Виктор Баянов – поэт из рабочего класса

Поэт Виктор Михайлович Баянов родился 10 июля 1934 года в деревне Дедюево Топкинского района Кемеровской области. Отец – Михаил Давыдович Баянов – до войны работал ветеринаром. Мама, Мария Сергеевна Баянова (в девичестве Драчёва), трудилась в колхозе на свиноферме.

Виктор в раннем детстве часто болел и до года был крещён в православную веру. Мама после родов первенца через месяц вышла на работу, а кормила Витю его бабушка, у которой до его рождения родилась дочь. Жили бедно. В Дедюево в 1930-е и 1940-е годы не было ни электричества, ни радио.

Начальную школу Витя окончил в деревне.

После войны, в 1947 году, его отец стал путевым обходчиком. Семья переехала из Дедюево на железнодорожный разъезд «Казарма 17-й километр», недалеко от села Топки. В посёлке жили десять путевых обходчиков со своими семьями.

Виктору с 12 лет в школу надо было ходить за три километра в село Топки. После семилетки он поступил, а в 1951 году окончил железнодорожное училище ГПТУ-53 в городе Топки.

С 1951 года жил в Кемерове. В 1951–1953 годы работал кочегаром на паровозе. В 1953 – 1956 годах служил в Советской Армии в ГДР. Первая публикация его стихов состоялась в 1956-м в газете «Советская Армия» Группы Советских войск в Германии, а в 1957 году – в газете «Комсомолец Кузбасса».

После армии Виктор работал машинистом паровоза, затем машинистом тепловоза на Ново-Кемеровском химическом комбинате (с 1975 года – производственное объединение «Азот»).

В 1957-м взял в жёны Антонину Ивановну Кравцову, с которой был знаком со школьных лет. В браке у них родилась дочь Валентина. Интересно, что для единственной внучки Екатерины (в замужестве Привалихиной) Виктор Баянов написал поэму для детей «Необычайные приключения деда и внучки летом на даче» (первоначальное заглавие было «Волшебный поезд», 1995).

В 1959 году Виктор Баянов стал участником межобластного совещания молодых писателей Кузбасса и Томской области, проходившего в Кемерово с 23 по 27 апреля.

Первый его поэтический сборник «Росы» был издан в 1963-м. Осенью 1965 года поэта приняли в члены Союза писателей СССР.

В июне 1966 года он познакомился с московскими поэтами Я. Смеляковым и В. Фёдоровым, которые приехали в Кемерово для работы на Зональном семинаре молодых писателей Западной Сибири и Урала. Во время торжественного открытия семинара в кемеровском  Дворце строителей 31 мая 1966 года первый секретарь обкома КПСС Афанасий Фёдорович Ештокин сказал: «Самобытными, глубокими произведениями заявили о себе писатель Владимир Мазаев и поэт Виктор Баянов».

В 1966 году в числе 20 поэтов В. Баянов участвовал в месячнике дружбы молодых поэтов Советского Союза и Германской Демократической Республики. Выступал в Москве, Ленинграде, Пскове, проехал по Германии.

В 1969 году окончил двухгодичные Высшие литературные курсы при Литературном институте имени М. Горького в Москве. Встречался с поэтами К. Ваншенкиным, Я. Смеляковым, В. Фёдоровым, А. Твардовским. В. Д. Фёдоров упомянул Виктора Баянова в докладе «Пути развития Советской России» на Третьем съезде писателей РСФСР в Москве (проходило 24 – 27 марта 1970 года): «До сих пор мы считаем молодыми Николая Рубцова и Александра Романова, Бориса Примерова и Александра Хохлова, Александра Плитченко и Виктора Баянова».

В 1960–1990-х годах он побывал на родине своих любимых писателей: в пушкинском Михайловском, толстовской Ясной Поляне, есенинском Константинове, фёдоровской Марьевке, шукшинских Сростках.

Виктор Баянов – автор 10 прижизненных поэтических сборников, также двух книг прозы: «Август» (1969) и «Не красным летом» (1971). Печатался в литературных журналах «Наш современник», «Москва», «Октябрь», «Смена» (Москва); «Сибирские огни» (Новосибирск); «Огни Кузбасса», «Красная горка» (Кемерово).

