Сергей Черемнов. Дубликат. Рассказ

- Э-э-э, нет! Так не пойдёт! – первый заместитель губернатора Вениамин Петрович отнял у премьер-министра правительства Республики Монголулс Жугдэрдэмиди Энхба рюмку, из которой несуразно торчал большой восьмиугольник новенького ордена «Ключ содружества», поблескивающий в ярком свете хрустальных люстр зала торжественных приёмов золотом и серебром, зеленью восьми крупных сапфиров, размещёнными на его лучах, и кристальной белизной двух больших бриллиантов.

Замгубернатора внимательно осмотрел роскошно накрытый стол, потянувшись в сторону соседа, выхватил у того из рук широкий  хрустальный стакан, через плечо выплеснул из него на пол остатки минералки. Припечатал посудинку перед гостем, переложил в стакан  награду и так основательно наполнил стакан водкой из бутылки с названием «Белуга», что орден в ней утонул: «Вот этак по-русски ордена обмывают! Пей!», - толкнул локтем в бок высокого, крупного зарубежного визитёра.

Энхба раздумчиво следил за манипуляциями Вениамина Петровича с орденом, щурил свои и без того узкие глаза и тяжко вздыхал. Потом осторожно взял стакан своей большой пятернёй и посмотрел его содержимое на просвет.

- Пей до дна! – зашумели в разнобой многочисленные участники торжества, хорошо «разогретые» уже несчётными тостами.

И, чуть откинувшись на мягкую, вычурную спинку стула, гость залпом опрокинул содержимое стакана в рот.

- Вот, молодца, молодца, Энхба! – похлопал его по спине Вениамин Петрович. – Это по-нашему, по-российски. Вот такая у нас традиция: награду водкой обмыть надо? – заместитель глазами поискал поддержки у других. Все радостно закивали головами в знак согласия…

***

Премьер Монголулса Жугдэрдэмиди Энхба во главе официальной делегации прибыл в Сибирский  регион сегодня  утром. В числе приезжих были  ещё руководители ведущих министерств и члены парламента Республики. Они приехали с ответным визитом после посещения их страны сибирской делегацией во главе с губернатором Антоном Туевым несколько месяцев назад.

А сейчас был конец июня 2003 года. И солнце жарило нещадно, поднимая столбики термометров в областном центре выше отметки 30 градусов по Цельсию.

Но за столом переговоров в администрации области, куда кондиционеры нагнали прохладу, и гости, и региональные спецы попивали чай и подводили итоги взаимного сотрудничества. Губернатор Туев под аплодисменты сообщил, что после установления в 1999 году прямых экономических связей между областью и Республикой ежегодный товарооборот увеличился и достиг почти десяти миллионов долларов. Выросли поставки в Монголулс угля, металла и химической продукции. Сибирский регион открыл в соседней стране свое представительство.

Сибиряки разработали для Республики программу геологических исследований её богатых недр. С помощью сибирских специалистов там идёт освоение разрезов, к удовольствию гостей перечислял факты Туев.

Сейчас регион поставляет в Монголулс ещё и нефтепродукты, металлопрокат и даже… мороженое. Оттуда в Сибирь везут, в основном, плавиковый шпат, который металлурги используют при выплавке чугуна и стали, химики – для получения фтора и при производстве алюминия…

«Мы ведём переговоры о подписании контрактов на поставку вам сельхозтехники, запасных частей для ТЭЦ в столице Республики», - напомнил Туев. – И мы надеемся на ваше положительное решение».  

Потом выступали представители бизнеса, делились своими успехами... Рассказывали, как работают несколько совместных предприятий: молочный цех – в Республике, предприятие по переработке леса – в Сибири.

Взял слово и Энхба. Он свободно владел русским языком, говорил без акцента. Так что его переводчица – миниатюрная восточная красавица – сидела без работы. Особо в своей речи премьер радовался тому, что сибиряки помогают детям Республики  получать образование. Сибирский университет открыл свой филиал е Монголулсе. А в вузах и колледжах региона обучаются 150 монголулских детей. «В вузах – двенадцать студентов, десять девочек – в гимназии, десять курсантов – в кадетском училище, - загибал он толстые как сардельки пальцы своей огромной ручищи. - Нас очень радует, что у вас проходят стажировку наши преподаватели, специалисты».

