Владимир Андреевич Коньков – писатель и журналист

13 апреля 2023 

Владимир Андреевич Коньков родился 11 ноября 1935 года в селе Талое Красноярского края. После службы в армии работал электрослесарем на шахте в городе Осинники, затем наборщиком в типографии, метранпажем, литсотрудником городской газеты, редактором многотиражки.

Был избран секретарем Осинниковского горкома ВЛКСМ. С 1965 по 1982 годы работал корреспондентом и редактором Кемеровского областного радио. Трудился директором бюро пропаганды художественной литературы Кемеровской писательской организации.

Первый рассказ Владимира Конькова «Мать» был напечатан в 1957 году в газете «Комсомолец Кузбасса». Его статьи, репортажи, очерки печатаются в газетах, звучат по радио.

В 1967 году он окончил Литературный институт имени Горького. В 1983 году Владимир Андреевич Коньков был принят в члены Союза писателей СССР.

В 1989 году Коньков основал и редактировал газету «Сибирский родник», являлся директором одноименного издательства. Издательство «Сибирский родник» специализировалось на выпуске книг сибирских авторов.

С 1996 года В. А. Коньков был заместителем председателя правления Кемеровского отделения Российского фонда культуры.

Автор шести книг прозы: «Утренняя смена» (1979), «Уголок свиданий» (1982), «Летят утки и два гуся...» (1987), «Разговор по душам» (1987), «Брошенки» (1992), «Рябина у крыльца» (1995) и одной поэтической книги «Мне послал тебя Бог...» (1995).

Печатался в журналах «Огни Кузбасса», «Сибирские огни», в коллективных сборниках «Не покидай меня», «Литература земли Кузнецкой», «Шахтёрский характер», «Мой дом – Земля», «Сибирский рассказ», «Писатели Кузбасса».

В своих произведениях Владимир Андреевич Коньков повествует о рядовых тружениках: шахтёрах, строителях, сельских механизаторах. Однако писатель сосредотачивает внимание не на профессиональных проблемах и особенностях людей. В центре внимания духовные искания человека, его стремление к утверждению добра, человечности и справедливости.

Герои рассказов Конькова – это горожане, которые в молодости уехали из села. А пожив в городе, начинают испытывать настоящую тоску по своей деревенской родине и возвращаются домой, где обретают силу и веру в свое будущее. Красной нитью в творчестве Владимира Конькова проходит тема военного детства, нелегкого времени, когда приходилось восстанавливать не только разрушенные города и села, но и природу.

Тревожили писателя и проблемы улучшения жизни общества. В статье «Казенный дом» он рассуждает о том, что же надо сделать, чтобы изменить нашу жизнь. «С чего начать? Может быть, с дома, подъезда, где живут и воспитываются наши дети, где они постигают те самые азы жизни? А ведь в наших казённых домах далеко не всё так благополучно, как кажется на первый взгляд!» – считает Коньков.

И, приводя различные примеры нашей неустроенности и беспорядков в обществе, он в конце концов приходит к мысли: «Нравственное возрождение страны кроется в сохранении веками собранной народом мудрости и целесообразности человеческих взаимоотношений. Это и есть та сила, которая нас всех и соединяет в народ».

Главное, что остается после прочтения книг В. А. Конькова, – это его уверенность в том, что во всех человеческих конфликтах, где бы и с кем они ни происходили, правда за добрыми чувствами. И пусть доброта не всегда приносит счастье, но она всегда права, ибо за ней будущее!

Владимир Андреевич Коньков ушёл из жизни 18 января 1999 года. Похоронен на Центральном кладбище № 1 города Кемерово. На могиле установлен памятник с фотографией писателя.

Екатерина Тюшина

 

Владимир Коньков «Господь дал мгновенье…»


Но слышишь? На Млечном –

Коней перемена!

Меняются годы:

Уставший – на новый.

Поправим же сбрую

(Господь дал мгновенье)!

Натянем же вожжи,

Чтоб править судьбою!

В. Коньков

В городской среде, в центре прогресса и техники, в ужатой земле чахлых клумб роскошным кустом стоит папоротник, таёжный гость. В герое рассказа вызывает он немой вопрос: зачем так устроено в жизни – папоротник совсем лишний в городе, а растет? С этого незамысловатого, на первый взгляд, вопроса начинается сложная дорога размышлений героев произведений Владимира Андреевича Конькова.

Сталкиваются в беспрерывной борьбе зов тайги и трубный голос стройки, жажда природной тишины-покоя и радость динамичного мира строящегося города − будущего места всего самого желанного: новой жизни, созвучной прогрессу, достатка, каких-то иных, неведомых ещё радостей.

Сложно положение человека на этом перекрёстке времён, мечтаний, жизненных задач. В рассказах и повестях сибирского писателя опытный читатель советской литературы чувствует дыхание индустриального мира, находит традиции производственного романа.

