Трудовой подвиг Семёна Борисовича Задионченко

Новейшая история становления и развитий Кемеровской области не менее интересна, чем его более древний период. Напомним, что в 1925 году в связи с административной реформой, проводимой в стране, был образован Кузнецкий округ. В него вошли Кузнецкий и Щегловский уезды. Центром округа в 1926 году стал город Щегловск. С 1930 года, после ликвидации округов, Кузбасс вошёл в состав Западно-Сибирского края. А в период с 1937 по 1943 годы он входил в состав Новосибирской области. Наконец, 26 января 1943 года на карте страны появилась Кемеровская область.

Первым секретарём Кемеровского обкома партии вновь образованной области был назначен Семён Борисович Задионченко (1898-1972).

Опыт руководящей работы у него был немалый: заведующий организационным отделом, заместитель председателя, а затем председатель Бауманского райкома ВКП(б) Москвы (1931-1937); заместитель председателя Совета Народных Комиссаров РСФСР (1937-1938); первый секретарь Днепропетровского обкома КП(б) Украины (1938-1941); первый секретарь Сталинского обкома КП(б) Украины (1941), первый секретарь Башкирского республиканского комитета партии (1942-1943).

В Москве у Семёна Борисовича осталось немало хороших знакомых среди руководителей разного уровня, к которым он довольно часто обращался для решения многих рабочих вопросов. А проблемы были и в промышленности, и в сельском хозяйстве, и в социальной сфере региона. Постоянно выезжая в города и посёлки области, на предприятия, спускаясь в шахты, обязательно встречаясь с людьми, разговаривая с ними, он действительно сам вникал во все вопросы, тут же решая некоторые из них.

Многие руководители разного уровня вспоминают его как человека очень требовательного, порой жёсткого. Однако на этапе становления новой области, да ещё в военное время, нужен был именно такой человек. Перед руководством области были поставлены задачи чрезвычайной важности: сочетать дальнейшее развитие уже имеющихся и вновь создаваемых отраслей крупной промышленности с развитием сельского хозяйства и развитием продовольственной базы.

Экономике страны, перестроенной на военный лад, требовалось всё больше угля, особенно коксующегося, от размеров добычи которого зависело развитие металлургии, прежде всего наращивание выпуска качественных и легированных сталей для производства боевой техники, оружия и боеприпасов. Кроме того, уголь был необходим для химической, машиностроительной, энергетической и других отраслей, определяющих обороноспособность страны.

Для более эффективного руководства угольной отраслью, в том числе и территориального приближения к районам добычи, комбинат «Кузбассуголь» был переведён из Новосибирска в Кемеровскую область и разделён на два предприятия: в г. Кемерово – комбинат «Кемеровоуголь» (начальник А. А. Шелков) с северными и центральными шахтами, добывавшими энергетические угли, а в г. Прокопьевске – комбинат «Кузбассуголь» (начальник А. Н. Задемидко) с южными шахтами, производившими коксующиеся угли.

Однако преодолеть трудности, сложившиеся в отрасли, к началу 1943 года не удавалось. Улучшило организацию работ постановление Государственного Комитета Обороны от 15 июня 1943 года «О мерах неотложной помощи Кузбассу по увеличению добычи и повышению качества коксующихся углей».

На прошедшем 30 июня 1943 года первом пленуме Кемеровского обкома ВКП(б) по выполнению этого постановления С. Б. Задионченко поставил перед руководителями шахт очень конкретные задачи: обеспечить выполнение плана добычи угля, а для этого не отвлекать шахтёров забоев на работы, не связанные непосредственно с добычей угля, заботиться о здоровье, условиях их жизни, обеспечить промтоварами и продуктами, в том числе выращенными своими овощами, картофелем, отремонтировав имеющиеся или построив новые овощехранилища.

Из воспоминаний Сергея Васильевича Курышкина, который в годы войны был вторым секретарём Ленинск-Кузнецкого горкома:

«Зимой 1944 года приезжал в наш город секретарь обкома, член ЦК Задионченко Семён Борисович. Побыл в горкоме, кратко расспросил о делах, затем взял меня с собой, и мы поехали первым делом на ведущую шахту – имени Кирова. Зашли в партком.

– Пошли, секретарь, в столовую – посмотрим, как и чем шахтеров кормите…

В столовой полно народу. Увидели начальство:

– Товарищи начальники! Нас тут кормят «свежеморожеными» овощами, неужели нельзя их уберечь от замораживания?

Задионченко вспылил:

– Найти заместителя заведующего по кадрам и быту!

Этот заместитель быстренько предстал перед секретарём обкома.

– Объясните рабочим, а мы все послушаем – почему овощи, поступающие в столовую, предварительно замораживаются? Как это получается?

Заместитель невнятно бормочет, что в овощехранилище, находящемся от шахты на расстоянии 15 километров, все овощи, собственно, свежие, но они замерзают во время перевозки их от хранилища до столовой. Возят их в грузовых машинах и при этом никак не утепляют.

Задионченко:

– А можно овощи накрывать одеялами, например, или хотя бы соломой?

– Можно, конечно, только шофера этого не делают…

Семён Борисович в тяжёлом раздумье смотрит на людей, затем выразительно на меня. Я краснею, как кумач – не доглядел, не дошёл… Секретарь обкома резюмирует:

– Если ещё хоть одна жалоба по поводу «свежемороженых» овощей возникнет, вы, вы и вы – пальцем он показывает на заместителя заведующего шахтой, секретаря парткома и на меня – будете строго наказаны!