На переговорах они сидели рядом – Туев и Энхба. Оба высокие, черноволосые, примерно одного возраста – за пятьдесят. Но Туев был стройнее, выглядел симпатичнее и мужественнее гостя, говорил напористо, динамично. Гость же был грузноватым, круглолицым, толстогубым. Речь его текла неторопливо, а в движениях и жестах сквозила нарочитая вальяжность.

Наконец, выступающие «выдохлись»: желающих выйти на трибуну больше не было. Туев выдержал паузу, а потом подал подчинённым незаметный знак. И тут же к трибуне подошла «протокольная» дама средних лет, затянутая в строгий деловой костюм мышиного цвета, а голову украшали светлые волосы, тщательно уложенные в высокую причёску. Выпуклыми глазами водянисто-голубого цвета она предано уставилась на губернатора, ожидая команды. Туев, не глядя, кивнул, и дама, изобразив на лице напряжённую улыбку, начала читать по бумажке распевно-торжественным речитативом:

- По-о-становление губернатора Сибирской области-и. За укрепление дружбы и сотрудничества между нашей областью и Республикой Монголулс наградить премьер-министра Жугдэрдэмиди Энхба – первым из иностранных граждан – первой но-о-вой высшей наградой области зо-о-лотым орденом «Клю-ю-ч содружества под номером один!»

При этих словах Энхба вскочил и попытался вытянуться в струнку, втянув живот. Радостно улыбаясь, он не сводил с Туева тёмных глаз.    

А дама теперь зачастила скороговоркой:

- Этим орденом награждаются граждане нашей области, нашей страны и иностранные граждане за особые заслуги и выдающийся вклад в дело развития внешнеэкономических, международных связей и укрепление национальных отношений. Знак ордена представляет собой восьмиконечную золотую звезду с гранеными полированными расходящимися лучами и украшенную сапфирами... Украшен двумя ограненными бриллиантами и символизирует открытие подземных кладовых нашего региона...

Ну и так далее, вплоть до того, что награда носится на правой стороне груди, ниже государственных наград.

Дама перевела дыхание и кинула вопросительный взгляд на Туева. Тот тоже поднялся и вышел на середину зала, поманив за собой гостя. Тут же подскочила молоденькая помощница, протягивая губернатору небольшое серебряное блюдо, на котором оборотной стороной вверх лежала награда, с расстёгнутой булавкой крепления,  стояла красивая коробочка красной кожи для хранения ордена...

Туев подхватил награду, подошёл к премьер-министру и, оттянув материю на его пиджаке, ловко пристегнул знак. Они обнялись и троекратно расцеловались.

- Вечером всех приглашаю на торжественный губернаторский обед в вашу честь, - громко объявил он. – А сейчас предлагаю нашим сторонам поработать «точечно», мои коллеги готовы пригласить гостей к себе в кабинеты и продолжить разговор. А мы с господином Энхба тоже поговорим один на один.

***

…В своём кабинете Туев сел не за рабочий стол, а за длинный стол для совещаний – напротив гостя. Тот с довольным видом то и дело поглаживал левой рукой массивную награду.

- Катя! – громко позвал губернатор.

Тот час в одной из стен кабинета открылась неприметная с первого взгляда дверь, и из-за неё выглянула молодая шатенка в белом переднике.

- Неси нам чаю и ещё чего-нибудь. Ну, ты сама знаешь… - скомандовал Антон.

Девушка кивнула и исчезла, осторожно прикрыв за собой дверь.

А Туеву не терпелось откровенно поговорить с гостем  о наболевших проблемах.

- Ты просишь о поставке наших рельсов для модернизации вашей железной дороги, - начал он, перебирая разложенные перед собой бумаги. Найдя нужную, углубился в её изучение.

Энхба оторвался, наконец, от ордена и посмотрел на Антона.

- Да, ты прав, друг. Республике нужны рельсы, в Японии за них просят слишком дорого! – премьер тоже хорошо помнил, что они перешли с Туевым на «ты» ещё в их прошлую встречу.

- Второе направление – сотрудничество в угледобыче, - продолжал Туев. - Мы готовы обучать ваших студентов по этому профилю, а также принимать ваших спецов для переподготовки и обмена опытом.

- Да, - лучезарно улыбнулся Энхба. – Уголь нам очень нужен, и тут без помощи нам приходится туго.

- Мы готовы помогать. Но есть проблемы, - без обиняков заявил Антон.