Коньков с уважением создает образ героя – строителя нового, человека, живущего ритмом стройки, шахты, уборки хлеба. Отзвуком ушедшей эпохи и конъюнктурной романтики «трудового энтузиазма», «десанта основного контингента строителей», вручения вымпела-треугольника «с написанными на нём золотом словами: «Победителю в социалистическом соревновании» звучит повесть «Брошенки» (1992, 1995) с первых страниц.

Но, перечитывая текст, обращаясь к его первоначальному названию «На таёжном разъезде» (1987), можно заметить, что фокус авторского внимания направлен на частную жизнь героев, для которых разъезд – это не только место временного жительства и сезонной работы, но и состояние жизни.

Задорно звучит во время праздника частушка, где рифмуются незатейливые слова «кофточка в горошинку» − «брошенки», но душевной боли, бездомья, житейского неуюта и одиночества полно последнее слово, странное, вынесенное автором в заглавие как знак общей участи героев.

Мастерски сплетает он «венок судеб» разновозрастных женщин, волею случая оказавшихся в одном отдалённом местечке среди бескрайних просторов Сибири, где можно заблудиться и кануть «без следа в таёжной глухомани». Но пропасть-затеряться среди людей невозможно!

Даже если тебя предали собственные родители, как Татьяну Соснину, мечтающую жить «вечным пассажиром», потому что страшно привязываться к чужим людям, когда самым родным не нужна. Даже если судьба протащила тебя сквозь войну и концлагерь, как Лидию Забелину, заставляя смириться с невозможностью материнства и женского счастья. Даже если родилась некрасивой и несчастливой, как Клавдия Тобра, чья жизнь «пустоцветом катится», как признается себе героиня в «тоскливой откровенности души».

Нет, не бросят люди, проверенные работой в бригаде, нет для них чужих печалей и слез. И тогда найдёт человек себя и утвердится «в ряду сотоварищей», пробьётся в его душе «тоненький корешок доверия» и появится в его сознании причастность к общему гнезду, обретёт он своё место в большой человеческой семье.

Сложный, многоступенчатый сюжет повести, сплетение фрагментов шорской легенды и событий современности, воспоминания и несобственно-прямая речь героев делают текст похожим на саму стихию жизни с её непредсказуемыми поворотами (неожиданная встреча Лидии и Василия, которых разъединила война) и узнаваемыми испытаниями (любовь Алексея и Татьяны, чувство первое, ещё не осознанное обоими во всей глубине взаимной ответственности).

И простая, незамысловатая, на первый взгляд, жизнь на разъезде оказывается воплощением глубины и правдивости сложной, такой противоречиво-прекрасной человеческой судьбы.

Изображение локальных, местного масштаба событий, связанных с несколькими героями, требует соответствующих жанровых форм, потому В. А. Коньков отдаёт предпочтение рассказу, но в его рамки умело заключает судьбы не одного поколения, заставляя читателя отозваться душой на все хитросплетения стихии жизни.

Лейтмотивом в таком повествовании часто звучит невоплощенная или несбывшаяся любовь. Тексты эти особенно пронзительны, в них звучит исповедь героев, пришедших к суровой зрелости с чувством безвозвратной потери.

Выбирая для заглавия строчку русской народной песни «Летят утки и два гуся...», автор её же делает знаковой в истории любви старшего Серпухова и хозяйки избы, где случайно останавливается младший Серпухов, принявший спонтанное решение повидать родину свою – Михайловку. И в разговоре с Ефросиньей Варфоломеевной (такое мудреное имя у хозяйки) открывается ему неведомая сторона жизни родителей: история первой любви отца, его порыв жениться на матери, чтобы забыть гордую певунью, его горькие слезы, когда от тоски прибегала к нему на ночное дежурство Ефросинья.

И звучала на этих тайных свиданиях любимая песня, в которой изливалась душевная боль по несостоявшейся, невозможной любви. Только слушая этот рассказ, понимает Георгий Серпухов, почему мать была против поездки, а отец хмуро молчал.

«Жизнь – она штука путаная, виноватых, правых не найти...» – подытоживает ночной разговор Варфоломеевна, и приоткрывается читателю во всей своей «непознаваемой таинственности» процесс формирования «всечеловеческой цепи», где удивительным образом связаны все жившие и живущие люди. И имя этой связи – любовь.

При знакомстве со сборниками разных лет читатель видит, как оттачивалась автором исповедальная и очерковая конкретность текстов. Даже в работе с названиями отразился поиск писателем задушевного, точного слова.

Рассказ «Разговор по душам» имеет и другие названия: «А вот послушай, что скажу...» (книга «Утренняя смена», 1979) и «Выстрел» (цикл «Тополинские истории» в книге «Рябина у крыльца», 1995). Напряженный поиск объясняется сложностью проблематики текста, где автор размышляет над вопросами нравственной ответственности человека за свои поступки и дела других людей.