Позже, когда мы возвращались с шахты, он сурово внушает:

– Вы должны (быть) внимательны к людям. Мы не можем сейчас дать им вволю хлеба и мяса, но уж то, что имеем – это обязаны выдать в надлежащем виде. Что получается: какой-то мерзавец сознательно или неосознанно напакостит, вызывает законное недовольство у сотен рабочих, а мы проходим беззаботно мимо этого? Видите: наша беспечность может дорого нам обойтись…

Я клятвенно заверяю секретаря обкома, что больше такой истории не повторится. Он уехал дальше, в Прокопьевск. Я съездил в партком шахты, обсудили там эту историю, вроде обо всём договорились. Через 5 дней Задионченко, возвращаясь из Прокопьевска, нежданно-негаданно завернул к нам и… прямёхонько к столовой «Кировки». Во дворе столовой разгружалась автомашина, привёзшая из овощехранилища – опять! – свежезамороженные картофель и капусту.

…На экстренном заседании бюро горкома, с участием первого секретаря областного комитета, заместителю заведующего шахтой был объявлен строгий выговор с занесением в учётную карточку, секретарю партбюро шахты – выговор, а мне, грешному, – указали… Ей-богу, стыдно вспоминать… Зато уж после этого я самостоятельно дошёл и до того шофёра, и до работников овощехранилища, и не только «Кировского».

По поводу другого случая, произошедшего опять же на «Кировской» и связанного с соблюдением законности, С. В. Курышкин пишет:

«На следующий день, без промедления, меня, голубчика, вызвали «на ковёр» к самому первому секретарю обкома товарищу Задионченко. Уделил он внимания гораздо более, чем мне хотелось, как говорят, в данном, конкретном случае. Поначалу внимательно выслушал моё объяснение, а потом начался разнос…

Разносить он умел высоко квалифицированно. Единственным и слабым моим утешением было сознание, что в кабинете мы были вдвоём и двойные двери были им предварительно лично наглухо закрыты. В общем, когда я вышел из этой «сауны», то долго сидел в коридоре на первом подвернувшемся диване и долго приходил в себя. Какие-то знакомые проходили мимо, здоровались, о чем-то спрашивали… – я ничего не замечал, не соображал, глупо ухмылялся. Стойкая нервная дрожь била меня всю ночь в вагоне поезда, в котором возвращался домой…

Когда на одном из собраний областного актива зашла речь о случаях нарушения революционной законности, Семён Борисович, лукаво усмехаясь, бросил в зал реплику, выразительно вытянув руку в мою сторону:

– Вон, сидит Ленинск-Кузнецкий секретарь товарищ Курышкин – он может нам рассказать об опыте нарушения советских законов и о том, что за это бывает… Он был умницей, строгим и редкостно великодушным. Преподанный им урок пошёл мне впрок. Это был человек действительно с большой буквы».

Были приняты меры поощрения рабочих коксовых шахт: холодные завтраки в подземных буфетах (200 граммов хлеба, 50 граммов сала, 10 граммов сахара подземным рабочим, добывающим коксующиеся угли и выполняющим не менее 80 % нормы), выдача промтоваров шахтёрам, выполняющим нормы добычи, и продовольственных карточек иждивенцам из семей рабочих и инженерно-технических работников этих шахт.

И если план добычи угля в 1943 году был выполнен только на 98,2 %, то в 1944 году – на 100,6 %, составив более 73 тыс. тонн, а в 1945 году – 78 тыс. тонн.

От секретарей горкомов партии, парторганизаций шахт С. Б. Задионченко потребовал, чтобы не вмешивались в «функции заведующих шахтами, чтобы на шахтах был бы один единовластный хозяин шахты, один единовластный хозяин треста». Нужно сказать, что требования его старались выполнять чётко.

Как писал в своих воспоминаниях Фёдор Ефимович Дёмин, бывший заведующий сектором газет и журналов обкома ВКП(б), «Семён Борисович по характеру был крутым человеком. Его боялся весь аппарат обкома, тем более в военное время».

Постановлением от 22 мая 1944 года «О мерах увеличения добычи и улучшения качества коксующихся углей на шахтах Кузнецкого бассейна» предусматривалось расширение участков по добыче коксующихся углей, повышение их качества, улучшение обеспечения горно-шахтным оборудованием. Увеличение добычи угля в Кузбассе было достигнуто за счёт более полного освоения производственных мощностей действующих шахт (широкое внедрение механизации и более эффективных методов разработки угольных пластов, расширение фронта забоев).

Важная роль в этом принадлежала инженеру, горняку, педагогу, учёному Николаю Андреевичу Чинакалу (1888-1979), создателю первой передвижной крепи («щит Чинакала») и щитовой системы разработки мощных крутопадающих угольных пластов. 13 декабря 1941 года в докладной записке наркому угольной промышленности Н. А. Чинакал писал:

«Щитовое крепление даст стране свыше 2000000 тонн угля. Таким образом, страна в исключительно ответственный момент получит дополнительно 150000 тонн угля».

Это изобретение стало первой в мире системой, которая использовала силы горного давления в технологии выемки угля: металлическая конструкция двигалась вперёд только за счёт этого давления, повышая добычу в 3-4 раза. В 1943 году Н. А. Чинакалу была присуждена Сталинская премия за создание и освоение щитовой системы.