С 1973 года был членом бюро Кемеровского областного отделения Союза писателей РСФСР. Членом редколлегии альманаха «Огни Кузбасса» с 1966 года. С 1986 по 1988 год он – редактор альманаха «Огни Кузбасса», с 1999-го по 2005-й годы – главный редактор этого журнала.

В декабре 1980 года участвовал в работе Пятого съезда писателей РСФСР.

Заслуженный работник культуры РСФСР (1984). Награждён орденами «Знак Почёта» (1966), «Дружбы народов» (1981), «Доблесть Кузбасса» (2004), медалью «Ветеран труда». Лауреат премий «Молодость Кузбасса» (1968), им. В. Фёдорова (1985).

Виктор Михайлович скончался 17 марта 2011 года. Похоронен в Кемерово на Центральном городском кладбище № 4.

С 24 мая 2012 года Топкинская центральная районная библиотека носит имя В. М. Баянова (г. Топки, ул. Кузнецкая, д. 10). В именной библиотеке проводятся Баяновские чтения, научно-практические конференции. В их числе – «Виктор Баянов и поэты его круга» (2014), «Потому что поэтом рождён» (2015), «Виктор Баянов. Личность. Творчество. Эпоха» (2019).

С 2014 года учреждена ежегодная областная литературная премия имени поэта Виктора Баянова. Её лауреатами стали поэты А. Катков, В. Крёков, А. Иленко, А. Раевский, И. Куралов.

Книги Виктора Баянова:

Росы. Стихи (1963); За рекой талиновой. Стихотворения (1965); Моя земля. Стихотворения (1967); Берёзовый сок. Стихотворения (1969); Август: Рассказ (1969); Не красным летом: повесть и рассказы (1971); Томь-река. Лирика (1972); Лирика. Сборник стихов (1972); Гость. Стихотворения (1976); Зазимок. Стихотворения (1984); Какой земле принадлежим. Стихотворения (1994); Поле: стихи разных лет (2000); Сторона любимая, приметная… Стихотворения (2019).

Источник: книга «Классика земли Кузнецкой»: в 3 т. – Т. 1: «Золотой запас поэзии Кузбасса». – Кемерово: ГАУК «Кузбасский центр искусств», 2020; https://слово-сочетание.рф/uploads/books/zolotoy-zapas-poezii-kuzbassa-tom-1.pdf

 

«Ни слова без души…»

«Главная черта баяновского таланта – это, на мой взгляд, задушевность. Я не знаю у него ни одного стихотворения, которое бы родилось из какой-нибудь невыстраданной, но эффектной мысли, ради искусственного образа или соблазнительного поэтического приема. Лучшие стихи Баянова – это свидетельства его личного опыта. Именно поэтому его поэзия так лирична, так привлекательна своей неподдельностью, подлинностью мыслей и чувств», − писал о творчестве кузбасского поэта Михаил Небогатов, тоже кузбасский поэт, природный талант которого позволяет отнестись к данной оценке с полным доверием.

Они жили в одну эпоху и пришли к своему читателю по зову души, щедро делясь стихами, как летнее солнце − лучами, а сибирская зима − снегами.

Герой стихов Виктора Баянова сродни героям Шукшина: открыт, добр, немного чудаковат с точки зрения бытового здравого смысла. Голос его легко затеряется в речи шукшинской массовки в алтайской деревушке Сростки: так чисто, без литературной обработки звучит в стихах Виктора Михайловича наполненная народной языковой культурой речь крестьянина − мужика от земли. А ещё о нём, о герое Баянова, говорят: «святая простота». И непонятно, то ли усмехаются при этом, то ли произносят слова с благоговением…

Талант Виктора Михайловича Баянова сродни чистому лесному роднику – истоку живительной силы земли, неиссякаемому, верному, тихо говорливому.

Так и Баянов: громких слов не любил, на создание имиджа поэта души не тратил, а ту самую простоту в себе берёг как главное качество личности. Родник этот уникален, потому что навсегда сохранил поэт преданность родной земле – малой родине, прекраснее которой ничего для него не было.

Скажут, что такая приверженность одной теме делает творческий мир поэта ограниченным, суженным. Это суждение поверхностно, ведь в душевных чувствах важно не разнообразие, а глубина. Как точно об этом скажет сам поэт в стихотворении «Река и озеро». Возникают в нём вовсе не пейзажные наблюдения, а в обобщённом философском содержании – два типа человеческих личностей, а применительно к поэзии – два типа творца.