- Какие, дорой губернатор?! – неподдельно удивился гость, шире распахнув глаза.

- Да я тебе о них в прошлый раз твердил, - и Туев положил перед премьером документ с заголовком «Аналитическая записка». – Вот что докладывают мне специалисты.

Энхба вынул из нагрудного кармана очки в тонкой золотистой оправе, нацепил их на свой мясистый нос и принялся читать. Главный вывод документа сводился к тому, что среди проблем, которые мешают развитию двусторонних отношений, – низкая платежеспособность Республики, высокие таможенные пошлины и железнодорожные тарифы, сложный порядок оформления лицензий на экспорт.

Он дочитал записку, снял очки и, сложив, убрал в карман.

- Мы над этим работаем, - осторожно начал он, не поднимая глаз от стола. – Что ты предлагаешь? Какие нужны гарантии?

Пока они обсуждали проблемы, на столе появился узорный фарфоровый чайник. Девушка разлила чай по чашкам ароматный зелёный, поставила вазы в восточными сладостями и разными фруктами. Потом принесла блюдо с горками нарезанной ломтиками  баранины, вяленой конины.

- Принеси ещё… - Туев щёлкнул пальцами.

- Сейчас, - поняла она его жест.

Через минуту на столе стояла бутылка виски, два бокала формы «тюльпан» и небольшое ведёрко с кубиками льда. Девушка наполнила бокалы и вышла.

- За дружбу! – сказал Туев.

Они выпили, гость торопливо принялся закусывать мясом, щурясь от удовольствия.

- Так какие надо гарантии? – снова напомнил он, уминая закуску.

Губернатор выжидательно посмотрел на него и озвучил предложение: организовать бесперебойную поставку мяса из Монголулса. Ведь Республика им богата: имеет более десятки миллионов голов крупного рогатого скота.

- Денег нет – рассчитывайтесь мясом, -  Энхба согласно кивнул.

- Ещё предлагаем расширить поставки товаров вашей легкой промышленности – шерстяные ткани, мех, изделия из кожи. Можно открыть у нас Торговый дом, наши специалисты окажут помощь, - предлагал Антон.

Они проговорили около часа и оба остались довольны тем, о чём договорились.

Туев наливал гостю чай, подставлял закуски.

- А где ты так русский выучил? – перевёл он разговор на другую тему. - Говоришь так, будто в России жил…

- Так и есть! -  от довольной улыбки глаза Энхба превратились в невидимые щелочки. – Я же в Союзе учился, в 80-м Московский литинститут окончил. А мама моя – бурятка, значит, я наполовину бурят, – в голосе угадывались нотки гордости.

Гость с удовольствием рассказывал, как долго работал переводчиком с русского, потом был генсеком и вице-президентом Союза писателей Монголулса. Стал членом парламента Республики. И целую пятилетку трудился в правительстве министром культуры. Премьером стал после победы его партии на всеобщих выборах…

***

Их разговор прервал телефонный звонок. Из приёмной Туеву сообщили, что делегации ждут их на экскурсию на набережной. И ещё намечена поездка на угольный разрез и в шахтёрский поселок.

- Надо идти, - позвал гостя Туев. – А то наши «жарятся» на солнце…

А вечером в большом белом зале в честь гостей накрыли широкий стол, широченный квадрат которого занимал едва ли не половину помещения. Стол был уставлен холодными закусками, разными напитками и красивой посудой. Вдоль периметра стройными рядами застыли официантки. В центре стола сидели Антон Туев и  Жугдэрдэмиди Энхба. Справа от губернатора расположились его замы, помы и другая челядь вперемежку с угольными генералами и известными бизнесменами. Слева от премьера расселись монголулские гости.

Вначале прозвучали гимны Республики и региона. Собравшиеся выслушали их стоя. Потом ведущая вечера в красивом русском народном наряде объявила торжественный обед открытым, и моложавая дородная певица вдохновенно исполнила песню о дружбе.

За долгий день все изрядно проголодались, и большинство почтенной публики принялось за еду, не дожидаясь команды. Над залом повис  гул голосов: соседи делились впечатлениями. Туев постучал пальцем по микрофону, который подала ему ведущая. В водворившейся тишине его голос звучал громко и отчётливо: «Я с большим оптимизмом смотрю на развитие наших отношений и надеюсь, что мы сумеем достичь ещё более ощутимых результатов в нашем экономическом сотрудничестве», - он предложил выпить за дружбу.