Вопрос увеличения добычи решался и за счёт строительства новых шахт. За военные годы было введено в эксплуатацию 15 угледобывающих предприятий с запланированной общей мощностью 3,47 млн. тонн угля в год, строительство трёх из них было начато до войны.

19 февраля 1943 года на бюро Анжеро-Судженского горкома ВКП(б) было принято постановление «Об окончании строительства шахты «Физкультурник», а по итогам за первый квартал 1943 года рабочие и инженерно-технические работники этой шахты отмечены поощрениями горкома. Были пущены вторая очередь шахты «Байдаевская» и шахта «Редаково-Южная», построены еще 12 шахт.

1 февраля 1943 года штольни Киселёвского рудника объединились и образовали шахту «Дальние горы». Кроме того, были реконструированы 10 шахт: «Коксовая-1», «Коксовая-2» в Прокопьевске, «Суртаиха» в Киселёвске и другие, что увеличило добычу на 4 млн. тонн.

За годы войны было построено 9 углеобогатительных фабрик на шахтах им. Сталина, им. Калинина, им. Ворошилова, № 5/6, № 3-3 бис и другие, что положило начало обогащению углей в Кузбассе и освободило железную дорогу от перевозки пустой породы.

К 1945 году в Кузбассе действовали 52 шахты, добывшие 101,8 млн. тонн угля. Первый руководитель области С. Б. Задионченко, и по должности, но, наверное, и в силу своего характера, был в курсе всех особенностей и деталей производства. Так, в шахтах работали лошади, и вот текст телеграммы Задионченко, направленной в правительство  ЦК ВКП(б) А. И. Микояну и Г. М. Маленкову:

«Вследствие низкой урожайности трав и невыполнения плана сенокошения хозяйствами Наркомугля и колхозами области создалось тяжёлое положение с сеном для поголовья лошадей шахт и лесозаготовок Наркомугля. Облисполком, обком ВКП(б) просят Совнарком Союза и ЦК ВКП(б) для обеспечения сеном лошадей шахт и лесозаготовок Наркомугля, колхозных лошадей, мобилизованных на лесозаготовки, разбронировать из фонда УГМР (Управление государственных материальных резервов – Ред.) имеющееся сено в области 13 500 тонн, из них комбинату «Кузбассуголь» 5 000 тонн, комбинату «Кемеровоуголь» 3 500 тонн, для колхозных лошадей, занятых на лесозаготовках, 5 000 тонн».

Огромное значение в военные годы имело социалистическое соревнование между шахтами, сменами, бригадами, отдельными горняками, проходившее под лозунгом: «Всё для фронта, всё для победы!» (хотя под этим лозунгом проходило соревнование на всех предприятиях, в организациях, колхозах, совхозах и т. д.). Нельзя не сказать и о стахановском движении, инициаторами которого в те годы стали горняки шахты «Коксовая-1» (Прокопьевск). Стахановцы М. П. Симович, А. С. Соловьев, С. А. Халявин, А. К. Ябров возглавили движение «двухсотников». Забойщик шахты № 4 (Киселёвск) В. Ковзель перевыполнил сменную норму в 41 раз, установив всесоюзный рекорд.

Учитывая трудности со снабжением продовольствием и промтоварами, карточную систему, 20 июля 1944 года С. Б. Задионченко вместе с наркомом угольной промышленности В. В. Вахрушевым обратились к А. И. Микояну:

«Анастас Иванович! В Кузнецком угольном бассейне в первых числах августа созывается слёт стахановцев комбинатов «Кузбассуголь» и «Кемеровоуголь». Для премирования лучших рабочих и инженерно-технических работников, перевыполнивших полугодовые нормы выработки на шахтах, добывающих коксующиеся угли, а также для обеспечения прибывающих на шахты Кузбасса новых рабочих просим Вас, Анастас Иванович, разрешить отпуск целевым назначением для угольных комбинатов Кемеровской области (далее перечисляется с указанием количества – импортная одежда, обувь, американские подарки улучшенного качества, импортные часы, культтовары в т. ч. музыкальные инструменты, фарфорово-фаянсовая посуда – Ред.) и для улучшения питания рабочих и инженерно-технических работников сверх фондов – 50 тонн мёда».

На обращении резолюция А. И. Микояна: «Исчерпано предыдущими решениями».

Комсомольско-молодёжные коллективы боролись за звание «Фронтовой бригады». Так, бригада забойщиков Г. Токарева шахты «Коксовая-1» за военные годы добыла 100 тыс. тонн угля сверх плана. Возродились воскресники, деньги же, заработанные на воскресниках, перечислялись, как правило, в фонд обороны. За 1944 год шахтёры Кузбасса 16 раз завоевывали знамя Государственного Комитета Обороны и 19 раз – знамя ВЦСПС и Наркомата угольной промышленности.

Свой весомый вклад в победу внесли и кузбасские металлурги. В результате фашистской оккупации страна лишилась 68 % объёма производства чугуна и 58 % – стали. Поэтому уже в самом начале войны перед Кузнецким металлургическим комбинатом (директор Р. В. Белан) была поставлена стратегически важная задача – наладить производство броневой стали для танковых заводов. В дополнение к уже действовавшим в предвоенные годы на комбинате 12 мартеновским печам в 1941 году были построены ещё три, все вместе составившие цех № 2.

