычай добр:

откуда бы уйти ни торопились,

пока за нами двери не закрылись,

оставим хлеба, приготовим дров.

 

***              

В музыке, которую нужно слушать,

только закрыв глаза,

в воздухе, чуть дрожащем,

как крыльями стрекоза,

в шуме улицы,

едва проснувшейся

после ночного дождя.

в движении,

когда вдруг почувствуешь,

что на тебя глядят,

в том, что нам с тобой ни на минуту

нельзя оставаться вдвоём –

Боже мой, какая жизнь,

какая тайна во всём…

 

Май, журавли, дача

Уголь разгорался медленно и гневно.

Дождь послали боги в назиданье нам.

Думалось, что дача – мёртвая царевна,

что вот-вот очнётся от глухого сна.

 

Думалось – всё разом может измениться.

Полусонный ветер тяжело вздыхал.

Мы с тобой бежали от друзей ленивых,

престарелых истин, сумрачных похвал.

 

Было избавленьем в кресло сесть с ногами,

гладить подлокотник и твоё лицо,

где одна забота – чтоб свеча не гасла,

не сжимало память золотым кольцом.

 

А наутро стало холодно и тихо.

Заметалось солнце в вырезе реки.

И опять под своды обнищавших истин

мы идём, как в церковь – замолить грехи.

 

                       * * *

Шум в голове. Нехватка витаминов.

Замедленная, путаная речь.

Остерегаюсь затяжным, глубинным,

свободным вдохом лёгкие обжечь.

 

Крест-накрест, набегая друг на друга,

в снегу разрывы, трещины, следы,

как будто после долгого недуга

земля снимает гипсы и бинты.

 

Бледнее и значительнее лица –

скорей печаль, чем авитаминоз.

В скворечне скоро птица поселится,

и это нас растрогает до слёз.

 

Любой пустяк исполнится значенья,

когда увидишь, ошалев слегка,

как во дворе знакомые качели

качаются одни, без седока.

 

Вон чей-то взгляд нацелен, словно в тире,

и хочется без смысла, просто так

в полуреальном чёрно-белом мире

самой сменить и облик, и лета.

 

                    * * *

Здоровайтесь, здоровайтесь со мной,

вы все, кого я каждый день встречаю.

Внезапно, неожиданно, нечаянно

здоровайтесь, особенно, весной.

 

Так рады все, идущие одни,

случайно добрый чей-то взгляд увидеть.

И ты их постарайся не обидеть

и просто головою им кивни.

 

Порою я так радостно живу

от утра раннего до поздней ночи,

затем, чтоб нас таинственно и прочно

приветствие связало наяву.

Источник: https://журнальныймир.рф/content/stihi-509

Фото из личного архива Н. М. Инякиной и Internet