Российский прозаик Сергей Константинович Ковякин

«Родился Сергей Константинович в 5 октября 1949 году в Кемеровской области, – пишет в одной из публикаций член СП Кузбасса Евгений Чириков. – Он тяготел к фантастике, приключениям, детективу…».

С 1963 года и до конца жизни он жил в посёлке Спасск Таштагольского района. После окончания Новокузнецкого пединститута работал учителем и директором школы в глухом таёжном посёлке, был рабочим старательских артелей, десантником-пожарным, докером владивостокского порта, увлекался дельтапланеризмом.

Посещал известный клуб любителей фантастики «Контакт» (литературная площадка Союза российских писателей в Новокузнецке). Уместно напомнить, что гостями клуба в разные годы были такие известные авторы, как Геннадий Емельянов (Новокузнецк), Игорь Дручин (Кемерово), Валерий Городецкий/Гудвин (Томск), Инна Живетьева (Новосибирск), Ирина Черкашина (Новоуральск), Дмитрий Кружевский, Кирилл Леонидов, Инна Ким (член Союза журналистов России).

Важным направлением работы этого клуба стала издательская деятельность. Благодаря этому напечатаны десятки книг и коллективных сборников участников секции собственного литературного творчества, писателей Новокузнецка, Кузбасса, России. В них вышли и произведения С. Ковякина.

Его рассказы выходили также в газетах: «Красная Шория» (Таштагол), «Сельская правда (Новокузнецк район), «Кузнецкий рабочий» (Новокузнецк). Его произведения публиковали в журналах: московском литературно-художественном «Сокол», «Огни Кузбасса» и «Литературный Кузбасс» (Кемерово), в многочисленных сборниках.

Первая повесть Сергея Ковякина увидела свет в 1990-м году в сборнике Кемеровского издательства «Просто фантастика». А через год вышел отдельной книжкой сборник его повестей «Странные приключения».

В 1992-м году автора приняли в члены Союза писателей России. 

26 марта 1996 года в издательстве «Ковчежек» была подписана в печать вторая его книга «И тогда придут ржавники». А ровно через месяц – 4 апреля 1996 года – Сергей трагически погиб.

Литератор Владимир Соколов сказал о нём: «Он был авантюристичен, автономен, больше всего любил свободу. Сам себе и государство, и закон. И в запальчивости ожесточения и самоутверждения перешагнул какую-то грань. Он погиб, как его же старатель-одиночка Шатун в выкопанном им самим шурфе».

Сергей Константинович Ковякин автор книг «Странные приключения» (1991), «И тогда придут ржавники» (1996); повестей «И Вольным Гонцом за птицами» (1990), «Альфия» (1991), «Дьявольская субмарина» (1991), «Выйди в звёздную ночь (1991), «Мастер» (1991); рассказов «Белая субмарина» (1987), «Неприступная крепость» (1988), «Последняя охота» (1989), «Я буду ждать тебя вечно» (1990), «Пастор и мы, мутанты» (1990), «Красные трамваи» (1996)… И многих других произведений.

***

Чтобы почувствовать стиль писателя, публикуем небольшую главу из его фантастической повести «Дьявольская субмарина».

Сергей Ковякин. Дьявольская субмарина

Закат за широким панорамным окном мастерской угасал, когда художник закончил полотно. Леонид Лано́й снял картину с трёхногой подставки и огляделся – куда бы её пристроить, чтобы посмотреть издали, как бы посторонним взглядом?

В кабинет нести не хотелось, там стены занимала «продажка», а здесь, он чувствовал, получилось стоящее. Торопливо составил рядом два стула а ля Людовик и прислонил к их капризно выгнутым спинкам узкое полотно.

Закатное солнце готово было утонуть в водах бухты Тихой.

Прощальный луч осветил верхний этаж дома-башни, что стоял на каменистой сопке и обвевался всеми ветрами. Заглянул он и в мастерскую. Леонид сделал три шага назад, поднял глаза на картину и вздрогнул.