Эвакуированный из Запорожья завод «Днепроспецсталь» стал сталеплавильным цехом № 3. Кроме них работали 4 доменные печи, блюминг, листопрокатный, рельсобалочный, среднесортный станы, огнеупорное и коксохимическое производства, механические и вспомогательные цеха.

Расширялась местная горнорудная база: Таштагольский, Тельбесский, Темир-Тауский, Одра-Башский, Мундыбашский железные рудники, Мазульское и Дурновское марганцевые месторождения Гурьевского района. На карьерах добывались песок, глина, на Чугунашском месторождении – кварциты и т. д.

В феврале и августе 1943 года были приняты постановления Государственного Комитета Обороны «О мерах неотложной помощи чѐрной металлургии», направленные на улучшение организации производства. В трудное военное время стране требовался металл высочайшего качества. Под руководством академика И. П. Бардина была успешно решена задача выплавки в обычных мартеновских печах высококачественных сталей: легированной, броневой, снарядной, автоматной – всего более 70 новых 19 марок. Это позволило развернуть массовое изготовление артиллерийских орудий, снарядов, танковой брони на уральских и сибирских заводах.

Сталевары А. Я. Чалков, Н. И. Лутов, М. В. Буркацкий и другие, сокращая сроки плавки, внедряя скоростные плавки, добивались сверхпланового выпуска стали. У Александра Чалкова на плавку вместо 18 часов уходило 10-11, и все военные годы он перевыполнял производственные задания. Только из сверхплановой стали, выплавленной А. Я. Чалковым, было сделано 24 танка, 36 орудий, 1500 миномётов, 1800 автоматов, 10 тыс. гранат.

Постановлением Совета Народных Комиссаров СССР за достижение высоких показателей А. Я. Чалкову в марте 1943 года была присуждена Сталинская премия, которую он перечислил в фонд обороны и попросил изготовить для земляков-добровольцев автоматы. 400 автоматов ППШ с гравировкой на табличках «Сибиряку от Чалкова» поступили в 22-ю гвардейскую стрелковую дивизию.

15 июня 1943 года приказом командования дивизии А. Я. Чалкову было присвоено звание «Почётный гвардеец», письмо с фронта и гвардейский знак ему были вручены прямо у мартеновской печи.

Для замены ушедших на фронт специалистов профессионально обученными новичками действовали краткосрочные курсы и система профтехобразования (ФЗО). Всего на комбинате к концу 1944 года работало 34 308 человек. В феврале 1942 года КМК возобновил прерванное в начале войны социалистическое соревнование с Магнитогорским металлургическим комбинатом. За военные годы металлурги КМК 167 раз завоёвывали переходящие знамена Государственного Комитета Обороны, а магнитогорцы – 55 раз.

К 1945 году продукция комбината выросла в 2,5 раза. Было произведено для оборонных предприятий более 6,5 млн. тонн чугуна, 8,3 млн. тонн стали, 5,7 млн. тонн проката. Директор КМК Р. В. Белан подсчитал, что из этого металла можно было изготовить 45 тыс. боевых самолетов (из 101 тыс. самолетов, произведенных в стране), 50 тыс. танков (из 98 тыс.), 100 млн. артиллерийских снарядов.

За комбинатом закрепилось звание кузницы Великой Победы. Только за 1944 год было произведено более 2 млн. 200 тыс. тонн стали, почти 1 млн. 600 тыс. тонн проката. За самоотверженный труд, высокие показатели Кузнецкий металлургический комбинат 10 апреля 1943 года был награждён орденом Ленина, 31 марта 1945 года – орденом Трудового Красного Знамени, а 13 сентября 1945 года – орденом Кутузова I степени – боевой наградой. За годы войны 27 тыс. работников комбината были награждены орденами и медалями.

Гурьевский металлургический завод, входивший в состав КМК и поставлявший ему в годы строительства детали, инструменты, агрегаты, в 1942 году был выделен в самостоятельное предприятие. Он стал производить прокат для оборонных производств. За два последних года войны завод выпустил немногим менее 87 тыс. тонн стали, в том числе более 31,5 тыс. тонн – качественной углеродистой, хромовой, хромоникелевой.

В 1944 году гурьевские сталевары выдали сверх плана 2 тыс. тонн стали, это позволило бы вооружить автоматами около 20 дивизий. Всего на заводе трудились 4 220 человек. В декабре 1944 года 7 работников получили правительственные награды, 100 человек – нагрудные знаки «Отличник социалистического соревнования Народного комиссариата чёрной металлургии», 240 рабочих и инженерно-технических работников – ценные подарки.

Каменный уголь является основой и для крупной коксохимической промышленности области. На Кемеровском коксохимическом заводе уголь, превращаясь в кокс, даёт в виде отходов коксовый газ и смолу. Из угля здесь получают бензол, фенол, пек, сернокислый аммоний, нафталин и другие вещества.

В начале войны на Коксохиме работали 6 коксовых батарей и ряд химических цехов, выпускавших продукцию для оборонной промышленности. При этом за годы войны на фронт ушли более двух тысяч специалистов, которых на производстве заменили женщины и дети. Однако расширение завода продолжалось, и в 1942 году заработала седьмая, а в 1943 году – восьмая коксовые батареи. В это время на предприятии работали 12 тыс. человек, из них 1134 были стахановцами, 921 – ударниками, 76 – двухсотниками.

