В творческой биографии журналиста и писателя Анатолия Срывцева Кузбасс занимал особое место

«Анатолий Срывцев давно уже заявил о себе в литературе, как прекрасный рассказчик-мемуарист, автор книг, ставших заметным вкладом и в поныне ещё небогатую мемуаристику о литературной Сибири», – сказал о журналисте, очеркисте, литературном критике А. Н. Срывцеве доктор филологических наук, видный исследователь литературного движения в Сибири В. П. Трушкин во вступительной статье «Источник тепла и света» к книге А. Н. Срывцева «Поэты с нами. Литературные портреты» (Кемеровское книжное издательство, 1978).

«Особенно примечательна в этом отношении его книга «Свидание», в которой воссозданы яркие человеческие портреты сибирских литераторов: драматурга Павла Маляревского, прозаика Николая Устиновича, фольклористки Марии Красножёновой, украинского новеллиста Григория Косынки.

Не случайно, старейший сибирский поэт Михаил Скуратов, человек, влюблённый в образную выразительность, свежесть и меткость народного слова, писал, представляя читателю в сопроводительном вступлении «Свидание», об изобразительной силе, красочности языка Срывцева-мемуариста, восхищался его искусством рассказчика «Проза отличная. Дай бог каждому, – отмечал Скуратов...».

Жизнь и творчество Анатолия Николаевича Срывцева, ставшего кузбассовцем уже в зрелые годы, заслуживают того, чтобы вспомнить этого яркого человека добрым словом, укрепить его имя в истории журналистики и литераторства Кемеровской области.

Его биография интересна и поучительна.   

Он родился 28 ноября 1912 года в старинном селе Хинель Севского уезда Орловской губернии (ныне Брянская область, Севский муниципальный район, Косицкое сельское поселение).

История его малой родины – необычна. Историки утверждают, что, начиная с XV века, эта земля, её леса и население всегда были опорой государства. Севский край долгие годы представлял собой одно из беспокойных мест Московского государства. В этих краях чаще поселялись люди, способные и годные к ратному делу. Население знало цену польско-литовского правления. Было участником крестьянских восстаний, пережило время самозванцев Лжедмитрия I и Лжедмитрия II. Было в центре событий воссоединения Украины с Россией, так как политические отношения ближайших западных соседей с Москвой поддерживались в основном через Севск.

Много грозных событий прокатилось по этой земле. Оттого и семьи здесь жили крепкие, умеющие пережить любые невзгоды, воспитать достойных детей, поддержать традиции трудолюбия и любознательности. Этими же традициями была крепка и семья Срывцевых.

Глава семьи Николай Михайлович Срывцев был железнодорожным служащим, его жена Лидия Анатольевна Срывцева – врач (впоследствии ей было присвоено звание заслуженного врача Украинской ССР).

В 1927 году их сын Анатолий успешно окончил школу и поступил в Киевский Лингвистический институт на историко-филологическое отделение. В студенческие годы увлёкся журналистикой. В этот период он активно сотрудничал с газетами «Киевский пролетарий», «Пролетарская правда» – это ежедневные печатные органы Киевского горкома КП(б)Украины, городского Советов депутатов, а также губисполкома, окрисполкома, горпрофсовета. На их страницах Анатолий опубликовал свои первые заметки.

Но настоящим профессиональным журналистом он становится, окончив Центральные газетные курсы при ЦК ВКП(б) в Москве. Это партийное учебное заведение занималось повышением уровня политической и профессиональной подготовки работников редакций газет.

Вскоре началась и его литературная деятельность. В1932 году Киевский театр Красной Армии поставил героическую ораторию «Песни каторги и ссылки», автором текста которой был А. Срывцев.

В 1935 году Анатолия Срывцева позвали на работу в Сибирь.  И он переехал в столицу Восточной Сибири – город Иркутск. Здесь работал ответственным секретарём, затем заместителем редактора областной газеты «Восточно-Сибирская правда».

Отсюда уходил в Красную Армию, когда началась Великая Отечественная война. В армейские ряды Анатолия призвали в июле 1941 года. В звании старшего лейтенанта с 1941-го и до октября 1943 года год он служил политруком, инструктором политуправления в частях Забайкальского фронта, который был образован на базе Забайкальского военного округа в связи с угрозой вступления Японии в войну против СССР. Но принять участие в боях Срывцеву не довелось.