Все снова встали и дружно выпили. Вилки и ножи ещё громче стукнули по тарелкам.   

В это время к Туеву просеменил начальник хозлужбы, которого все звали просто – Николаичем. Престарелый, грузный и седой, он слыл среди сослуживцев интриганом и матерщинником, но начальству нравился своим угодничеством и способностью исполнить любую волю «самого». Он склонился к губернаторскому уху и прошептал:

- Выносить?

Тот, не оборачиваясь, молча кивнул. Николаич подал кому-то знак, высокие двери зала распахнулись и двое молодых людей внесли широкое блюдо, на котором дымился огромный, горячий, разрезанный пополам, курдючный мешок, плотно набитый кусками курдючного сала, бараньим, говяжьим и конским мясом, разными травами и специями. От кушанья по залу разносился аромат, который участники обеда воспринимали по-разному: гости радостно загомонили, а сибиряки следили за перемещением блюда с настороженным интересом.

Губернатора и его высокого гостя обслуживала всё та же Катя. Она быстро раздвинула тарелки  на столе у Туева и премьера, освобождая место. Блюдо водрузили прямо перед ними.  Энхба склонился к нему и шумно втянул в себя запах яства.

- О! – воскликнул он. – О, Антон! Вот угодил, так угодил! Скорее! Дайте попробовать это чудо!

Один из молодцев извлёк откуда-то широкий острый нож, второй достал большую вилку, и они ловко начали нарезать кушанье тонкими ломтями. Катя разложила еду по начальственным тарелкам. Энхба торопливо приподнялся, взял свою рюмку и произнёс:

- За процветание Сибирского региона! За здоровье его губернатора! – выпил, сел и приступил к трапезе с таким удовольствием, что даже Катя, приученная к сдержанности, смотрела на него с нескрываемым умилением.

Молодцы начали обносить гостей новым угощением. В это время сидящий неподалеку от шефа, первый заместитель губернатора Вениамин Петрович пальцем поманил к себе Николаича и, когда тот подскочил и услужливо склонился, громко прошептал:

- Мне эту... закусь не подавайте. Я не буду...

- Понял, Вениамин Петрович, - кивнул  начхоз.

***

А вечер шёл своим чередом. Тосты сменялись песнями и танцевальными номерами. Закуски на столе теснились с горячими кушаньями…

И вот торжественный обед стал подходить к концу. Кто-то уже вышел покурить, часть людей разбрелась по залу и, сбившись в кучки, громко рассуждала. Сам губернатор недавно неприметно покинул застолье, сказав первому заму: «У меня дела. А вы ещё посидите. И, прошу, Вениамин, побудь с премьером до конца. Лично спать его уложи. Сам понимаешь, не дай Бог чего…» Гость тоже было поднялся следом за Антоном. Но тот, приобняв премьера за плечи, попросил:

- Посиди ещё, расслабься, угощайся на здоровье. Вениамин Петрович  потом проводит… Завтра к обеду встретимся, ещё побеседуем.

Когда Туев ушёл, к «главному» столу начали подтягиваться те, кто сидел подальше от губернатора. Многим приспичило почокаться рюмкой с премьер-министром, да и с первым замом – тоже. Кому-то захотелось своими глазами увидеть, как высокий гость «обмывает» не менее высокую награду. И  Энхба не раз пришлось соблюсти русскую традицию.

Всё закончилось ближе к полуночи. Большинство участников разошлись: сибиряки – по домам, гостей организованно увезли в гостиницу. Оттого не все видели обеденной концовки. А она была вполне предсказуемой: премьер уронил голову в блюдо с остатками курдюка и громко захрапел.

- Доигрались! – хмельно рявкнул на растерянного Николаича Вениамин Петрович. – Доставьте его в «теремок». – Уложите на кровать! Да – аккуратно!

«Мать-перемать!» - заорал на подчинённых начхоз. – Берите его под руки… В «теремок» его! – так они называли между собой небольшую уютную гостиничку для особых гостей, которая стояла прямо во дворе администрации.