Первой наше внимание привлекает бурная река с её непростым характером:

Издалека казалась сложной,

Глубоководною рекой.

Была сварливой, неудобной,

Разбрасывала пену зло.

Она вся в движении, которое притягивает к себе: поток бежит, свивается, свергается, пробивается. Динамичное это движение так напоминает современного городского жителя, стремительно проживающего свои дни в движении, в скорости, в суете по мелким и крупным поводам.

И она же воплощает образ поэта – любимца публики, играющего в талант, бросающего все силы души на внешние эффекты, на самолюбование. Действительно, кажется, что в этой динамике, в реализации амбиций творца и есть смысл жизни, и сама такая жизнь в непритязательном зрителе вызывает желание наблюдать за ней с восхищением:

И все лишь ею любовались.

А тихим озером – никто.

Тихое озеро не похоже на реку: оно покойно лежит, отражая красоту природы, храня «стовековые тайны» не одного человеческого рода, а судьбы самой страны. Не так ли и исконное крестьянство на Руси, воплощённое в образах «чудиков» в рассказах В. М. Шукшина и «старух» в повестях В. Г. Распутина, является самобытной «кромешной глубиной» народной стихии, её истории.

Баяновская лирика – часть этих озёрных вод, которые «недосягаемы извне», ещё «не открыты, не оттаяны»… Эти глубины народной мудрости, опыта, практического знания русской жизни, родного языка, глубины исконной культуры и восприятия красоты природы потрясают только внимательного читателя. Да, есть такие творцы, чьи строчки наполнены не внешним эффектом созвучий, а внутренней тишиной раздумий. И тогда разворачивается душа, и звучит песня.

Читая стихи Баянова, незаметно для себя произносишь вслух напевные, как песня, строчки, повторяешь их, улавливая музыку народной жизни:

Гаснет день. Дымятся трубы.

Дым плывёт, качается,

У колодезного сруба

Песенка кончается.

И, как в песне той поётся,

На траву примятую

Из колодца вода льётся,

Вода волноватая.

Так оканчивается стихотворение о судьбе землячки, о судьбе родины, о судьбе России… Сколько красивых душой и статью русских женщин согнула война, заставила «свянуть тоньше веточки», оставила на всю жизнь в одиночестве − будто «тонкую кедёрку на таёжной просеке»! Но поёт русская душа, стучит в ожидании чуда сердце – и ничто не сможет разуверить женщину в её любви!

От этой горестно-протяжной русской песни застывает виновато невольный слушатель, разделивший душою и боль крестьянки, и её надежду. Трудно жить на земле, трудно крестьянствовать! Но ещё труднее сказать об этом честно и с любовью. Так, как умел Виктор Михайлович Баянов.

Он родился 10 июля 1934 года в завораживающе красивых местах – в деревне Дедюево Топкинского района. От станции до деревни полем шагать, лесом шагать, ручей перейти, на взгорок подняться… Этой дорогой не раз возвращался в деревню сам Виктор Михайлович, эту дорогу помнит его герой − деревенский мальчишка послевоенного лихолетья, помнит до подробностей, не попавших на сделанные в районе «на память» фотографии.

А вот память настоящая сохранила и образ дороги, где на возу ни одного мужика – их забрала война, и слёзы матери, поднимавшей кормилицу-лошадь, упавшую в согре от голодного бессилия. И не раз вернётся в свою деревню Баянов, с благодарностью говоря в своих стихах о людях, которые, вспомним Есенина, «оттого и дороги», «что живут со мною на земле».

Молодость, романтика скорости и новых дорог привели Виктора Михайловича к профессии машиниста, с которой расставаться Баянов не хотел до последнего. Вот такой феномен: действующий поэт-машинист, и обе работы для души!

За творчество и преданность профессии любили его на родном предприятии (Ново-Кемеровский химкомбинат, теперь – «Азот»), любили и уважали в писательской среде. В 1965 году Баянов стал членом Союза писателей СССР, в 1969 году окончил Высшие литературные курсы при Литературном институте им. Горького в Москве, был членом редколлегии и главным редактором журнала «Огни Кузбасса», опубликовал 10 поэтических сборников.