А в 1944-м он получил новое, очень ответственное, назначение. Оно было связано с Прибалтикой. 13 июля 1944 года от фашистских захватчиков была полностью освобождена столица Литвы Вильнюс. И 32-летнего журналиста Анатолия Николаевича Срывцева направили в Вильнюс ответственным секретарём республиканской газеты «Советская Литва», а затем он стал заместителем редактора этого издания. В этой должности Срывцев трудился до начала 1950-х.   

Кстати, эта газета образовалась вскоре после установления Советской власти в республике, 10 июля 1940 года, и выходила в Каунасе под названием «Труженик». В годы оккупации Литвы – с 22 июля 1941 года по 26 сентября 1944 года – газету не печатали. К возобновлению ежедневного издания на русском языке под новым названием «Советская Литва» Анатолий Срывцев имел самое непосредственное отношение. До окончания Второй мировой войны её редактором являлся молодой журналист, многие годы жизни отдавший газетному делу, автор книги «Мы журналисты» Павел Гельбак. Своей популярностью среди читателей литовская республиканская газета обязана творческому тандему Гельбак-Срывцев.

В 1951 году Анатолий вновь вернулся в Иркутск, где до 1958 года трудился собственным корреспондентом центральной газеты «Известия» по Иркутской области. В столице Восточной Сибири его приняли в члены Союза журналистов СССР.

В 1958-м опытного собкора перевели в собственные корреспонденты «Известий» по Кемеровской и Томской областям. В связи с этим в том же году вместе с женой Нэлли Николаевной Соколовой, вчерашним редактором Иркутского книжного издательства, членом Союза журналистов, он переехал в Кемерово. В ту пору Анатолию Николаевичу исполнилось 46 лет.

Кузбасс занял в творческой биографии А. Н. Срывцева особое место. Его репортажи, статьи из Кузбасса, одного из ведущих промышленных регионов Советского Союза, который в 1950-1960- годы активно развивался, пользовались в редакции «Известий» повышенным спросом. Он активно писал о шахтёрах и металлургах, химиках и селянах Кузнецкой земли.

Кроме того, в этот кузбасский период засверкал особыми гранями литературный талант нашего героя, который становится признанным   очеркистом и литературным критиком. В 1961 году в Кемеровском книжном издательстве вышла первая книга А. Н. Срывцева «Живёт на свете птичница», её героиней стала селянка, новатор и передовик производства А. Н. Никитина из совхоза «Октябрьский».   

Следующая книга «Хозяйка сибирского тракта» увидела свет тоже в Кемерове через два года – в 1963-м. В ней также содержались очерки «Тень друга», «Солдат поэзии». Ещё через год вышла новая книга Срывцева и называлась она «Шагал по земле человек» с очерком о Николае Устиновиче – известном сибирском авторе, который стоял у истоков Красноярской писательской организации.

В июне 1965 года писательский дар А. Н. Срывцева был оценён по достоинству: его приняли в Союз писателей СССР, он стал членом Кемеровского областного отделения писательского Союза.

Главной темой всех его произведений стала тема нравственных исканий человека. Его очерки, рецензии, литературно-критические статьи публикуются в альманахах «Новая Сибирь», «Ангара», «Енисей», журналах «Нева», «Сибирские огни», «Дальний Восток», «Советская Украина», «Радуга», в сборниках и других изданиях.

Его перу принадлежат вступительные статьи к отдельным томам «Библиотеки сибирской поэзии». Специалисты отмечают, что в прозе Срывцева есть всё то, что обычно привлекает в мемуарах: неповторимость лиц и фактов, выстраданность и «пережитость» материала, неопровержимость личного свидетельства. А в сфере интересов Срывцева-критика – преимущественно писатели Сибири, о которых он увлекательно рассказывает читателю.

Так, в 1970-е годы в Кемеровском книжном издательстве вышли две его книги литературных портретов сибирских писателей: «Свидание. Рассказы о писателях» (1972), «Поэты с нами» (1978). Своими литературно-критическими материалами Анатолий Николаевич познакомил читателей с творчеством сибирских литераторов.