За образцовое выполнение заданий Государственного Комитета Обороны по производству коксохимических продуктов и освоение новых видов продукции Указом Президиума Верховного Совета СССР Кемеровский коксохимический завод 30 сентября 1943 года был награждён орденом Ленина. 95 рабочих, специалистов и служащих были удостоены орденов и медалей. В 1946 году за вклад в Победу Кемеровскому коксохимическому заводу было передано на вечное хранение переходящее Красное знамя Государственного Комитета Обороны СССР. В январе 1943 года трудящиеся завода собрали 1 млн. 200 тыс. рублей на постройку авиаэскадрильи «Кемеровский коксохимик».

Большой и кропотливой организаторской работы от С. Б. Задионченко, как руководителя области, потребовало создание и расширение в Кузбассе крупного военного производства. А это не только оборудование, но и люди, их питание, жильё. Вот типичный пример – телеграмма С. Б. Задионченко А. И. Микояну от 28 ноября 1944 года:

«Постановлением ГОКО отменена замена крупы картофелем Наркоматам угольной промышленности, чёрной металлургии, вооружения, боеприпасов. Месячная потребность крупы области 1450 тонн, том числе в тоннах: Наркомуглю 528, чёрной металлургии 257, вооружению 44, боеприпасов 62, детдомам, больницам, детским учреждениям 93. Наркомторгом выделено в ноябре для области крупы 913, макаронных 70, что обеспечивает потребность только контингентов вышеперечисленных Наркоматов, другим крупы не остается. Для обеспечения крупой, 21 макаронами Наркоматов, не указанных Постановлением ГОКО, хотя бы на 50 процентов потребности, обком партии просит Вас дать указания о выделении дополнительно на ноябрь 225 тонн, декабрьский фонд крупы утвердить в количестве 1225 тонн. Секретарь Кемеровского обкома партии Задионченко».

7 января 1943 года был пущен Сталинский (Новокузнецкий) алюминиевый завод, который уверенно наращивал производство «крылатого» металла, а в январе 1944 года он получил звание «Лучший завод цветной металлургии страны».

Одним из важнейших направлений деятельности тыла было, безусловно, производство оружия и боеприпасов – пороха, взрывчатки, снарядов разного калибра, в т. ч. зарядов к ним. С первых месяцев войны в Кузбассе работали так называемые «номерные» заводы, созданные в основном на базе эвакуированных предприятий. В Кемерово – завод № 319 (позднее – «Коммунар»), производивший гексоген, тротил; № 606 («Мехзавод»), изготавливавший снаряды, гильзы, авиабомбы; № 6, выпускавший инструменты и сварочную аппаратуру для предприятий авиационной промышленности; № 630 («Анилинокрасочный») – нитробензол; № 651 («Электромашина») – машины постоянного тока для военно-морского флота, № 652 («КЗМЗ») – электромоторы для поворота башни танков и другое.

В Юрге – № 75 («Юргинский машзавод») – артиллерийский завод. В Ленинске-Кузнецком – № 588 («Электроламповый завод») – оптику для вооружения. В Новокузнецке – № 526 («Машзавод») – пулемёты. В Киселёвске – №605, производивший реактивные снаряды для «Катюш», мины. И ряд других заводов, работавших на оборону.

Тружениками кемеровского завода № 392 (позднее – «Прогресс»), выпускавшего порох, в 1943 году было собрано и внесено в госбанк 2 млн. рублей на эскадрилью самолетов «За Родину» и более 12 тыс. рублей – на танковую колонну. 2 февраля 1943 года директором кемеровского завода № 630 (позднее – «Анилинокрасочный») был издан приказ о выделении продукции предприятия в помощь Ленинградскому фронту.

На оборонный комплекс работали и завод «Карболит» (выпустивший в 1942 году продукции почти на 45 тыс. рублей, а в 1943 году – на 87 тыс. рублей) и Кемеровский азотно-туковый завод, 8 мая 1943 года награжденный орденом Ленина, а в апреле 1946 года ему было передано на хранение переходящее Красное Знамя Государственного Комитета Обороны.

С большими трудностями столкнулись золотоискатели Салаира, Горной Шории, Мариинского района. Количество рабочих сократилось как на государственных предприятиях, так и в старательских артелях – люди ушли на фронт. Однако рудник «Центральный» Тисульского района и Берикульский рудник увеличили добычу золота и серебра. В мае 1944 года старатели Центрального рудоуправления внесли в фонд строительства танковой колонны «Советский старатель» полпуда (8 кг) чистого золота. В том же году на строительство танкового корпуса «Кузбасс» рабочими и служащими было собрано более 245 тыс. рублей (денежными знаками) и 4 кг 819 г золота.

22 июня 1943 года исполнительный комитет Кемеровского областного Совета депутатов принял решение о выполнении заказа Наркомата обороны на изготовление лыж с набивными резиновыми стельками и лыжных палок на предприятиях в Кемерово, Мариинске, Сталинске и Тайге.

В ноябре 1944 года вступил в строй Прокопьевский завод резинотехнических изделий. Первой продукцией завода были горняцкие сапоги, шахтёрские чуни, сырая резина для ремонта высоковольтных кабелей и изоляционная лента. 3 марта 1944 года в Сталинске (г. Новокузнецк) была пущена новая обувная фабрика.

После войны, на базе оставшегося от эвакуации оборудования, в области были созданы новые отрасли промышленности: жидкого искусственного топлива, лекарственных препаратов, электромоторостроения, промышленность боеприпасов и вооружения, радио- и киноаппаратуры, производство шифера.