В своём отношении к делу был настоящим сибиряком: трудился основательно (легковесности не любил ни в человеке, ни в строчке), не стремился к наградам, искал в людях прежде всего хорошее, доброе, потому как сам был очень добр к живущим рядом, воплощал в слове неповторимые черты малой родины, дорогой сердцу каждого сибиряка.

Есть ли в поэзии Виктора Баянова место философским размышлениям? Есть, ведь глядя на просторы природы, невольно задумываешься о том, что такое жизнь? Как распорядиться ею, такой быстротечной и ускользающей безвозвратно? Да и может ли человек чем-то распоряжаться? Чувство неподвластно («То ли вьюга будет месть…»), судьба неподвластна («Из колодца вода льётся…»), будущее неподвластно («Богата согра в эту осень…»).

Чем же жив человек на земле? Поэт считает, что человек живёт возможностью любить. Например, любить образ летящей птицы и разделять с ней радость и гордость полёта, потому что «любая птица – / Красивая, когда летит». Любить то место, где впервые и на всю жизнь открылся тебе мир, любить с полной отдачей:

Стоит лишь откуда-то вернуться,

Как готово сердце захлебнуться.

Весь мой век такое с ним случается.

Пробовал унять – не получается.

И от этой любви к «стороне любимой, приметной» наполняться силой. Как, например, в знойный день мы рады родниковой воде. Да родник-то этот непростой – это ключ жизни, отражающий всё, что успеваем мы пережить:

И все года, под ярко-алой зорькой,

На гладь воды, что, как слеза, чиста,

Всё падают – то плод рябины горький,

То сладкий плод с малинова куста.

Череда наших дней, событий, чувств… То светлый день и приятный, как летом вкус душистой малины, то рябинно-тяжёлый и горький, как день, когда ушёл из жизни поэт Виктор Баянов (17 марта 2011 года). Ушёл в неведомое, оставив нам лучшее: память о себе − добром человеке и свои стихи, напевные, открытые, честные. Читайте, люди, и светлейте сердцем, ведь в мире баяновской поэзии нет «ни слова без души».

 Светлана Старовойтова

Источник: книга «Классика земли Кузнецкой»: в 3 т. – Т. 1.

 

 Михаил Небогатов: «Витя…»

Этих двух таких разных и по возрасту, и по поэтическому мастерству людей связывала творческая и человеческая дружба: один – Небогатов, не имел никакой, кроме любви к литературе, многочтения и неустанного самообразования, литературной подготовки; другой – Баянов – окончил заочные Высшие литературные курсы при Литинституте имени А. М. Горького.

Витя – едва ли не самое часто упоминаемое в дневниках Небогатова имя. И относится оно к младшему собрату по перу, с которым у поэта-фронтовика сложились очень тесные, тёплые и доверительные отношения, переросшие в многолетнюю дружбу и сотворчество.

Они оба доверяли друг другу свои первые опыты, делились замыслами и задумками, состояли в переписке в период обучения Виктора в Москве, очень уважительно относились к творчеству друг друга, поддерживали и помогали в случае необходимости.

Виктор Михайлович хорошо писал о Михаиле Александровиче, а Небогатов – о друге-поэте Баянове, и отзывался о нём и его творчестве исключительно в восторженных словах и выражениях. Причём, оба делали это без подхалимажа, с должным уважением и достаточно объективно.

У Михаила Александровича в архиве, в его именном фонде, есть несколько посвящений Виктору Баянову. Мне хочется их напомнить. Начну с наиболее известного, с того, что на слуху у всех, кто любит и знает кузбасскую поэзию:

Виктору Баянову

Есть у меня поэт любимый,

Не из маститых – молодых.

Ах, как мне мил неповторимый

Настрой стихов его простых!

Чужды красивости и лоску,

Они живут. Читаешь их –

И словно смотришь на берёзку

Среди колосьев золотых.

Иные рифмой щеголяют,

Выводят образов шитьё,

А он читателям вверяет

Лишь сокровенное своё.

Душой подсказанное слово

Гранит, шлифует не спеша.

И повторить хочу я снова,

Что суть поэзии – душа.

…Вот, симпатичен, ладно скроен,

Сидит он рядом за столом

И, как всегда, застенчив, скромен,

О чём-то думает своём.