В его книге «Поэты с нами. Литературные портреты» – очерки о Анатолии Ольхоне, Казимире Лисовском, Иване Молчанове-Сибирском, Евгении Буравлёве, Михаиле Скуратове. Все они хорошо знакомы автору, поэтому он так увлечённо и интересно рассказывает об их жизни и творчестве, находит для каждого свои особые слова.

Например, отмечает профессор В. П. Трушкин, «литературный портрет Евгения Буравлёва у Анатолия Срывцева логически завершает его наблюдения и раздумья над творческими судьбами сибирских поэтов, путями развития русской советской поэзии в Сибири. При этом автор всякий раз учитывает творческое своеобразие, индивидуальный художественный «почерк» каждого из поэтов, о которых он пишет. Я бы сказал: это книга писателя о писателях, причём, писателя с хорошим эстетическим вкусом, с отличным чувством слова, с тонким проникновением в секреты «святого ремесла»…

Литературные очерки Анатолия Срывцева, по мнению исследователей его творчества, это небольшие, «со вкусом огранённые рассказы о своих современниках», в которых ведётся «живой, непринуждённый разговор о талантливых людях», повстречавшихся автору на его жизненном пути, разговор «о поэтах, остающихся всегда с нами, о животворном начале поэзии».

«Я не пишу некую обобщающую, подводящую итоги творчества Евгения Буравлёва статью, – подчёркивает, к примеру, сам Срывцев в своём очерке «Всё отдал, что мог», – не прослеживаю его поэтический путь от истоков до устья, я выбираю лишь то, что мне так или иначе близко, то, что, как мне кажется, ещё долго будет нужно читателю…».

Показателен в этом смысле и очерк об Анатолии Ольхоне. Автор создаёт многомерный портрет человека, наделённого большим поэтическим даром, с непростым характером. Для создания его образа Срывцев использует разные приёмы. В. П. Трушкин пишет: «Внешне, схваченные цепкой памятью истинного художника детали портрета, обстановки, дополняются живыми интонациями разговора, когда так и кажется, что слышишь слегка глуховатый, окающий вологодский говорок поэта…». И далее: «…И всё это сопровождается нелицеприятной характеристикой тем, мотивов и ритмов поэта. Так достигается цельность и целостность индивидуально-человеческого и поэтического облика Ольхона».

Вот небольшой отрывок из очерка Срывцева «Певец родимой стороны» (об Анатолии Ольхоне):

«Сибирь он любил нежно, по сыновьи, прикипел к ней всем сердцем. Северянин, с Вологды, он до приезда в Сибирь хорошо знал Крайний Север, бывал на побережье Белого и Баренцова морей, бороздил просторы Ледовитого океана, не раз пересекал стылую тундру.

…Однажды я спросил его, почему он взял себе псевдоним «Ольхон», тем самым как бы начисто зачеркнув поэта Пестюхина.

– Видишь ли, поначалу мне в Иркутске жилось, мягко скажем, трудновато: и безденежно, и, как говорится, бесхлебно. Встретили меня здесь нельзя сказать, чтобы ласково. Мужик я, ты знаешь, в литературных делах резковатый – и нагрубить могу, и говорю не стесняясь, что думаю… Передай-ка мне табак. Спасибо…

Вкусно затягиваясь голубоватым дымком, он продолжал:

– Короче говоря, разругались мы тут кое с кем насмерть… Так вот, удрал я как-то от неустройства своего и тоски на Байкал. Приплыл на остров Ольхон. Штормило… Послушай, чего я тебе рассказываю – лучше я стихи почитаю, и ты сразу поймёшь.

Пушечный, сдавленный гром,

Наковален тягучий звон:

Это байкальский шторм

Рвётся на остров Ольхон.

Он читал вполголоса, но и приглушённому басу его было тесно в узкой комнатёнке.

Удар! Удар! Сильней!

Рушится пенный прибой.

Камень воды верней –

Он принимает бой.

Так бы мне и стоять –

Грудью ветрам в упор,

Тёмные волны мять,

Славить седой простор.

Твёрдость у камня взяв,

Остров Ольхон, с тобой

Бурям преградой встав,

Я принимаю бой.

Могучий голос замер, растянув слова последней строки.