***

…Энхба проснулся, когда солнце стояло уже высоко и успело раскалить атмосферу очередного летнего дня. Голову нещадно ломило, пересохшее горло срочно требовало жидкости. Премьер лежал прямо на покрывале неразобранной постели, заботливо укутанный одеялом. Он был в брюках и рубашке, но без носков. Его пиджак висел на спинке стула возле кровати, носки, впрочем, были под стулом.

Кряхтя и морщась от головной боли, он с трудом принял вертикальное положение, опустив ноги на пол. Потом потихоньку встал, доплёлся до холодильника, вынул бутылку минеральной, сковырнул пальцами крышку и опустошил её одним долгим глотком. Лишь после этого мозг начал что-то соображать.

Но как ни силился, он не мог вспомнить окончание вчерашнего дня. «Меня же Туев орденом наградил!» – пришла в похмельную голову приятная мысль.

Он похлопал себя по правой стороне груди, но, сообразив, что на нём только рубашка, внимательно осмотрел пиджак справа, потом слева: награды не было, он ней напоминали только крохотные дырочки, оставленные на твёрдой ткани орденской булавкой. Энхба долго и тщательно шарил по всем карманам – пропажа не обнаружилась.

И тут он вспомнил, как Вениамин Петрович положил его орден в стакан, налил водки и убедил выпить до дна. Что было после, память не сохранила. Премьер глотнул ещё минералки из холодильника и, раздосадованный, направился к администратору гостиницы…

Вскоре о пропаже знали первый заместитель и начхоз. «Ищи! - приказал Вениамин Петрович Николаичу. - Найди! Нам скандал не нужен…»

- Да в зале он где-нибудь. Там ещё уборка идёт. Я с них три шкуры спущу, а найду!

- Шефу пока не говори. Как найдём пропажу, сам доложу, - изрек зам.

Вскоре в приёмной у Николаича затолпился народ. Здесь были все вчерашние официантки, кроме Кати, которая вчера покинула гостей следом за шефом, когда орден ещё не начали «обмывать». Стояли по стеночкам приёмной и десяток уборщиц в тёмно-синих рабочих халатах. И хоть людей здесь собралось немало, в приёмной была такая тишина, что хорошо слышался каждый посыл словесного рёва, который доносился из-за двери кабинета.

- Сукины дети! – белугой орал из кресле за столом начхоз на стоящих перед ним двух пожилых растерянных женщин: одна из них возглавляла уборщиц, вторая была старшей среди официанток. – Сгноблю всех! На зоне сгною! Ворьё, мать вашу! Это же надо – орден украли! И у кого? У руководителя иностранного государства! Мать-перемать!  

Окраска лица Николаича напоминала цвет варёного рака, в уголках рта выступили капли белой пены, а сквозь редковатые зубы во все стороны летела слюна. Но он не обращал на это внимание, как и не слышал робких оправданий подчинённых, которые уже обшарили каждый уголок зала, где проходил ужин, пересмотрели всю посуду, каждый стакан.

Слесарь Степан разобрал в кухне все сочленения на мойках и стояках канализации – орден как в воду канул.

Результаты доложили Николаичу.      

- Карманы у всех выверните, всю одежду перетряхните, все закутки, кладовки и каптёрки прошарьте, но награду мне найдите! Ворьё! – от бессилия перед случившимся начхоз снова и снова крыл подчиненных матом. – Вон отсюда! Домой никого не отпускать! Пока не найдёте, на глаза мне не попадайтесь! – проорал он и грохнул кулаком по столу так, что женщины выскочили из его кабинета, как пробки из шампанского.

А Николаич в который раз взял в руки лежащую перед ним красную коробочку от пропавшего ордена, открыл её, перевернул и потряс. Из коробки снова вывалилось только удостоверение к награде, выписанное на имя Жугдэрдэмиди Энхба. Больше – ничего.

Поиски пропажи продолжались до самого обеда. Зал обыскали так тщательно, что нашли даже завалившуюся под плинтус чью-то красивую серебряную заколку: помог сапёр с миноискателем, негласно вызванный из соседней воинской части…

***

Делегация Монголулса отбывала на родину вечером. А днём Туев пригласил Энхба отобедать с ним в небольшой уютной столовой, где питались он сам и его замы. Тот согласился с радостью, ведь от завтрака он отказался – отравленный спиртным организм отторгал даже мысли о еде. И он отлёживался у себя в номере, попивая холодную минералку вперемежку с горячим крепким зелёным чаем. Но к обеду всё же почувствовал голод и принял приглашение с удовольствием.