Хоть улыбается от шуток,

Но не скрывает, что устал:

В ночную смену он полсуток

На паровозе простоял.

Вы только чуткость проявите –

И он тотчас же в мире строк.

– Ну, что есть новенького, Витя?

– Да написал один стишок…

Гляжу на строчки, чуть косые,

Что скромно названы стишком –

И говорит со мной Россия

Сердечным русским языком.

Ещё одно посвящение называется «Романтикам»:

Снова мысленным взором

Обращаюсь туда,

Где звенит по озёрам

Голубая вода;

Где листвы переплески –

Как ребяческий смех;

Где в пути на «железки»

Жмёт шофёр без помех.

Снова, снова пройтись бы

Мне по улице той,

Где задумались избы

Под луной золотой.

Там такое раздолье,

Тишина, благодать –

Только небо да поле

Из окошка видать.

На лугу колокольцы

Там бренчат по ночам…

Я, друзья-комсомольцы,

Не привычен к речам.

Но не зря, как когда-то,

О селе говорю –

Полюбите, ребята,

Над полями зарю;

Полюбите просторы,

Где теперь – ни межи,

Где рокочут моторы

По-над волнами ржи;

Где вонзаются вилы

В бок копёшек тугих…

Ждёт село вашей силы,

Ваших рук молодых!

Труд ваш – лучший подарок

Нашей доброй земле.

Трактористов, доярок

Ждут сегодня в селе!

Пусть прямой бороздою

Жизнь уходит вперёд.

«Золотою звездою»

Ваша слава взойдёт!

И последнее, написанное в виде письма, так и называется – «Письмо другу» и сопровождается словами «Посвящается Виктору Баянову»:

Милый друг, как ты там – за границей,

Где когда-то солдатом служил?

В городах, что прошли вереницей,

С кем увиделся, с кем подружил?

По-немецки не знаешь ни слова

И краснеешь, небось, оттого.

Но язык ли – общенья основа?

Не смущайся уж так. Ничего.

Всё должно быть иначе на деле.

Верю я, что и в дальнем краю

И понять, и влюбиться успели

В очень русскую душу твою.

Ты родился, как видно, в сорочке.

Одному я, признаться, не рад,

Что твои задушевные строчки

Там в подстрочнике только звучат.

Всё равно передать он сумеет,

Прозаический тот перевод,

Чем живёт и что делать умеет

Наш великий российский народ.

Пью сегодня я радости чашу

И горжусь этой честью твоей –

Молодую поэзию нашу

Представлять у немецких друзей!

Знаю, в грязь ты лицом не ударишь.

Там, откуда война к нам пришла,

Много светлого людям подаришь

Добрым сердцем, не помнящим зла.

Виноваты ли эти ребята,

Что отцов их фашист-генерал,

Верный фюреру, в танках когда-то

На Россию приказом послал.

Даже я, ненавидевший «фрица»,

Что стрелял из окопа в меня,

Мог бы с сыном его подружиться,

За чужие грехи не виня…

Милый друг, возвращайся скорее!

Как ты в новые дали ни врос,

А на родине всё же теплее

Даже в лютый, трескучий мороз.

…Ты немало увидишь, услышишь,

Но я знаю, вернёшься – и вновь,

Как всегда, о России напишешь,

Ведь она – твоя грусть и любовь.

Нина Инякина

Источник: брошюра «Хочу жить долго», Кемерово, 2014 г.

На фото: друзья-поэты Михаил Небогатов и Виктор Баянов, март, 1965 г.

 

Виктор Баянов. Стихотворения

Родник

Блестит вода, как в сказочном копытце,

В замшелом срубе, вкопанном в межу.

Я прихожу, чтоб из него напиться,

И как я встречей этой дорожу!

Ах, как приятно в тишине дремотной,

Средь дружески кивающих вершин,

Склонясь, наполнить влагой искромётной

Видавший виды глиняный кувшин!

И пить, да так, чтобы не только глотку

Струя воды внезапно обожгла,

А чтоб она текла по подбородку,

Чтобы она за шиворот текла.

Кипит родник, воркует голубино,

Прохладой вея на клубничный луг.

Над ним краснеет старая рябина,

Малина густо разрослась вокруг.

И все года, под ярко-алой зорькой,

На гладь воды, что, как слеза, чиста,

Всё падают – то плод рябины горький,

То сладкий плод с малинова куста.