Произошло колдовство. Море на полотне ожило, плеснуло свинцовой рябью. Акулий корпус подводной лодки, шедшей прямо на зрителя, стремительно рассекал волны.

Вот тогда-то хриплым варварским проклятием азиатских побережий срединного моря прозвучали слова коренастого и рыжего, судорожно вцепившегося клешнями рук в ограждение рубки:

– Шанхар, тарс им манехем!

Высокий спутник коренастого, обезьяноликого, стоявший справа, сбросил кожаный капюшон альпака, непромокаемой униформы подводников, и злобно уставился на своего создателя красноватыми, тлеющими зрачками змеи. Пожалуй, вряд ли он был рад произошедшему чуду.

Ланой тоже не обрадовался метаморфозам Белой Субмарины. Его поразило выражение лица этого типа в альпаке, доселе скрытое капюшоном, — в мороси брызг, с широко расставленными глазницами и выпуклыми, словно от базедовой болезни, глазами с вертикальными зрачками. И коренастый не отрываясь смотрел на своего повелителя – Адмирала Тьмы, льстиво, по-шакальи угодливо.

Море продолжало бушевать, слабый шум волн долетал до широкой комнаты, залитой светом, отражаемым хитроумными зеркалами за окном. Леонид прилип к стене, словно эти двое могли спрыгнуть с мостика к нему в мастерскую, и с нескрываемым изумлением продолжал рассматривать живой окоём картины, будто не он сам несколько минут назад нанёс свинцовыми белилами последний мазок на кильватерный след дьявольского корабля Глубин.

Подводная лодка стремглав неслась в бушующих просторах, шла уверенно, с каждым мигом приближаясь к Владивостоку, разводя буруны острым форштевнем. Два исчадия ада с нескрываемой ненавистью внимательно изучали художника. Волны облизывали горбатую палубу белого цвета в грязно-ржавых потёках и, шипя, скатывались обратно.

«Пятнадцать узлов в час», – машинально определил Леонид.

Пронзительно выл над лодкой ветер, лёгким сквозняком властвовал в комнате, шевелил сдвинутой шторой окна. Ему было дано прорваться сквозь плоскость картины вслед выкрику коренастого моряка, ему да ещё мельчайшим солёным брызгам.

Но вот луч солнца погас, и волшебство кончилось. За окном дремотно укладывалась на покой дальневосточная ночь, вдали, на рейде, всё ярче светились огни кораблей.

Леонид, освобождаясь от кошмара ожившего видения, оттолкнулся от стенки и двинулся на кухню. Там, не зажигая света, открыл холодильник, налил себе полстакана можжевёловой водки с запахом дымка и залпом выпил. Тяжело опустился на табурет.

Следовало приготовить наскоро ужин — холостяцкую глазунью, весь день всухомятку, но он всё сидел, бросив руки меж колен, и жернова-мысли с каменным стуком ворочались в голове. И в мастерскую не хотелось возвращаться, хотя нужно было бы взглянуть на работу при свете люминесцентных ламп. Он часто писал флюоресцирующими западногерманскими красками, те давали потрясающий эффект в темноте. Леонид неожиданно почувствовал, что боится ещё раз взглянуть на собственную работу.

«Пора кончать, – мелькнула здравая мысль. – Сопьюсь…». И тут же резко нырнул вперёд, зло шваркнул дверцей дорогого шведского «розенлева» и снова хватил можжевёловой, зацепив на закуску солидный ломоть солёной сёмги.

«Сопьюсь…». Придавленная алкогольными градусами мысль эта уже не казалась ему такой отчаянной, и Леонид принялся азартно жевать сёмгу вместе с крепкой шкурой.

«А если и так, кому я больно-то нужен, то ли гений, то ли сумасшедший? Кому?..»

Источник: https://libking.ru/books/sf-/sf-social/103385-sergey-kovyakin-dyavolskaya-submarina.html