Когда он, обнявши в знак приветствия Туева, уселся за стол, Катя подала им первое блюдо в глубоких тарелках. «Батан», - объявила она название кушанья.

«Ай-ай! - радостно улыбаясь, воскликнул гость. – Нет ничего вкуснее нашего супа!»

Он шумно принялся хлебать наваристый, тёмный бульон с кусочками мяса, приправленный мелко нарезанной зеленью, причмокивая и изображая на лице полное блаженство.

- Погоди, - остановил его Антон. – Давай-ка примем по пятьдесят грамм. Катя, налей нам виски!

Девушка тут же поставила перед ними бокалы с напитком.

- Ох, Антон, - премьер вытер рукавом покрывшийся испариной лоб. – Может, не надо? Я вчера, кажется, перебрал так, что всё утро мутило. И слабость, знаешь…

- Вот и выпей, всё как рукой снимет! В России принято следовать старому мудрому правилу: «лечить подобное подобным». Ещё Булгаков писал…

Они выпили. Гость сделал это с трудом. Но уже спустя пару минут раскраснелся и разговорился.

- Нет ничего вкуснее, чем наши национальные супы, - разглагольствовал он, между двумя ложками жирного бульона. – Наш традиционный суп – хар шол – означает «черный суп», в него кладут много мяса, а приправ можно и поменьше. Мы считаем, что вкус мяса не стоит перебивать, оно и так очень ароматное и вкусное! Ведь у нашего скота только натуральный корм. Наше многотравье степей, чистый воздух и чистейшая вода рек наших и озёр придают мясу особый вкус и аромат!  Но если вместо мяса пельмени положить, то такой суп называется банштай хар шол. А гурилтай шол – это суп с лапшой. Ногоотой шол – овощной суп. Хуйцаа – сборный суп, из всего, что под рукой…

- Погоди ругаться, - остановил Туев его восторженный монолог. – А орден твой где? Снял? Может, не понравилась награда?

- Что ты, Антон! Очень нравится, спасибо тебе! – он прижал ладонь к правой стороне груди, где ещё вчера висела драгоценная награда Сибирского региона. – Я… Вчера обмывал по-русски… Валентину сказал… Он обещал… - замямлил он.

- Ладно, ладно, - унял его Туев. – Успокойся. Дело твоё.

После этого обед завершился в полном молчании.

Затем они тепло попрощались. У губернатора остаток дня был расписан неотложными делами и рабочими встречами, и он пожелал Жугдэрдэмиди удачной дороги, успехов в работе, новой встречи и ушёл к себе в кабинет. А премьер вернулся в гостиницу, улёгся на кровать и громко захрапел.

***

…Вениамин Петрович едва ли не бегом примчался к Туеву, когда секретарь вызвал его к шефу всего одним словом: «Срочно!» Ведь такая команда могла означать всё, что угодно: от катастрофы до увольнения. Из-за тревожной неизвестности желудок первого зама свела болезненная судорога.

Он буквально ввалился в кабинет шефа и, отдуваясь, спросил:

- Что-то случилось? – и замер по стойке смирно.

- А это ты мне скажи, - не отрываясь от чтения бумаг, ответил Туев. – Куда делся орден Энхба?

- Откуда знаешь, шеф? Николаич обещал его сыскать! – ответил мгновенно вспотевший заместитель.

- Зови Николаича! - приказал секретарше Туев по селекторной связи.

Вскоре начхоз с видом побитой собаки бочком вошёл в губернаторский кабинет, не поднимая глаз, просеменил к  начальственному столу и замер рядом с Вениамином Петровичем.  

- Нашёл? – без предисловий поинтересовался Туев.

- Шеф, мы только землю носом не рыли! Обыскали каждый уголок, я лично всех допросил…

- Как это случилось? – поднял Антон глаза на зама.

Валентин Петрович сбивчиво рассказал, как они заставили  Энхба «обмыть» награду, как в результате премьер «вырубился», и они буквально на руках уносили его в «теремок». А об ордене просто забыли. Думали, что гость забрал его с собой. О пропаже узнали только утром от него самого.

Потом Туев выслушал подробный отчёт начхоза о поисках дорогой пропажи, лишь изредка вставляя реплики:

- Может, в канализацию нечаянно смыли?

- Там всё осмотрели, шеф, - разводил дрожащие руки Николаич.