Николай Шитиков, фронтовик, глава семейства, доблестный шахтёр («до последнего дня на угле»), оказывается под следствием за попытку лишить жизни человека. От первого испытания (неудавшегося спасения фронтового товарища) до последнего (горькой попытки помочь дочери разрешить тяготы её семейной жизни) ищет герой ответ на сокровенный вопрос: прав ли он, поступая по зову души, желая сделать лучше и не справляясь с этой задачей?

Дочь Нина, жена Марья, дом – всё это когда-то принадлежало Ивану, с которым на той далекой войне служил ныне подследственный Шитиков, и жили в окопах они «как братаны», служили честно, сражались рьяно, а выжил только Николай. Он и берёт на себя ответственность за семью погибшего товарища, в мирной жизни готов он защищать их так же бескомпромиссно, как на войне. Вот только как его исполнить правильно – долг человеческий?

Пронзительной деталью обозначит автор сердечную горечь героя, потаённую, за днями мирной жизни как бы утихнувшую, но вернувшуюся в переломе судьбы боль: «Оглянулся я, а глаза-то у неё точь-в-точь Ивановы – серые с крапинкой. И как это я раньше, думаю, не разглядел?»

Тревожными вопросами озадачен автор, отзывается навстречу этому смятенному поиску сердце читателя. Как жить-быть тем, кто по разным причинам оторвался от земли родной («Решение», «Папоротник», «Черный Амзас»), от почвы, зовущей «первогорожанина» (как назвал таких героев В. Шукшин) назад, к радости крестьянского труда («Поехал он к Черному морю»), к восторгу первозданной красоты природы – мира вне науки и прогресса («Как начинается луна»)?

И о детях авторская забота, о тех, кто попадает в непростое положение в сложном взрослом мире, где родители не умеют беречь семью, хранить любовь, уважать друг друга, не умеют и не могут быть родителями («Айда, папа, айда!», «Когда распустятся листья...», «У «Доброго пути»).

Не менее сложные нравственные вопросы ставит перед героями Конькова и старость. Как так случилось, что из благих побуждений бабушки выросла черствость, корысть и эгоизм внука («Уголок свиданий»)? Как соединить семейные узы, когда-то давно разорванные охочим до перемены мест мужем, не считавшимся с нуждами детей и жены жить оседло своим домом («Письмо из Таловки»)? Как простить обиды умершему человеку, построившему своё семейное благополучие на прихоти, перечеркнувшей чувства двух сестер («Поминки»)?

Ответы на эти вопросы даёт сама жизнь, сохранившая в душах героев щедрость, отзывчивость, любовь к родному человеку и твёрдую уверенность в том, что жить нужно по совести, как душа велит. И тогда отзывается стихия жизни неожиданным подарком – поздней любовью («Рябина у крыльца»), самой нужной, спасительной. А ещё красивой – как рябина, посаженная «молодыми» возле старенького дома, тоже помолодевшего и посветлевшего от счастья, которое в нем снова поселилось.

Многогранное это чувство заставляет отступить как деревенских сплетников, так и зло настроенного взрослого сына, рассерженного на отца не то за оскорблённую новым браком память о матери, не то за потенциальное соперничество с «мачехой» за наследство. Короток век человеческий – умер старик, но не закончилась история прекрасного чувства. Символом любви встает куст рябины теперь уже на могиле старика, такой горько-короткой, но навсегда красивой любви.

О произведениях начинающего писателя Владимира Конькова в предисловии к его первой книге «Утренняя смена» старший товарищ по перу Александр Никитич Волошин писал: «Почти все они в одинаковой степени обращены к раскрытию чистых, жизнеутверждающих сторон в поведении людей, к мотивированному отрицанию зла, к активной борьбе с ним».

По прошествии времени мы можем добавить: и каждый герой, встающий на перепутье своей судьбы, обнаруживает не только внешнее, но и внутреннее зло, с которым бороться сложнее, сложнее различить его.

Бешеный ритм цивилизации выбивает почву из-под ног человека, делает его недоверчивым и жестоким, равнодушным и завистливым. А где-то рядом проходит любовь, живет красота природы, бьют чистые родники и льётся с ночного неба «лунный ливень». Чуткий к этому чуду жизни автор скажет устами своего героя: «И не рассказать, как же это все мило, ребята. Слезой вот утираюсь не от боли, не от стыда, не от жалости, а оттого, что люблю я всё это, и оно меня любит, потому и радостью дарит...» («Как начинается луна»).

Твёрдо верит автор, что родник человеческой доброты неиссякаем, что мечте и любви всегда есть место в нашем сердце, что само существование человека на земле – большой и бесценный подарок, настоящее счастье.

Светлана Старовойтова

Источник: книга «Классика земли Кузнецкой» в 3 томах. Т. 2, книга вторая, Кемерово, 2022

Архив новостей