                    ***

В двенадцать лет мальчишкам редко

Туманит ясные глаза

Текучая, как наша речка,

Солоноватая слеза.

Они любую неудачу

Перенесут крепясь, тайком.

Они не чаще взрослых плачут –

Мужчины в возрасте таком.

И я, в ночи ли, спозаранку

Теперь припомню иногда

Те, на картошке и саранке,

Полусиротские года.

Я за войну привык к заплаткам.

Обнов выпрашивать не смел

И путал горькое со сладким

Поскольку сладкого не ел,

Я рос характером – железо

С закваской песенной в крови.

Лишь не хватало до зарезу

Отцовской ласки и любви

И вот, не жалостливый с виду,

Тогда, в разгар войны самой,

Я привязался к инвалиду,

Что насовсем пришёл домой

Я перенял его осанку,

И – хоть гляди, хоть не гляди –

Медали из консервной банки

Звенели на моей груди.

Однажды я, светлея бровью,

С любовью, что отцу берёг,

С большой мальчишеской любовью

Перешагнул его порог.

Но он своим игрушки ладил

И развлекал их день-деньской.

Но он своих детишек гладил

Перебинтованной рукой.

Свистульки вырезал из ветел.

Давал им птичьи голоса.

Меня ж он так и не заметил

За долгих-долгих два часа.

И я ушёл с его крылечка.

И мне туманила глаза

Текучая, как наша речка,

Совсем не детская слеза...

Теперь, когда мальчишка плачет,

Совсем не чувствуя стыда,

Я не пройду: ведь это значит –

Стряслась серьёзная беда.

Его беда – моя кручина.

Я в дождь и в хлесткую пургу

Остановлюсь с ним, как с мужчиной,

И как умею помогу.

                   ***

Сторона любимая, приметная,

У тебя приметы есть предметные.

Где-то есть такие ж кедры с соснами,

Где-то есть такие ж зимы с вёснами.

Горы есть со снеговыми шапками,

И посёлки с трубами и шахтами.

Только нет нигде чего-то главного,

По цене одной лишь жизни равного,

Очень близкого чего-то, очень местного,

Сердцу только одному известного.

Стоит лишь откуда-то вернуться,

Как готово сердце захлебнуться.

Весь мой век такое с ним случается.

Пробовал унять – не получается.

                  ***

Ах, что со мною, что со мною?

Мой быт – не ягода с куста.

Нет-нет да за моей спиною

Шепнут: «Святая простота».

Бывает, встретят и похвалят,

И за меня поднимут тост.

Но тут же тоненько ужалят,

Мол, не поймёт – уж больно прост.

Всему с улыбкою внимаю,

Молчанье трезвое храня,

Хоть их, быть может, понимаю

Поглубже, чем они меня.

Иду, спешу к заветным вехам.

Слова чужие бьют как нож:

– Когда ты станешь человеком

И простоту в себе убьёшь?

Я не шумлю, я не лютую.

А в думах трудное, своё –

Не как убить её, святую,

А как бы сохранить её.

                ***

Богата согра в эту осень.

Глядят опята из-за пней.

На днях, наверное, под озимь

Распахан клин земли за ней.

Лес оглушён сорочьей ссорой.

И кажется – над краем всем

До опьяненья пахнет согрой,

Не пахнет пахотой совсем.

Отсюда я дровишек связки

Таскал домой в ушибах весь.

Мои бывальщины и сказки

Отсюда вышли. Жили здесь.

На выворотне в комьях глины

Сижу земли печальный сын.

Полно рябины, тьма калины

Среди берёз, промеж осин.

И я себя при этой свите

Казню, как сроду не казнил:

Ну, что ж ты, Витя, что ж ты, Витя,

Притих и голову склонил.

Ведь крепок был под всякой ношей

Пусть изредка, но ладно пел.

Так неужели, мой хороший,

Извёл себя? Когда успел?

Пусть хвори взяли на заметку,

Но ты сдаваться не спеши.

И не горюй, что пелось редко.

Зато – ни слова без души.

Всё гуще, всё дробней в низине

Накрапы нудного дождя.

Пора и к дому. А в корзине –

Одна волнушка, два груздя.

Бреду под тучею-навесом

Промокшей пахотой и мглой.