- Может, с мусором вытряхнули?

- Да я лично все наши к-контейнеры перерыл! – заикался начхоз, его прямо-таки трясло от страха перед начальственным гневом.

- Наверное, в милицию надо заявить, - подал голос Вениамин Петрович.

- Нет! – твёрдо отрезал губернатор. – И так ясно, что взял кто-то из своих: или тот, кто был на обеде, или из обслуги – официантки, технички. Будем искать сами. Мне скандал в прессе не нужен!

- У тебя ещё награды в запасе есть? – спросил он Николаича.

- Есть ещё только один «Ключ содружества», - быстро кивнул тот. – Правда, Энхбаяру объявили, что орден новый и что у него награда номер один. А на этом стоит номер два.

- Ничего страшного, - парировал Туев. – Во сколько они сегодня вылетают?

- В десять вечера, - откликнулся первый зам. – Выезжать на проводы надо часов в девять…

- Вот ты и поедешь, - кивнул губернатор. – Скажешь, что я срочно выехал… словом, занят… придумаешь что-нибудь. Конфиденциально  прикрепишь ему награду.

- А если?..

- А если он спросит, почему номер два, скажешь, что это дубликат. Но он ничем не отличается от оригинала. Из тех же материалов. Понял?

- Сделаю, шеф! – радостно ответил зам.

- Погодите радоваться! – осадил его Туев. – Поиски продолжать! В любом случае всех снова перетряхнуть! И посмотрите, кого в этой истории надо уволить… Нам воровство не нужно!

***

…В десятом часу вечера Вениамин Петрович и Жугдэрдэмиди Энхба сидели за низким столиком в отдельном кабинете вип-зала местного аэропорта и прихлёбывали чай из маленьких белых глиняных пиал. Гость жмурился, демонстрируя наслаждение, но не отказывался и от коньяка, который первый зам подливал ему в рюмку. Разговор явно не клеился, и они вяло обменивались короткими, ничего не значащими репликами.

К ним заглянула миловидная хозяйка зала:

- Через пять минут идём... на посадку, - пропела она приятным голоском.

- Энхба! – торжественно обратился к гостю Вениамин Петрович.

Он наклонился к стоящему в ногах портфелю, вытащил красную коробочку и открыл её.

– Я должен выполнить поручение Туева и вручить тебе пропажу, -  он вынул орден и потянулся к лацкану пиджака премьера.

Но премьер-министр остановил его:

- Нашли!? – его лицо расплылось в широкой улыбке. – Вот спасибо, Вениамин! Не надо пристёгивать, дай-ка я хоть рассмотрю его получше, – он взял награду из рук растерявшегося зама и поднёс к стоявшей на столе лампе в розовом абажуре. Орден заискрился блеском драгоценных камней, заиграл золотыми частями и разноцветными яркими красками эмали. А гость громко зацокал языком от удовольствия, загомонил: «Ах, Антон! Ах, угодил! А я, дурак, так его «обмыл»… Напился от радости до беспамятства… Думал, совсем потерял! Спасибо, Вениамин! И Антону передай…»

Он перевернул награду и внимательно осмотрел её оборотную часть. Улыбка сползла с его круглого лица. «Номер два, - прошептал он. – Так это?..» – повернулся премьер к заместителю губернатора.

- Да, дубликат, - подтвердил Вениамин Петрович и смущенно отвёл глаза. – Но он ничем… Точь в точь… - замямлил сконфужено. – Так что не переживай, никто не догадается! – и он попытался по-свойски похлопать  Энхбаяра по широкой спине.  

Но тот сделал упреждающее движение, давая понять, что не хочет панибратства. Молча сунул орден в боковой карман, подхватил свой объёмный саквояж и пошёл к выходу. Валентин Петрович шумно вздохнул и поплёлся следом.

У трапа самолёта они сухо, без лишних церемоний распрощались, и премьер начал тяжело взбираться по трапу. А первый заместитель, стоя на вечернем перроне, дождался, когда трап откатят, лайнер вырулит на взлётную полосу и монголулская делегация вылетит в Москву, где её ожидают встречи в правительстве страны. Лишь после этого вернулся в зал, где ещё недавно сидел с высоким гостем. Он налил себе полный бокал коньяку, выпил его большими глотками и истово перекрестился…

Сергей Черемнов,

г. Владимир,

февраль 2018г