Одной из задач, поставленных ЦК партии и Совнаркомом СССР перед руководством Кемеровской области, являлось создание в короткие сроки и всемерное расширение продовольственной базы вокруг промышленных центров. Для этого в области были благоприятные условия – плодородные земли.

Однако посевные площади в годы войны сократились: в колхозах – на 19,7 %, в совхозах – на 54,8 %. Не хватало и рабочих рук: количество трудоспособных колхозников также уменьшилось – на 34,9 %. Причём мужчин стало меньше на 65,9 %, женщин на 5,7 %.

И если раньше сельское хозяйство области развивалось, в основном, как зерновое, то военная экономика, с её опережающим ростом промышленности и городского населения, потребовала развития пригородного хозяйства, т. е. расширения площадей с посадками картофеля и овощей.

Немаловажную роль в создании продовольственной базы сыграло и развитие подсобных хозяйств предприятий. Общая площадь посадок картофеля в колхозах увеличилась в 2 раза, в подсобных хозяйствах – в 16 раз. А под овощами площадь в колхозах выросла в 3 раза, в подсобных хозяйствах – в 18 раз. Ещё одной формой решения продовольственного вопроса стало индивидуальное и коллективное огородничество – за годы войны площади посадок картофеля и овощей увеличились в 2–2,5 раза.

Кроме расширения площадей посадок решалась задача повышения урожайности картофеля и овощей. Ещё до войны картофелеводы А. Е. Картавая и А. К. Юткина доказали, что, применяя достижения передовой науки, отдавая любимому делу весь свой опыт и знания, в Кузбассе можно выращивать урожаи картофеля, превышающие мировые рекорды.

3 февраля 1944 года Кемеровский обком принял постановление «О распространении опыта работы тт. Юткиной и Картавой по выращиванию высоких урожаев картофеля по всем районам Кемеровской области». 23 17 марта 1945 года четверо знатных картофелеводов (Анна Картавая и Анна Юткина из Мариинского района Кемеровской области и Тамара Крутова и Капитолина Шорина из Коломенского района Московской области) заключили договор о социалистическом соревновании за получение наивысших урожаев картофеля в 1945 году.

Колхозники Мариинского района и жители города внесли свой вклад и в возрождение Донбасса, собрав из своих сбережений деньги, продовольствие, одежду, книги, школьные принадлежности. 27 сентября 1943 года был сформирован Мариинский эшелон: 32 вагона крупного рогатого скота, лошадей, свиней, овец, шесть вагонов картофеля, два вагона овощей, три вагона с разнообразными вещами. Эшелон сопровождала депутат Верховного Совета СССР Анна Ефимовна Картавая.

Широкое распространение получил почин колхозника сельхозартели «Труженик» Ижморского района Тимофея Васильевича Горина. Чередуя две пары лошадей через каждые четыре часа, он вспахивал плугом по 4–5, а иногда до 8 гектаров при норме 1,2 гектара. Его метод был поддержан руководством района и стал применяться во время уборочных работ и при сенокосе.

Достижения передовиков внедрялись не только в колхозную практику, но и в практику работы подсобных хозяйств. Например, звеньевая подсобного хозяйства Кемеровского коксохимзавода А. Лейкина, применяя метод А. К. Юткиной, в 1944 году получила 563 центнера картофеля с гектара (при средней урожайности в хозяйстве 124 центнера с гектара). А при неблагоприятных погодных условиях 1945 года с такого же участка она собрала 492 центнера с гектара (при средней урожайности 90 центнеров с гектара).

За свой тяжёлый труд сибирские колхозники получали всего по 443 грамма зерна на один трудодень (в 1940 году – 1325 граммов на трудодень), а 60 % колхозов выдавали на трудодень 300 граммов зерна. Причем и колхозы, и колхозники делали взносы в Фонд Красной Армии, в Фонд обороны, в Фонд Победы, на приобретение боевой техники и т. д., а крестьяне ещё платили военный налог, сельхозналог, самообложение, колхозы обязательно сдавали хлеб государству – от 46 % и более.

Из телеграммы С. Б. Задионченко в ЦК ВКП(б) Г. М. Маленкову от 16 ноября 1944 года:

«Докладываю Вам о выполнении постановления ЦК ВКП(б) от 3 ноября 1944 года «О ходе поставок картофеля и овощей Красной Армии». На 15 ноября 1944 года план поставки картофеля Красной Армии 1550 тонн выполнен полностью и овощей 800 тонн выполнено 539 тонн, остальное количество овощей подготовлено и будет передано воинским частям в ближайшее время».

С образованием Кемеровской области стало понемногу улучшаться положение в животноводстве. По крайней мере, уменьшился падёж скота и на 45,8 % увеличилось количество коров. 24 Для решения вопросов селекции семеноводства и агротехники зерновых, кормовых, технических, овощных и плодово-ягодных культур 26 марта 1943 года на базе Мазуровского совхоза № 47 (Кемеровский район) была организована Кемеровская областная комплексная селекционная станция.

Из телеграммы С. Б. Задионченко в Совнарком Союза И. В. Сталину и секретарю ЦК ВКП(б) Г. М. Маленкову от 4 марта 1944 года:

«Докладываю о ходе засыпки семян в колхозах Кемеровской области: на 1 марта в колхозах области засыпано семян зерновых, бобовых 458 845 центнеров, прирост за декаду 1 557 центнеров, очищено семян зерновых культур 417 436 центнеров. Обкомом и Облисполкомом установлен план обмена колхозами некондиционных семян на качественные сортовые семена».