И всё слабее тянет лесом,

Все явственней – сырой землёй.

                  ***

Не по одёжке, не по перстню –

С игрой литого серебра –

Встречайте вы меня по песням,

Слетевшим с моего пера.

Верны и радостям и болям,

Вовеки им не изменя,

На люди белым-белым полем

Уходят песни от меня.

Под лунной половинной долькой

Их не видать. Снега, стога...

Какая-то волнует долго

И очень сердцу дорога.

Какая-то прошла по краю,

Не всколыхнув моё житьё.

Какую-то ещё не знаю,

А лишь предчувствую её.

               ***

То частый лес, то чисто поле,

А я на ветровом бою

Пою, пою, пою от боли.

Пройдёт – от радости пою.

Ведь, если говорить по чести,

Не помню сам, с какой поры

Они живут со мною вместе –

Две непохожие сестры.

На перевал от перевала

Брели мы теменью лесной.

Одна со мною ликовала,

Другая плакала со мной.

Одна, как чаща, нелюдима,

Другая – солнце среди дня.

Но обе мне необходимы,

Без них не стало бы меня.

Давно уж детство за спиною

И юность вышла из игры.

И лишь они всегда со мною –

Две неразлучные сестры.

                 ***

Дом как дом. Цветы да занавески.

Я его пороги обивал.

В этом доме я себе невесту

Много лет назад облюбовал.

На вечёрках возле сельской лавки,

Я, смущённо опуская взгляд,

Для неё играл на балалайке,

Всё сбиваясь на минорный лад.

Перезвоны рассыпал я густо,

И, во всём хозяину верна,

О моей бессоннице и грусти

Говорила первая струна.

И её ничуть не повторяя

В чистой перезвонной красоте,

Выводила тоненько вторая

О моей сердечной доброте.

Не тая моей мечты в секрете,

Смутными надеждами томя,

Голосисто подтверждала третья

Сказанное первыми двумя.

Я любимой пел о клёнах, ивах,

Звал её неведомо куда.

Но девчата смотрят на красивых –

Я красивым не был никогда.

Был невзрачней всех в ребячьей стайке.

И, когда с другим ушла она,

У моей весёлой балалайки

С горьким всхлипом лопнула струна...

Далеки сегодня те тревоги.

В край сердечной первой маяты

Ливни поразмыли все дороги,

Паводки порушили мосты.

Там всё так же клён зарёй подпален,

И девчата водят хоровод.

И влюблённый некрасивый парень

Струны балалаечные рвёт.

                 ***

Запорошило снегом плечи,

И всё вокруг белым-бело.

Я жду тебя, хоть время встречи

Давным-давно уже прошло.

Бегут минуты – восемь, девять...

Дубеют шапка и пальто.

Куда пойти и что мне делать –

Не посоветует никто.

Вдали трамвай простукал жёстко.

А я всё жду, и жду, и жду.

Вдруг – ты!.. Бежишь по перекрёстку

У постового на виду.

И всю-то снегом опушило,

И вся лучиста, как всегда.

И важно то, что ты спешила.

Что опоздала – не беда.

                 ***

О сибиряках

Хочу сказать по-дружески, по-братски,

Обидеть не желая никого:

Родиться в Красноярске или Братске

Ещё не значит ровно ничего.

Какие бы там копья ни ломали

И как бы в грудь ни били кулаком –

Родиться под сибирским небом – мало,

Необходимо стать сибиряком.

Бывал я с лесорубами на рубке

И лес валил, и грелся у костра.

И руки жал им. Были эти руки

Корявы, что кедровая кора.

Я видел, как охотник белок щёлкал,

Умело попадая точно в глаз.

С шахтёрами я по-сибирски «чокал»

И чаркой тоже чокался не раз.

И все они – шахтёры, машинисты,

Сибирь из тьмы поднявшие рывком,

Слова не рассыпали, как мониста,

И в грудь свою не били кулаком.

Не выходили напоказ, раззванивая,

Мол, сибиряк, а не какой иной...

Они всегда большое это звание

С достоинством несут перед страной.

Живут трудом. А по труду – награда.

Идут вперёд широким большаком.

«Я – сибиряк!» – кричать совсем не надо,

А надо просто быть сибиряком.

Подборку подготовила

Нина Инякина