«Размытые акварели» Галины Ганеевой

07 декабря 2020 

В Москве, в издательстве «Образ», вышла книга  избранной лирики прокопьевской поэтессы Галины Ганеевой «Размытые акварели». В коротком вступлении к сборнику отмечается, что «поэтический мир автора затейливо освещён «магическим кристаллом» большого искусства. Музыка, живопись, литература – тут всё взаимосвязано и неразрывно. «На фугах Баха свет устроен», а музыка Бетховена рисует в памяти гранатовый браслет из хрестоматийной повести Александра Куприна...»

Стихи невероятно проникновенные, трогающие до глубины души. Именно поэтому они, безусловно, достойны внимания любителя поэзии.

«...В том, что перед нами поэт настоящий, полностью сформировавшийся, у меня нет никаких сомнений, - пишет поэт, член Союза писателей России Эдуард Побужанский. – Поэтический мир Галины Ганеевой затейливо освещён «магическим кристаллом» искусства. Музыка, живопись, литература – тут всё взаимосвязано и неразрывно. «На фугах Баха свет устроен», а музыка Бетховена рисует в памяти гранатовый браслет из хрестоматийной повести Куприна («Огнём кровавого гранта горит Бетховена соната»).

В её словоцентрическом мире по «пастернаковой тропинке» можно выйти к лесу – «гумилёвскому» (он «орнаментом вбит, хандрой бирюзовой украшен...») или бунинскому. И почувствовать, как «душа растворяется в пространстве, и ощутить себя загадочной Анабелью с картины Джеймса Уистлера.

Ей безразличны, Анабели,

Все взгляды, мнения и мели:

Мерцаньем полурастворённым

И шагом плавным, полусонным

Она ушла, она уходит...


По нынешним временам любая поэзия элитарна, а уж поэзия интеллектуальна, предъявляющая особые требования к культурному цензу читателя совсем уже не для всех.
Галина Ганеева отлично осознаёт это: «Прохожий, впрочем, не услышит и не поймёт, он прозой дышит...» Есть ли ему дело до творений Рассела Миллса, дарующего нам «страсть и жизнь»? Он-то и имени такого не слышал наверняка. Однако нет никакой крамолы в том, чтобы не знать Николая Фешина, Рассела Миллса, Джеймса Уистлера и Дебору  Турбервилль. Худо, когда нет даже желания узнать, сделав небольшое усилие над собой», - уверен  Эдуард Побужанский.

«Размытые акварели» - отличный повод, чтобы преодолеть инертность серых будней и открыть для себя нечто ошеломляюще новое и прекрасное. Небо, любовь и талант», - говорит поэт в своей рецензии.

Галина Ганеева родилась и выросла на Алтае. Окончила Новосибирский государственный университет. Стажировалась в Кемерове, Москве и Санкт-Петербурге. Преподавала литературу и мировую художественную культуру в школе и театральном училище. Затем перешла на литературную работу в драматический театр. Живёт в Прокопьевске.

В сборник вошли стихи разных лет.

Источник: https://ru.calameo.com/books/00476820160e1562e38d2

 

ИЗ КНИГИ«РАЗМЫТЫЕ АКВАРЕЛИ»

Цвет женщины

Походка, облик,  свойства  нрава,

капризы, сумасбродства, ум –

в каких бы ракурсах нас, право,

ни видел он  –   властитель дум

дневных, вечерних  иль полночных,

встреч  личных,  явных иль заочных –

поэт, художник, музыкант,

мужской имеющий талант

смотреть на женщину с любовью,

не поведём мы даже бровью,

чтоб ободрить его всерьёз,

пока не разрешим вопрос,

как  тайну женщины трактует

его ирония, цинизм,

восторг иль  садомазохизм.

Любой эпохи ветер дует,

свой  выставляя эталон,

важней, однако,  кто рисует –

Гефест,  Дионис,  Аполлон?

…Нет краше линий Леонардо,

и свет от Харменса Рембрандта,

и эротизм от Ренуара 

да Климт ещё – вот эта пара

нас видит в лучшие минуты…

Другим  художникам  маршруты

прокладывать ещё сложней

Вот Фешин  –  обольститель фей,

Филипп Малявин – баб прекрасных,

то пляшущих, то ярко - красных,

а вот Серов – мучитель наш,

любовь и жизнь ему отдашь…

Всех  мастеров не перечислить,

но  надо  Фредерика Фриске

с оттенком нежности назвать

и цвету должное отдать.

Он понял женщины секрет:

для каждой  –  свой, особый  цвет!

 

Норвежские прогулки

Надену  рубашку  белую и чёрный брючный  костюм,

пройдусь  по городу  Бергену,  расслышу  небрежный шум 

прохожих, говор  провинции,  увижу особняком

твой облик  в  линялых  джинсах  с   почти пустым рюкзаком.

 

Но это не  город  Берген:  мы были  тогда  в  другом,

где  Мунк  подарил  мне  серьги, –  мы жили  одним  броском,   

питались,  как приходилось,  соком его  земли,

отчаивались,  молились  и  верили,  как  могли.

 

Меланхоличен   город,  но  живы его  шаги,

по  Кнуту  Гамсуну   голод,  холодных  фьордов   круги,

мистерии   соответствий  и  наша  двойная   тень

на  тропках  лесных нашествий  в одну и ту же мишень.

 

Надену  пёструю  юбку,  а   блузку  сплету   из травы,

деревья   отмечу  зарубкой  из  ленточек  цветовых,

забуду  свою   неправду,  забуду  про  твой  уход:

раз  ищет  Глана  Эдварда,  то  где-то он её   ждёт.

 

Густав Климт. Мастера

Чья ложь – моя или твоя – пространство жизни кормит  ядом, где  Климта  Водная змея фосфоресцирует наядой, где  сужен всех путей маршрут, а страсть течёт непостоянством, кому глаза и руки  врут  и наслаждаются упрямством? И эти  змеи льнут ко мне, и кит скользит, и глаз таращит, и в этой водной глубине мой берег уплывает дальше, и меж любовью и тщетой  уже я выбрать не умею, и в этой хмари золотой – мои эмали и камеи.  

И Климта  чувственный экстаз свечением твоим приправлен, дождём Данаи напоказ, твоими призраками явлен. Распластанные по волне, они  блаженны и невнятны, и нет влечения сильней, и нет печали   непонятней. Внедрён орнамент в Поцелуй и обмороком опрокинут, равно ликуй или тоскуй – тебя из кокона не вынут. Служи ему лет двадцать пять всем поклонением фатальным, пока Юдифи аромат  пахнёт дыханьем инфернальным, а Дева в грезах о грехе раскинется  огромной птицей, и от меня ты вдалеке, и раю не осуществиться.

Застыла  в золоте Адель и кисти слабых рук сомкнула, прошло пять лет – в цветной коктейль непроницаемо нырнула. Густой эротики каприз Невестой властно овладеет, Бетховенский пугает фриз, надменно смотрит Гигиея…

Сквозь безответную любовь румяная сияет Флёге, а я ночами вновь и вновь к тебе пишу свои эклоги…

 

Музыка красного

Музыка красного – цвета вихрастого,

крови и страсти аккорды напрасные,

цвета болезненно… алого, смелого,

жгучих тональностей жест ошалелого,

маниакально-безумного Гаршина,

красным цветком – по безумию страшному,

вниз головой во влекущий пролёт –

песня отчаянья, красный полёт!

В алой палитре  огнём  потонувшая,

пурпурных маков стихия заснувшая...

Источник: https://stihi.ru/avtor/dtcalogos13

Архив новостей