При необходимости Семён Борисович обращался за помощью к любому руководителю в ЦК ВКП(б) или в наркоматах. Из телеграммы С. Б. Задионченко Наркому путей сообщения Л. М. Кагановичу от 3 января 1944 года:

«Прошу Вас оказать нам помощь и обязать начальника Красноярской дороги немедленно подать вагоны для отгрузки маршрутами в Прокопьевск 6 000 тонн зерна, в том числе со станции Итат 2 900, Тяжин 2 000, Суслово 1 100 тонн».

Крестьяне области старались увеличить производство картофеля, овощей, мяса, молока и для действующей армии, и для рабочих Кузбасса, которые на своих огородах, подсобных хозяйствах также их выращивали. Всё это помогало людям выстоять, выжить. Кроме того, сельское хозяйство служило главным занятием для населения районов, в которых нет промышленного строительства. Не меньшие сложности в тот период были и в строительной отрасли Кузбасса. Основные силы направлялись на промышленное строительство, поскольку нужно было размещать и отстраивать эвакуированные предприятия. За один только 1943 год строителями области были сданы в эксплуатацию 365 промышленных объектов: новые цеха и производства, коксовые батареи, прокатные станы и другое.

В Кемеровскую область было эвакуировано (в том числе вместе с предприятиями) около 207 тыс. человек. При этом в городах разместили более 128 тыс. человек, из них только в Кемерово и Сталинске – около 40 тыс. и около 78,5 тыс. человек – в сёлах. На 1 августа 1943 года население Кузбасса составляло уже почти 1 млн. 856 тыс. человек (в 1939 году – 1 млн. 654,5 тыс.).

Поэтому проблема гражданского строительства, свёрнутого в военные годы, была очень острой: не было помещений для областных и городских учреждений, не было гостиниц. А для эвакуированных граждан строились землянки и каркасно-засыпные бараки. Практически не было водопровода, канализации. Во второй половине 1943 года в области должно было быть построено 75 тыс. кв. метров жилой площади, введено же в эксплуатацию 42,5 тыс. кв. метров. В первом квартале 1944 года предусматривалось построить 15,5 тыс. кв. метров жилья, было же введено 5,3 тыс. кв. метров.

Из докладной записки С. Б. Задионченко «О состоянии Мариинского завода технического спирта», адресованной заместителю председателя Совнаркома СССР А. И. Микояну:

«Все деревянные строения жилищного посёлка находятся в угрожающем состоянии, так как заражены грибком. Необходимо не позднее 1945 года произвести капитальный ремонт всего жилого фонда и, в частности, заменить до 1000 кв. метров кровли, 200 кв. метров деревянных полов. Толь, шифер, лес и стекло для производства ремонтных работ по жилфонду на заводе отсутствуют Докладывая Вам, Областной Комитет партии просит Вас, тов. Микоян, решить вопрос ассигнования средств и выдачи нарядов на строительные материалы и оборудование для достройки и реконструкции Мариинского завода технического спирта в 1945 году».

3 февраля 1944 года было принято совместное постановление Кемеровского обкома ВКП(б) и облисполкома «О производстве строительных материалов в 1944 году», положившее начало строительной отрасли в Кузбассе.

В конце войны, а особенно в послевоенные годы, потребность в кузбасском угле и металле значительно возросла – нужно было восстанавливать всю европейскую часть страны. Да и в самой Кемеровской области потребность в промышленном и гражданском строительстве была достаточно велика: осталось часть оборудования после реэвакуации предприятий, катастрофически не хватало жилья, объектов социально-культурной сферы.

Постановление СНК СССР «Об улучшении жилищно-коммунального и культурно-бытового обслуживания трудящихся Кузбасса» от 10 февраля 1945 года предусматривало строительство 310 тыс. кв. метров жилой площади. Это постановление обсуждалось на пленуме областного комитета в июле 1945 года. Однако за этот год было сдано в эксплуатацию всего 146 тыс. кв. метров жилья.

Несколько ранее, 1 октября 1943 года в г. Кемерово на базе Кемеровской городской клинической больницы была создана первая областная клиническая больница. 20 мая 1944 года руководство Прокопьевска приняло постановление «Об организации санатория общего типа для угольщиков Кузбасса».

Как уже упоминалось, под эвакуированные предприятия отдавались здания учебных заведений, библиотек, клубов. В школах, кроме того, развертывались госпитали, общежития. Поэтому во многих школах занятия проводились в три смены, к тому же не хватало учебников, тетрадей, да и учителей, т. к. большинство учителей-мужчин были на фронте. Численность учащихся за годы войны сократилась: одни пошли работать на производство, другие были мобилизованы в школы ФЗО, ремесленные и железнодорожные училища.

21 октября 1943 года горисполком Осинников принял решение о всеобщем начальном обучении детей города. Тех, кто не имел одежды и обуви, было решено обучать на дому. Кроме того, был проведён месячник помощи детям фронтовиков по сбору и изготовлению для них (в артелях «Шахтёр» и «Осинторг») одежды и обуви.

В техникумах и институтах велась подготовка специалистов: 1 декабря 1943 года начались занятия в Тайгинском техникуме железнодорожного транспорта, а 1 сентября 1944 года по постановлению СНК СССР от 3 мая 1944 года в г. Сталинске (г. Новокузнецк) был открыт педагогический институт. Там же находился и Сибирский горно-металлургический институт им. С. Орджоникидзе. 8 декабря 1943 года в г. Кемерово открылась детская техническая станция.