– Вот с той поры я – Ольхон, понял?»…

Аналогичными приёмами автор создаёт и другие творческие очерковые портреты литераторов и иных героев своих книг, газетных и журнальных публикаций. При этом, в материалах журналиста и писателя А. Н. Срывцева налицо добротная публицистика, проза, насыщенные эмоциями и размышлениями.

Хочется вспомнить и об интересном увлечении писателя – библиофильстве. Он был человеком, собирающим редкие и ценные издания. Особой популярностью у библиофила Срывцева пользовались редкие книги с изящным исполнением шрифта, иллюстраций, переплёта.

Часть этой книжной коллекции передана в Государственную научную библиотеку Кузбасса имени В. Д. Фёдорова.  И теперь в «Фёдоровке» хранится подарок, насчитывающий в общей сложности 38 единиц. Хронологические границы печатания этих редчайших книг: 1792-1936 годы. Это образцы редких изданий классиков русской и зарубежной литературы, воспоминания известных деятелей русской культуры.

Например, в этой коллекции есть 4-й том полного собрания сочинений норвежского писателя и драматурга, одного из создателей национального норвежского театра Генрика Ибсена. (С.-Петербургъ: Изданiе Т-ва А. Ф. Марксъ, 1909. – 829 с). Начиная с 1891 года в качестве бесплатного приложения к журналу «Нива» издавались собрания сочинений известных классиков. В 1909 году вышло 4-хтомное «Полное собрание сочинений» Г. Ибсена. В фонде областной библиотеки издание представлено в твёрдом переплёте, корешок с бинтами, ледериновая обложка. Изысканное оформление эпохи модерн с узором по обрезу.

В книге содержатся пьесы «Женщина с моря», «Строитель Сольнес», «Маленький Эйолф», «Йун Габриэль Боркман», «Когда мы, мёртвые, пробуждаемся». Также – немало стихотворных произведений из последнего творческого периода Г. Ю. Ибсена.

Другое издание из коллекции А. Н. Срывцева «Алъ Коранъ Магомедов», переведённый с арабскаго языка на английский, «с приобщением к каждой главе на все тёмныя места изъяснительных и исторических примечаний, выбранных из самых достовернейших историков и арабских толкователей Ал Корана Георгием Сейлем, с присовокуплением обстоятельнаго и подробниго описания жизни лжепророка Магомеда, сочинённаго славным доктором Придо». (Ч. 2 / А. В. Колмаков. – Въ Санктпетербурге: при Императорской академiи Наукъ, 1792. – 192 с).

Алексей Васильевич Колмаков – российский интеллектуал, литератор, переводчик. В 1792 году он выполнил перевод Корана (в 2 частях). Это была первая попытка научного комментированного русского перевода Корана.

Есть также интересное и редкое издание второй половины ХIX века трагедии «Макбетъ» Уильяма Шекспира. (Пер. А. Л. Соколовскаго. – С.-Петербургъ: Типо-Литографiя А. Е. Ландау, 1884. – 94 с). Из серии изданий для учебных заведений. Издание простое стандартное, среднего формата. Переплёт кожаный с тиснением на корешке, обложка из чёрного лидерина, уголки укреплены, форзаца нет.

Ещё одна необычная книга из коллекции А. Н. Срывцева «Записки крепостного актёра М. С. Щепкина. (М. С. Щепкин. – Москва: Современные проблемы, 1928. – 266 с). Записки представляют собой небольшой и выборочный набор воспоминаний о жизни автора до известности как лидера сценического искусства.

Эти и другие издания библиофила А. Н. Срывцева не просто хранятся в «Фёдоровке», они доступны любознательному читателю, с ними можно знакомиться, изучать по ним мировую культуру.

Анатолий Николаевич Срывцев награждён орденом «Знак Почёта» (26 сентября 1950), медалями «За доблестный труд в Великой Отечественной войне 1941-1945 гг.» (1945), «За трудовую доблесть» (23 апреля 1947 г.), «За доблестный труд, в ознаменование 100-летия со дня рождения В. И. Ленина» (1970) и другими наградами.

8 февраля 1993 года писатель и журналист А. Н. Срывцев ушёл из жизни. Ему было 80 лет. Похоронен на Центральном городском кладбище № 1 в Кемерово.

Сергей Черемнов