10 ноября 1944 года бюро Кемеровского горкома утвердило совместное с горисполкомом постановление об установлении стипендии «Отличнику школьнику фронтовика». Стипендия назначалась педсоветом школы для оказания помощи ученикам, детям остронуждающихся семей военнослужащих и инвалидов ВОВ, имеющим отличные оценки по поведению и успеваемости. Всего в городе было назначено 300 стипендий.

В годы войны появилось довольно много детей-сирот, поэтому бюро Кемеровского обкома 3 ноября 1944 года приняло постановление «О мероприятиях по ликвидации детской беспризорности и безнадзорности». Несмотря на все трудности, 19 октября 1944 года Кемеровский облисполком принял решение об открытии в Кемерово областного музыкального училища. 24 июня 1944 года исполком Кемеровского областного Совета депутатов трудящихся принял решение об организации в Прокопьевске государственного драматического театра.

В феврале 1945 года в городах области прошли смотры художественной самодеятельности, в которых приняли участие более 150 коллективов со всех городов и районов Кузбасса. 12 марта 1946 года в Кемеровском Доме культуры была организована картинная галерея.

Еще одно важное событие произошло 3 сентября 1943 года – Кемеровский областной Совет депутатов принял решение «Об организации отдела госархивов УНКВД по Кемеровской области». С этого решения начинается история архивной службы в Кузбассе и Государственного архива Кемеровской области.

После выделения Кемеровской области из состава Новосибирской области произошли коренные изменения: возникли новые города и населённые пункты, новые предприятия и отрасли промышленности, усилилась концентрация производства, вырос экономический уровень районов области.

С ростом и расширением производства росли и кадры квалифицированных рабочих и технических работников. Иными словами, Кузбасс превратился в мощную индустриальную базу, в надёжный тыл страны. И в этом безусловная заслуга первого руководителя области Семёна Борисовича Задионченко – с его жёсткой требовательностью и контролем, умением быстро решать трудные вопросы.

По всей видимости, в тяжелейших условиях военного времени, когда решалась судьба страны, нужен был именно такой руководитель.

Указом Президиума Верховного Совета СССР от 31 марта 1945 года за успешное выполнение заданий ГКО по наращиванию мощностей, освоению выплавки новых марок стали и увеличению производства металла для оборонной промышленности Семён Борисович Задионченко был награждён третьим орденом Ленина.

В апреле 1946 года он был переведен на работу в Москву инспектором ЦК ВКП(б).

Источник: книга «Они строили большой Кузбасс: лидеры региона (1943–1991 гг.)». Кемерово, 2017.

Наша справка

Биография Семёна Борисовича Задионченко
Родился 22 июня 1898 года в Ржищев, Киевский уезд, Киевская губерния в семье рабочего.
В 1914 г. окончил Кременчугское ремесленно-техническое училище.
1916-1917 гг. – служил в русской армии.
1917-1925 гг. – в Красной Гвардии, РККА. Участник Гражданской войны.
1925-1931 гг. – инструктор Всесоюзного правления сельскохозяйственной кооперации, уполномоченный Всероссийского центрального животноводческого союза по Донбассу, Средней Азии и Казахстану, заведующий отделом Кубанского окружного «Животноводсоюза», директор совхоза «Скотовод» (Казахская АССР), заместитель начальника управления кадров Всесоюзного объединения «Скотовод».
1931-1934 гг. – заведующий организационным отделом, заместитель председателя Бауманского районного Совета г. Москвы,
1934-1936 гг. – председатель Бауманского районного Совета,
1936-1937 гг. – первый секретарь Бауманского районного комитета ВКП(б),
1937-1938 гг. – заместитель председателя СНК РСФСР,
февраль-июнь 1938 гг. – и. о. первого секретаря Днепропетровского областного комитета КП(б) Украины.
1938-1941 гг. – первый секретарь Днепропетровского областного комитета КП(б) Украины.
1938-1949 гг. – кандидат в члены Политбюро ЦК КП(б) Украины.
1941 г. – член Военного Совета Южного фронта.
1941 г. – первый секретарь Сталинского областного комитета КП(б) Украины.
1941-1942 гг. – начальник политического управления Народного комиссариата земледелия СССР.
1942-1943 гг. – первый секретарь Башкирского областного комитета ВКП(б).
1943-1946 гг. – первый секретарь Кемеровского областного комитета ВКП(б).
1946-1948 гг. – инспектор ЦК ВКП(б).
1948 г. – заведующий отделом тяжёлой промышленности ЦК ВКП(б).
1948-1951 гг. – первый заместитель министра заготовок СССР.
1951-1952 гг. – инспектор ЦК ВКП(б).
1952-1953 гг. – заведующий подотделом Отдела партийных, профсоюзных и комсомольских органов ЦК ВКП(б) – КПСС.
1953-1954 гг. – заведующий сектором территориальных парторганизаций Отдела партийных, профсоюзных и комсомольских органов ЦК КПСС.
1954-1958 гг. – инспектор ЦК КПСС.
С 1958 г. на пенсии; в аппарате Совета Министров РСФСР.
Член РКП(б) с 1919 г. Член ЦК ВКП (б) в 1939-1952 гг. Депутат Верховного Совета СССР 1 и 2 созывов.
Умер 19 ноября 1972 года в Москве.